Марш к морю
Шрифт:
– Да. Они загружают материал в тележки, чтобы отвезти его на склад с перерабатывающего завода, и просто задвигают тележки на склад, избавляя себя от необходимости разгружать их, чтобы они могли снова загрузить его, когда придет время тащить его в город. Но тележек там не было - и их не было ни на перерабатывающем заводе, ни где-либо еще. Мы просто посмотрели, не были ли они спрятаны в плавильных цехах или что-то в этом роде.
– Они никак не могли вывезти его из долины, не пройдя через ворота, - в отчаянии сказал Роджер.
– Мардуканцы просто не могут так хорошо карабкаться.
– Что ж, ваше высочество, - сказал
– С чем? Мы заняты!
– Мы не настолько заняты, - сказал командир.
– Возьми ... выведи взвод и пусть люди расслабятся. Мы едва можем себе это позволить, и это лучшее, что можно сделать после проваленной операции.
– Хорошо.
– Роджер пожал плечами.
– Если ты так говоришь.
– Иди повеселись, капитан Сергей, - сказал ему капитан с улыбкой.
– Этому конкретному предку не очень повезло, - сказал Роджер, вызвав легкую усмешку в ответ.
– Думаю, что выберу другое прозвище.
Панер сочувственно усмехнулся, а принц повернулся и направился к двери. Позади него Косутич посмотрела на капитана и приподняла бровь. Он что-то планировал.
* * *
Роджер был пьян. Как и Нимашет Депро. И как раз в тот момент принц был абсолютно уверен, что это плохо.
Они вдвоем каким-то образом оказались в омуте тишины посреди шумно успешной вечеринки. Владелец гостиницы был только рад такому обычаю, но большинство мардукских посетителей рано разошлись по домам. Инопланетяне были слишком пьяны, слишком агрессивны и, безусловно, слишком громки. Группа морских пехотинцев в одном углу выкрикивала одну из самых грязных частушек, которые Роджер когда-либо слышал в своей жизни, - что-то о "Трехяйцевом Пите", - а в другом углу, соревнуясь с их теоретически музыкальными усилиями, шел матч по армрестлингу, сопровождаемый скандированием болельщиц. Ни одна из групп не смогла бы исполнить мелодию, даже если бы им дали сотню ведер, но все слишком наклюкались, чтобы обращать на это внимание.
Так что небольшое пространство уединения, образовавшееся вокруг него и сержанта, вызывало тошнотворное ощущение у несколько одурманенных инстинктов принца высокого полета. Он мог чувствовать небольшие толчки от группы даже сквозь свой винный туман, и, в некотором смысле, это было приятно. В конце концов, Депро ни в коем случае не была уродом. И если рота решила, что для них было бы хорошо "собраться вместе", это означало определенную форму принятия. С другой стороны...
Роджер прочистил горло, когда Депро, очевидно, не обращая внимания на легкие кивки, подмигивания и маневры вокруг них, налила ему еще вина.
– Нима-ш-ш-шет?
– спросил он.
– Хммм?
– Ее улыбка была теплой, и его сопротивление на мгновение поколебалось. На самом деле она была довольно красива. И эта мысль приходила ему в голову уже много раз, напомнил он себе, так что дело было не в нескольких бутылках вина, которые он выпил к этому моменту.
– Я... не хочу быть замешанным в этом... эм...
Что он хотел сказать, так это то, что у него вообще не было сексуальных отношений. Последствия и разветвления
Это было бы более чем достаточной причиной для осторожности со стороны Роджера, но он был достаточно честен - по крайней мере, с самим собой - чтобы признать, что была и другая, гораздо более личная причина. Его мать никогда не была замужем за его отцом, и до тех пор, пока в Маршаде Элеонора О'Кейси не объяснила ему реальный ход событий, Роджер всегда в глубине души верил, что он, должно быть, был тем, что разлучило их и привело к изгнанию его отца из двора. С точки зрения логики, мысль о том, что он может быть виноват, была нелепой, но раненый, одинокий ребенок, которому это впервые пришло в голову, едва ли был в состоянии рассмотреть это рационально.
И в одном он был абсолютно и горько уверен, так это в том, что он никогда не поставил бы другого ребенка в положение, когда он думал бы о том же и терпел бы ту же боль. О, он прекрасно знал, что лекарства и нанниты, которые устраняли ежемесячное проклятие для женщин-морских пехотинцев, также устраняли любую возможность беременности, но завязать случайную связь, особенно в этих условиях, было так же невозможно для принца, как и для других отпрысков "знати" отправиться трахаться со слугами. И даже если бы это было не так, он ни за что не повредил бы сплоченности подразделения таким образом - он ни за что не собирался менять свои отношения товарищества по оружию, ради создания которых он буквально пролил кровь, на вечернюю возню в постели с сержантом.
Неважно, как сильно его опьяненное тело жаждало броситься на хорошо обученную женщину морской пехоты, сорвать с нее форму и зарыться лицом в ее высокие, упругие груди.
Но он никогда в жизни никому не мог объяснить ничего из своих запутанных чувств и рационального анализа. Даже Мацуге, который во многих отношениях был самым близким человеком из всех, кого Роджер когда-либо знал, к настоящему "отцу". Его личные ... причуды приводили к проблемам еще со старших классов, и он до сих пор не мог их сформулировать. Даже когда командир телохранителей его матери стоял в его спальне, пытаясь понять, почему совершенно голая и разъяренная дочь великого герцога называет его евнухом.
Сейчас он тоже не мог придумать, как это сделать, как бы сильно ни старался. И он действительно пытался. Его затуманенный мозг искал что-нибудь - что угодно - сказать, чтобы смягчить боль своего отказа, но то, что сорвалось с его губ, было "...ассоциататш".
* * *
Нимашет Депро дважды моргнула и попыталась сфокусироваться на принце, но все, что она могла видеть, это зону цели чуть выше его кадыка.