Марш мародеров
Шрифт:
– Ну всё, всё, работай, - сразу уступает и Ник уходит в заросли.
Часа полтора все заняты делом. Хал плющит гвозди, напевая себе под нос куплет из песни, услышанной от Филатова:
Упали в сон победители и выставили дозоры.
Но спать и дозорным хочется, а прочее - трын-трава!
И тогда в покоренный город вступаем мы - мародеры,
И мы диктуем условия, и мы предъявляем права!
Ник и Эн приносят охапки заготовок для стрел, сваливают на
траву.
–
–
Больно.
– Терпи, - усмехается Хал, откидывает очередной расплющенный гвоздь в кучку таких же, кладет на бордюр следующий, придерживает, взмахивает топором - удар!
– и тут же орет диким голосом, тряся ушибленным пальцем:
– Ёкарный… Блин… Мать… Грести-скрести!
– Ой, дай посмотрю, - бросается к нему Эн.
– Да ничего, ничего, - сразу успокаивается и начинает по-пацански важничать Хал.
– Ноготь только слезет, блин.
– Работнички, - ошкуривая ножом кору с будущих стрел, усмехается Ник.
Вечереет. Солнце садится в тучи, вся западная часть неба окрашивается багряным цветом. Длинный сиреневые тени ложатся на землю, овражек заливает фиолетовая мгла.
– Я закончил. Бетте!
– сообщает Хал, вертя в пальцах последний расплющенный гвоздь.
– Сколько?
– спрашивает Ник.
– Чего - сколько? Я их чё, считать должен, блин?
Ник устало вздыхает.
– А как мы, по-твоему, узнаем, сколько нам стрел надо подготовить?
– Ой-ё!
– Хал уныло сгребает гвозди, принимается вслух считать, перекладывая их из стороны в сторону: - Один, два, три…
Ник сматывает шнур, берет основы для луков и командует:
– Эн, собирай заготовки, пойдем в спорткомплекс, доделаем всё там, переночуем, а утром…
Утро выдается ветреным, хмурым, ненастным. Эн, зябко поеживаясь, сидит на корточках у крохотного костерка, разожженного прямо на полу посреди комнаты, где они ночевали. Девушка пристроила над огнем закопченный котелок, налила в него воды. Три герметичных пакетика с растворимым кофе, срок годности которых истек много-много лет назад, ждут своего часа. Немудреный завтрак, помимо кофе, включает в себя несколько печеных картофелин, великодушно подаренных Филатовым, и стебли дикушки, нарванные вчера в овражке.
Ник, поднявшийся раньше всех, сидит по-турецки у окна и оснащает стрелы наконечниками. Методика его проста и эффективна: расщепив стрелу, вставить до половины в расщеп расплющенный гвоздь, замотать медной проволокой и затянуть пассатижами.
С десяток уже готовых стрел аккуратно уложены на полу.
Очередная ошкуренная ветка. Очередной гвоздь. Ник приставляет лезвие ножа к торцу, нажимает, расщепляя древко. Эн подходит, берет готовую стрелу, взвешивает в руке.
– Перетяжелённая же! Утыкаться будет.
– А мы сверху станет стрелять, - весело подмигивает ей Ник.
– На будку залезем, которая возле ворот - и все дела.
– Мы?
– удивляется Эн.
– Конечно. Вернее, ты.
– Ник внимательно смотрит на девушку.
– Из меня стрелок, сама знаешь, какой - сухожилие же. Ну, ты в курсе. А Хал лук вообще в руках не держал.
– Я что… буду убивать собак? Ни за что!
Ник откладывает недоделанную стрелу, встает, берет девушку за плечи и смотрит в глаза.
– Наташка, пойми - жизнь у нас теперь такая. Или ты - или тебя.
Они долго, минуту или даже две, стоят молча глядя друг на друга. Наконец Эн бормочет:
– Я постараюсь… Ой, вода закипела. Хал, вставай!
После завтрака гнут луки. Ник и Хал вдвоем, уперев в пол один конец ветви, тянут противоположный вниз, а Эн накидывает на зарубку петлю тетивы.
– Осторожно, осторожно, чтобы не треснул!
– предупреждает татарина Ник.
– Соизмеряй силы. Сдури можно и, сам знаешь, что сломать. Еще чуть-чуть. Ну вот, всё! Эн, пробуй.
Девушка берет готовый лук, недовольно поджимает губы.
– Тяжелый.
Пару раз дернув тетиву - та басовито гудит, - вновь корчит гримаску.
– Детский сад, средняя группа.
Хал, наблюдающий за ней, хватает второй лук.
– А ну, я попробую!
Он не глядя берет первую попавшуюся стрелу, накладывает, щепотью натягивает тетиву, целится в дверь и разжимает пальцы. Еле слышно свистнув, стрела с глухим стуком бьется в пластик и отскакивает.
Эн смеется.
– Смотри, как надо.
Она надевает на большой палец правой руки толстое желто-зеленое кольцо с зубцом, выбирает стрелу, жалуется:
– Кривоватая!
Захватив кольцом тетиву, складывает пальцы в замок, зажав стрелу, резко выносит лук вперед и спускает басовито загудевшую тетиву. Свист! Насквозь пробив дверь, стрела улетает в темный коридор.
– Моща, блин!
– уважительно произносит Хал.
– Будущая олимпийская чемпионка, - гордо усмехается Ник.
И все тут же сникают, понимая, что в ближайшие годы никаких Олимпийских игр явно не ожидается.
– Всё, пошли, - сердито бросает Эн, собирая с пола стрелы.
– Я готова. Нечего кота… то есть пса за хвост тянуть.
Хал тащит на себе перевязанные куском шнура охапки стрел, Эн и Ник несут луки. Пробравшись к ограде Танкового училища, друзья прячутся в паре десятков шагов от ворот. Ветер дует им в спины, а значит, псы не учуют людей раньше времени.
Собаки свободно бродят за оградой, несколько десятков крупных зверюг лежат в глубине двора.