Мартин Борман. Неизвестный рейхслейтер. 1936-1945
Шрифт:
С помощью ODESSA Борман пробрался в 1947 году темной августовской ночью в Италию из Наудерса, горного селения в верховьях реки Инн, где сходятся границы Австрии, Швейцарии и Италии (под перевалом Резия, 1508 метров, через который идет дорога в Италию). Итальянские помощники предлагали Борману укрыться под защитой католической церкви. Он согласился и скрывался сначала в монастыре у озера Гарда, а затем во францисканском монастыре в Генуе.
Наконец секретарь фюрера встретился на Виа дель пейс в Риме с епископом Алоизом Гудалем. Он руководил Фондом христианского благосостояния и был также наставником старшего сына Бормана Адольфа Мартина, который готовился принять священство. Епископ Гудаль указал доверенному лицу Гитлера на две возможности. Он мог уехать либо в Испанию, где укрывались командир нацистских диверсантов
Но это была только «рабочая гипотеза», пишет Безыменский. Это было то, что «могло бы случиться». Советский автор не имел намерения подкрепить свою гипотезу конкретными именами и адресами. Он не желал походить на шерлока Холмса, но хотел указать на то, что следы Мартина Бормана вели в политическую жизнь тех западных стран, в которых тот мог рассчитывать на убежище. Жив ли был этот человек или нет, его дух, несомненно, не умер. Это было особенно верным для Западной Германии, в послевоенном правительстве которой было немало нацистов. Безыменский посвятил половину своей книги, имевшей подзаголовок «Правда о германском империализме», продвижению этого тезиса.
В отличие от бывшего советского майора разведки Клаус Эйхман более определенно утверждал, что Борман живет в Южной Америке. В январе 1966 года тридцатилетний сын Адольфа (в наших энциклопедиях — Карла Адольфа и даже Карла. — Ред.) Эйхмана написал открытое письмо Борману. Его опубликовал популярный, иллюстрированный, западногерманский журнал «Квик». Клаус хотел очистить имя отца. По мнению Клауса, отец пал жертвой преступлений, ответственность за которые несет Борман.
«Я хочу, чтобы вы отдали себя в распоряжение правосудия, — писал Клаус. — Я хочу, чтобы вы взяли на себя часть вины, за которую несете ответственность, но за которую отвечает, вместо вас, мой отец на суде в Израиле… Вы все еще скрываетесь в укромном месте Южной Америки. Вы удовлетворенно потираете руки после каждого сообщения о вашей смерти в 1945 году в Берлине…»
Примерно в то же время, когда появилось это открытое письмо, старший брат Клауса, Хорст Адольф Эйхман, дал интервью в Буэнос-Айресе. В феврале 1961 года Хорст Адольф уже рассказывал доктору Фрицу Бауэру о своих частых разговорах с Борманом в Южной Америке. Теперь же он заявил, что секретарь фюрера, по его мнению, все-таки погиб в Берлине. На просьбу разъяснить противоречие между нынешней точкой зрения старшего брата и прежней Клаус Эйхман заявил журналу «Квик»: «Когда живешь в Южной Америке, где имеются влиятельные нацистские круги, надо учитывать, что эти круги могут однажды отомстить любому человеку, который поставит их в затруднительное положение».
Этот инцидент не имел последствий. Сыновья Эйхмана исчезли из поля зрения, вместе со своими воспоминаниями и свидетельствами. Но в Германии доктор Фриц Бауэр упорно продолжал работу. У западных немцев имелся мотив для обнаружения Бормана. Хотя его и осудили в Нюрнберге как международного военного преступника, Западная Германия могла привлечь к суду секретаря фюрера за его преступления как немца против немецких граждан. Достаточно указать на его приказ от 23 марта 1945 года уничтожить все продовольственные запасы в Германии (находящиеся под угрозой захвата наступающими войсками противника) и согнать все население, пешим порядком и принудительно, в центральные области страны.
16 апреля 1966 года доктор Бауэр заявил на пресс-конференции в Бонне, что у него есть «свежие сведения» относительно Бормана. «Зона поисков сужается, — сказал следователь. — Мы тщательно
Симон Визенталь тоже полагал, что Борман жив. Визенталь, бывший до вторжения нацистов в его страну проживания Польшу архитектором и инженером, собирал информацию о скрывавшихся нацистах со времени своего освобождения в феврале 1945 года американскими войсками из концентрационного лагеря Маутхаузен (в Маутхаузене, среди прочих, был замучен генерал Д.М. Карбышев. — Ред.) в Австрии. Он продолжал свои частные поиски, поскольку считал, что холодная война вынудила полицию и разведывательные службы государств Востока и Запада ослабить преследование нацистов, совершавших преступления против евреев. Это делалось, по его мнению, чтобы «потрафить западным немцам» в ФРГ и сделать подобное же в ГДР, «где многие нацисты отреклись от своих убеждений и присоединились к коммунистам».
Визенталь не был профессиональным следователем и лично не охотился за нацистами, объявленными в розыск, но он собрал большое количество ценных материалов от частных информантов и в результате дотошного изучения своих досье. Затем он передавал свою информацию официальным государственным ведомствам для дальнейших действий. Сведения, переданные им израильским властям, помогли схватить Адольфа Эйхмана. После этого Визенталь заинтересовался Борманом, который числился в списке более чем 22 тысяч нацистских военных преступников в Еврейском центре документации Визенталя в Вене. Центр, имеющий персонал численностью шестнадцать человек, финансируется за счет еврейских взносов.
В феврале 1967 года в Соединенных Штатах появляются журнальные перепечатки из готовящейся тогда к публикации книги Визенталя «Убийцы среди нас». В этих перепечатках Визенталь сообщил о ряде его наиболее важных дел. Одно из них касалось Франца Штангля. С марта по август 1942 года он был комендантом лагеря смерти Собибор. В августе и сентябре 1942 года Штангль возглавлял лагерь смерти Треблинка. В этих лагерях, расположенных в Польше, по оценкам Визенталя, содержалось 700 тысяч человек, почти все евреи в них, за немногими исключениями, были умерщвлены (было два лагеря Треблинка, Треблинка-1, трудовой, с принудительным трудом для евреев (и других), большинство здесь осталось в живых, и Треблинка-2 — лагерь уничтожения, функционировавший в 1942–1943 годах. — Ред.).
Как и Адольфа (Карла Адольфа) Эйхмана, Штангля интернировали после войны в американском лагере для военнопленных. Офицеры разведки не могли выявить подлинную идентичность каждого человека. Оба нациста бежали из лагеря без особых затруднений. Визенталь утверждал, что Штангль, сбежавший в 1951 году в Бразилию, работал теперь на автозаводе в Сан-Паулу и что ему известен его адрес.
Другим делом Визенталя была, по его выражению, «крупнейшая нераскрытая тайна нацизма». Посредством изучения информации, предоставленной ему различными людьми, которые видели Бормана живым или слышали об этом, Визенталь сделал вывод, что секретарь фюрера жил, «наиболее вероятно», там, где сходятся границы Чили и Аргентины. Но ни одна страна в действительности не заинтересована в его поимке. Поскольку Борман достиг шестидесятисемилетнего возраста, тайна, окружающая его, «выродится в простое биологическое уравнение».
«Он хорошо защищен, — писал Визенталь. — Ни одна страна не пожелает второго дела Эйхмана. Однажды Борман закончит свой жизненный путь, и вознаграждение в 100 тысяч марок (объявленное западногерманскими властями) не будет выплачено. Смерть не нуждается в деньгах».
Затем, 2 марта 1967 года, департамент политического и социального порядка бразильского штата Сан-Паулу задержал Франца Штангля. Бразильцы действовали по просьбе австрийских властей, которые в свою очередь принимали меры на основе информации, предоставленной им Визенталем. Штангль был принят на работу в качестве инспектора по техническому обслуживанию бразильским заводом германской фирмы «Фольксваген» в Сан-Паулу, растущем промышленном городе с населением в пять с четвертью миллионов человек. Он скромно жил в пригороде Сан-Паулу, Бруклине, с женой-австрийкой и тремя дочерьми.