Мартин-Плейс
Шрифт:
— Сам понимаешь, — ответила она, всхлипывая. — Я ж тебе сказала.
Она хотела защитить его, помочь ему, заставить его осознать, что думают и чувствуют женщины. Теперь он это знал.
Наконец Молли успокоилась, и Дэнни рискнул задать вопрос:
— Кто это? Джо Таранто?
Молли страдальчески кивнула.
— И ты все еще хочешь выйти за него замуж?
— Господи, — сказала она, — а зачем, по-твоему, я на это пошла? Я же тебе объяснила. Только это не помогло, ясно? И я дурой была, что сразу не сообразила, как все обернется.
— А что он об этом говорит, Мо?
— Ничего не говорит. Я не знаю, что он собирается сделать. Я даже не знаю, что он об этом думает. Я ведь теперь его совсем не вижу.
Молли прижалась к брату, и Дэнни обнял ее крепче, поглаживая по плечу.
— Ну, может, он еще передумает, — пробормотал он, сам не веря своим словам.
— Он обещал встретиться со мной сегодня, а его мотоцикл весь вечер стоит у клуба Салливена. Значит, он и не собирался приходить.
Дэнни растерянно смотрел на уличный фонарь, подмигивающий сквозь листву, и не знал, как поступить.
— Я кое-чего отложила, — жалобно продолжала Молли. — Ведь надо будет переехать, пока они ничего не узнали. И буду работать до последнего.
— Я помогу тебе платить за комнату, — сказал он, затянутый водоворотом ее беды.
— Я ведь только у тебя и могу попросить помощи, Дэнни. Его я отдам на усыновление и начну работать, как только будет можно. Я тебе верну все деньги. Честное слово!
— Я знаю, Мо. Ну, пошли, пора домой.
— Черт! Сама не знаю, как это я сваляла такую дурочку. — Молли вытерла глаза рукой. — Ну, в следующий раз буду умнее. Поищу надежного парня.
То, чего искал он, было не таким простым, но искали они по одной причине, и поэтому, успокаивая сестру, Дэнни успокаивал и себя:
— Ты его найдешь, Мо.
Они встали. Всю дорогу до дому они не сказали ни слова.
Поднявшись к себе, Дэнни нерешительно постоял у окна, а потом осторожно спустился к прихожую и вышел. На углу Глиб-роуд он увидел, что вывеска над дверями Джека Салливена еще освещена, а у тротуара стоит мотоцикл — глянцевое самодовольное воплощение самого Джо Таранто. Дэнни вошел в клуб и растерянно остановился, засунув руки в карманы. Ему было страшно, и только упрямство помешало ему уйти. Джо Таранто, опираясь на кий, следил за шарами: жилет в обтяжку, рукава засучены, золотая булавка в галстуке, бачки тщательно подстрижены — в каждом движении пресыщенная небрежность.
Джек Салливен, медленно прогуливаясь между столами, заметил, как отворилась дверь. Теперь, искоса наблюдая за Дэнни, он подумал: быть заварушке. Он обладал особым чутьем на заварушки и репутацией рубахи-парня, которая опиралась на неуменье его клиентов отличать громкий хохот от притворного.
С настороженной неторопливостью, как борец, примеривающийся к противнику, Салливен прошел через зал.
— Здрасьте, — сказал он отнюдь не приветливым тоном.
— Добрый вечер, — кивнул Дэнни, сжимая и разжимая в карманах потные руки.
— Поздненько вы зашли. Мы через полчаса закрываем.
— Да… но…
— Я что-то вас прежде не видел. Чтобы играть у нас, надо вступить в клуб.
— Я не хочу…
— Можете, конечно, играть с приятелем. Мы допускаем посторонних, если они приходят с членами клуба. У вас есть тут знакомый?
— Нет. Дело в том…
— Играть вы не хотите. Знакомых у вас тут нет. Так чего ж вам нужно? А?
— Я только хочу повидать Д-д-джо Таранто, — оттого, что он вдруг начал заикаться, Дэнни совсем растерялся и ждал ответа, весь внутренне напрягшись.
— А! Таранто! Вы что ж, знакомы с Джо?
— Нет…
— Ах, вы не знакомы с Джо Таранто? Вы просто хотите его повидать? Ну, вон он там, смотрите.
— Мне нужно с ним поговорить, — сказал Дэнни, испытывая жгучую ненависть к Салливену, к этому залу, к необходимости, которая привела его сюда. — Я подожду, пока он не кончит играть.
Салливен смотрел на него, задумчиво поглаживая подбородок. Ну, Джо разберется. Тихо, мирно, по-хорошему. Такие пай-мальчики из воскресной школы хуже динамита. Так и напрашиваются на неприятности, а напросятся — и дело всегда доходит до полиции…
Наконец Таранто вразвалку направился к ним с кием в руке. Он оперся о кий и посмотрел на Дэнни пустым взглядом.
— Н-да?
Это пренебрежительное высокомерие разозлило Дэнни. Ему хотелось сказать что-то весомое и уничтожающее, одним ударом сокрушить невежество и самодовольство, бросавшие ему вызов с позиций не только сильных, но, по-видимому, неприступных. Он сказал:
— Меня зовут О’Рурк, Дэнни О’Рурк. Я пришел поговорить с вами о Молли. Она очень расстроена.
— Н-да?
— Она сказала, что ждала вас сегодня вечером и вы не пришли.
— Н-да?
Дэнни смотрел на тщеславное лицо и жестокие глаза. Он смотрел на обращенный только вовнутрь мир Джо Таранто — и не находил туда входа. Отчаявшись, он сказал:
— Вы ответственны за это. И вы обязаны что-то сделать.
— Н-да?
— Послушайте, я прошу вас сделать только то, что вы должны сделать. Будь в вас хоть капля порядочности, вы так бы и поступили.
Глаза Таранто прищурились. Он наклонился к Дэнни.
— Я не люблю, когда со мной так разговаривают. Сама не береглась, пусть сама и расхлебывает. Я что у нее, один, что ли? Ну-ка, спроси ее! И скажи ей, что Джо Таранто не благотворительное общество. Ясно?
От сильного толчка Дэнни отлетел к стене.
Когда он опомнился, перед ним стоял Джек Салливен.
— Джо говорит: поболтали, и хватит, — сказал он. — А теперь пошел отсюда. Ну, давай-давай, уматывай!
Сумасшедшая какофония смеха преследовала его на лестнице, на улице — и он в панике бежал.