Маршал Срединной империи
Шрифт:
- Благодарю за беспокойство, уверена, что маршал все учел.
Учел он, как же. Ему явно приходилось играть по навязанным, большей части неизвестным, правилам.
- ...Необычайно рада вас видеть, госпожа Гаорин.
Элиза молча и сдержанно поклонилась придворной куртизанке, госпоже Лодзуэ, яркой привлекательной шатенке, что было в столице редкостью, с легким, веселым характером. Впрочем, сейчас никто бы не сказал, что у нее легкий, тем более веселый характер.
- Все наслышаны, что господин маршал берет с собой жену туда, где будет бой. Вы уже успели заметить, какой он тяжелый человек? Так в Нархассе заметите. Здесь все терпят рэн Гаорина, потому что он всегда побеждает в бою. Как только он потерпит поражение, ему все припомнят. И неуравновешенный характер, и сомнительные, злые шуточки, и жену с репутацией отравительницы.
Элизины глаза, зеленоватые сегодня благодаря изысканному зеленому платью, потемнели. На первый взгляд, обычная злобная колкость. Да, но Фиата Акаянарэ была
Обе женщины на мгновение пристально взглянули друг другу в глаза. И Элиза молча поклонилась, попытавшись вложить в это изысканное движение и благодарность и понимание. Как же должно быть тревожно жителям столицы, если куртизанка Лодзуэ, никогда не ладившая с Элларом Гаорином, нашла способ, предупредить его об опасности. ***
В последний вечер перед отправкой в Нархасс, Элиза, почти не видевшая своего мужа в последние дни, стояла у окна и глядела на солнце, уже начавшее клониться к западу.
- Элиза!
– неслышно подошедший Эллар Гаорин обнял ее за плечи и мягко развернул ее лицом к себе, с улыбкой глядя в ее сразу засветившиеся радостью глаза.
– Сейчас у тебя голубые глаза. Боюсь, я в последний раз вижу эту доверчивую и невинную радость в твоих глазах. Ты вернешься в столицу изменившейся. Война забирает эту детскую радость из душ людей. Жаль, что я не смог тебя от этого уберечь.
Он легко поцеловал ее.
- Как мне повезло, когда ты появилась в моей бессолнечной жизни в сезон дождей. Хрупкая, беспомощная, с требованием поступать по совести.
Элиза обняла его и прижалась щекой к плечу. Так бы стояла и стояла.
- Давай проведем этот последний вечер вместе. Просто погуляем по городу, - тихо сказал ей Эллар.
Весь остаток дня и вечер они гуляли по самым малолюдным улочкам огненно-золотой столицы, целовались во всех укромных уголочках. Гаорин смешил ее историями о странных людях, живших в предыдущие века в Эонтеваре, и рассказывал о себе. Показывал ей те места, которые несли в себе воспоминания о подростке Элларе Гаорине, впервые прибывшем в столицу, подростке, над которым издевались сверстники и ребята постарше именно потому, что он Гаорин. И именно потому, что юный Эллар помнил, что он наследник древнего рода, он никому не жаловался. Немалого труда стоило будущему маршалу полюбить столицу Империи. Теперь он рассказывал о том времени с улыбкой, но у Элизы сжималось сердце от его историй. Он улавливал ее сочувствие, и они снова с упоением целовались. Когда окончательно наступил вечер, они уже находились на одной из нижних террас города. Остановились за домиком, в котором столетие назад жил знаменитый врач, изобретший ту самую "армейскую мазь", которую с тех пор всегда имел с собой любой воин в качестве средства первой помощи. Врач тот лечил бедных бесплатно, а с богатых брал немалые деньги и сурово с ними обращался. Например, у кого-то из знатных пациентов, лежащего с больными легкими в душной, захламленной дорогой мебелью комнате, он самолично выкинул всю эту коллекцию с третьего этажа из окна. Теперь за домиком знаменитого врача был овраг, упирающийся в заросшую цветущим кустарником стену города. Пологие склоны оврага были сплошь покрыты мягкими многолепестковыми огромными цветами разнообразных оттенков красного, розового, фиолетового и белого. Осторожно, держась рукой за Эллара и стараясь меньше мять цветы под ногами, наполнившие вечер тонким ароматом, Элиза спустилась в овраг, поближе к тенистым кустам с набухшими золотистыми и белыми почками распускающихся цветов. И когда они молча стояли, замерев в объятиях друг друга, вдруг запел соловей.
- Это он поет для тебя, - прошептал Эллар.
– Еще не время для пения соловьев.
- Для нас, любимый.
Он чуть отстранился от нее, запоминая и ее счастливый сияющий взгляд, и пушистые волосы в обрамлении распускающихся цветочных почек, и задушевное пение соловья. Часть третья.
ЗАГАДОЧНАЯ ДОЛИНА.
Нархасс оказался действительно простым гарнизонным городом без изысков, построенным из того же бурого камня, что и многие города запада Империи. Только никто не озаботился, выложить стены домов изразцами, так красившими другие города запада. Город стоял на холме, вокруг простиралась безлесная долина, если какое-то деревце вдруг дерзало вырасти, его спиливали. И, конечно же, жара! Жара и влажность на улочках каменного Нархасса была такая, что человек намокал от собственного пота, прежде чем успевал дойти до нужного дома.
- Почему, скажите мне, у вас заплесневелое полотно? Вы разве не знаете, что в этом климате его нужно было несколько раз проветрить? А может быть, оно изначально было гнилым? Кто делает поставки в Нархасс?
– со свирепостью молодой тигрицы терзала начальника склада Фиата Акаянарэ в двух шагах от Элизы. Чиновник испуганно и приниженно оправдывался.
... Когда Эллар Гаорин сообщил своему главному военному врачу о вводимой им в армии службе военных сестер, тот долго и заковыристо ругался под насмешливым взглядом своего маршала. Военный врач Аран Икадэ был совсем еще не стар. Высокий, слегка сутулый мужчина с залысинами и торчащими в стороны темными волосами, он, тем не менее, не производил впечатления неуклюжего человека. Был подтянут, и, казалось, ничем кроме своего дела не интересовался. Поэтому он быстро перестал ругаться, когда Гаорин представил ему Орну Катаятти, тагомарскую лекарку, объявившуюся в столице в стратегически важный момент. Ее знания и житейский опыт настолько ошеломили главного доктора, что он с тех пор всюду таскал ее с собой, заставляя вникать во все детали, и напрочь позабыв, что рядом с ним женщина. А когда доктор убедился, что светская львица Фиата Акаянарэ превращается в опасную тигрицу там, где кто-либо недостаточно заботится о здоровье воинов, так похожих для нее на ее дорогих сыночков, он принялся на всех углах славить маршала Гаорина. Ибо тот явил в очередной раз всему миру свою недюжинную мудрость и проницательность, организовав службу военных сестер.
Вот и сейчас, увидев, что начальник склада, обычно с презрением и руганью отбривавший всех медиков, выпрашивавших у него какой-нибудь припас, чуть ли не на коленях ползает перед разгневанной вдовой маршала Акаянарэ, в то время, как в двух шагах неподвижно стоит супруга маршала Гаорина, он просто убежал. У них в лаборатории кипело обычное армейское зелье, улучшенное по советам матушки Орны. Готовое зелье нужно было залить во фляжки, выстеленные изнутри промасленным полотном, и запечатать воском. Вот для этого и потребовалось полотно со склада. Господин главный доктор, сильно нервничая внутри себя, отправился к начальнику склада, по дороге встретил главную сестру Акаянарэ, она последовала за ним. И тут началось. Вообще говоря, Фиата вызывала мгновенное теплое отношение к себе со стороны мужчин, но в Нархассе она вызывала еще и обоснованный страх. Ее собственным вечным, тщательно скрываемым страхом было тяжелое ранение кого-либо из своих сыновей. Она только представила себе, что из-за ленивого чиновника кому-нибудь из ее детей может не хватить лекарства - и все! Начальник склада был обречен. Он нарвался на полномасштабную проверку всего, что у него есть на складе. "А также будьте любезны ответить, кем и когда это привозится, а грамотно ли хранится"? Полотно главный врач получил, а уже к вечеру начальник склада был отстранен от должности. После чего от грозной госпожи Акаянарэ все чиновники Нархасса попрятались в неустановленных местах. А поздним вечером и ночью, когда воздух посвежел, неожиданно вышли на места своей службы и принялись рьяно исправлять недоделки. Ну, или тщательно скрывать их. Поползли слухи, что начальнику склада еще повезло. При прежнем маршале его бы расстреляли.
Но этого всего Элиза уже не увидела. Как только повеял вечерний ветерок, сделавший сносной нестерпимую жару Нархасса, ее разыскал адъютант, чтобы доставить пред светлые очи господина маршала. В эти дни она только издали его видела, сумев понять и принять, что Эллар Гаорин в первую очередь маршал Империи. Казалось, что все его личные качества: несравненное обаяние, привлекающее людей, проницательность, широкая образованность, знатность, приучившая его управлять людьми с детства и многие другие умения, соединились в единую мелодию. В единый триумфальный марш, заставляющий воинов вокруг него верить ему беспрекословно. Там, где он появлялся, в уставших людях неизвестно откуда брались силы, загорались глаза, и они были готовы сделать для своего маршала невозможное. Только теперь Элиза поняла, почему даже столичная куртизанка казалась выбитой из колеи только предположением о его возможном поражении. Слишком больно бы ударили по Империи промахи ее первого маршала.
- Элиза, ты успела поесть? Я отправляюсь на перевал с подкреплением и беру тебя с собой.
- Я готова, - коротко ответила Элиза.
Она действительно была готова. Форма сестер, разработанная еще в столице, была практичной, хотя и женственной. Ее основой стали женские широкие штаны для верховой езды, полотняная шапочка, скрывающая волосы и женская длинная рубашка сложного покроя с кантиками и с эмблемой службы. Поверх этого в зависимости от обстоятельств можно было надеть еще что-нибудь форменное. В любой момент женщины должны были быть готовы, если потребуется, начать уборку в захламленном помещении или ехать куда-нибудь на тарде, например. Сейчас требовалось сначала скакать на тарде через Нархасскую долину, а потом взбираться вверх к перевалу. Подъем был крутым, и к тому времени, когда отряд достиг стен крепости на перевале, Элиза и взмокла и выдохлась. Она молчала, собрав всю свою выдержку. Почти весь отряд воинов скрылся в крепости. Эллар Гаорин подошел к ней, взял за руку, отводя в сторону.
- Это только начало, - тихо сказал он.
– Мне нужно взглянуть на перевал сверху, с высоты орлиного гнезда.
- Пойдем, - стараясь не выдать своего бессилия, ответила Элиза.
Господин маршал твердо сжал губы и промолчал.
И он пошли по крутой тропке вверх, сам маршал, два его доверенных офицера и Элиза. Она тяжело дышала, пот заливал глаза. Очень скоро она споткнулась, сильно ушиблась и не смогла встать от сильной боли. Гаорин с каменным выражением лица помог ей встать, сесть на камень, сам сел рядом и взмахом руки отослал офицеров, чтобы они не слышали их разговора.