Машина ужаса(Фантастические произведения)
Шрифт:
Через две недели мы высадились у пристани на набережной лейтенанта Шмидта и, проходя вдоль каменного парапета, я невольно остановился перед памятником смелого русского мореплавателя [9] , бороздившего более ста лет тому назад на утлом корвете южные моря, из которых мы только что вернулись. Это был словно прощальный привет издалека, оттуда, где греет южное солнце и плещется синее, прозрачное море.
Путешествие было окончено, и результаты его сказались скоро. Уже через месяц Туровский сообщил мне, что утечка углекислоты из воздуха прекратилась. Оставалось ждать, пока деятельность вулканов восстановит равновесие и вернет в атмосферу поглощенный газ.
9
И. Ф. Крузенштерна.
Кажется, есть признаки, что процесс этот, хотя и медленно, но происходит.
А главное, помимо того, когда в советской печати, а за нею и за границей, высказано было предположение, что погибший завод был причиной климатических изменений, грозивших превратить в снежные пустыни высокие широты земного шара, — появилось несколько проектов, имеющих целью в короткий срок не только вернуть потерянную углекислоту, но и увеличить значительно ее содержание в атмосфере.
Недалек срок, когда человек сам даст земле тот климат, который он найдет нужным…
И теперь уже смелые умы мечтают о том, как одетая этой теплой шубой земля вернется к тем далеким временам, когда пространства Сибири были покрыты роскошной растительностью субтропического характера, а в Средней Европе и России шумели пальмы и цвели олеандры.
Быть может, недалек срок, когда человек сам даст земле тот климат, который он найдет нужным, и превратит в цветущий сад свое обиталище.
БЕЗ ЭФИРА
Рассказ
Глава I
Мистер О'Кейли вернулся домой около полуночи и долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок и вспоминая странный вечер, выпавший на его долю. Когда он шел по приглашению своего приятеля Джеремии Гевита на заседание Франклиновского общества, он рассчитывал в сущности спокойно подремать, он предполагал, что докладчик битых два часа будет говорить об отклонении плоскости орбиты Меркурия на угол в одну секунду в течение ста лет или что-либо в этом роде. В этой усыпляющей обстановке предстояло ему посмотреть в тесном кругу на оригинальных чудаков, занятых тайнами неба больше, чем делами земными. Однако, дремать ему не пришлось. Мистер Джемс Ховард профессор астрономий Института Карнеджи делал сообщение о своих наблюдениях над «угольными мешками», как называют темные части звездного неба, лишенные светил и составляющие до сих пор для астрономов неразгаданную тайну. И первые же слова этого странного доклада заставили мистера О'Кейли навострить уши и наполнили душу его смутной тревогой.
Маститый профессор, похожий на большого марабу с голым, черепом и уныло опущенными крыльями, начал свою речь сенсационным заявлением, сразу разогнавшим сон мистера О'Кейли.
— Джентльмены, — сказал он сухим, трескучим голосом, подняв к потолку палец, — я должен говорить о вещах, которые покажутся вам необычными, но именно потому требуют вашего особого внимания. По моим расчетам через шесть месяцев Земле грозит неизбежная катастрофа, которая кончится, вероятно, гибелью всего живого населения нашей планеты.
К удивлению О'Кейли слова эти не произвели особенного впечатления на почтенное собрание. Кое-кто улыбнулся, кое-кто пожал плечами; большинство остались на своих местах с видом полного равнодушия и безмятежного покоя.
Мистер Джемс Ховард, извинившись, что должен начать издалека, коснулся своих многолетних исследований, относящихся к природе странных уголков вселенной, называемых «угольными мешками».
Эти беззвездные провалы неба считались до сих пор скоплениями темной материи, где совершаются, по всей вероятности, таинственные процессы, еще неизвестные на Земле.
— Путем длительных наблюдений и выводов я пришел к совершенно иному результату, — заявил оратор: — данные спектрального анализа, которые мне удалось добыть, говорят явственно в пользу того предположения, что эти странные космические образования обязаны своим происхождением не скоплению материи, хотя бы и очень разреженной, а наоборот— полной и абсолютной пустоте, пустоте в смысле отсутствии в них не только весомого вещества, но и светового эфира.
По мысли докладчика эти темные пятна звездного неба представляют собой как бы вихревые пустоты, пузыри, плавающие в море эфира, из которых какими-то необъяснимыми процессами он выброшен наружу или во всяком случае сильно разрежен, подобно воздушным ямам в нашей атмосфере, представляющим большую опасность для самолетов.
Так как лучи света не могут проникнуть через эти пустоты за неимением в них среды, передающей колебания, то нам они и кажутся черными провалами, угольными мешками вроде больших пятен в области Скорпиона, Южного Креста и в других местах.
Во вселенной разбросано множество таких пустот, плавающих в бездне светового эфира, при чем по данным мистера Ховарда они движутся в различных направлениях, как вихри в воздухе, пересекая пути небесных тел.
— Одно такое облачко мне удалось открыть недавно в области созвездия Лебедя, — продолжал профессор, — оно сравнительно небольшой; величины, едва достигая объема, в который может уместиться орбита Меркурия, и по моим вычислениям мчится по направлению к нам со скоростью около 300 километров в секунду. В настоящий момент оно должно пересечь орбиту Земли и столкнуться с ней, если только можно в данном случае говорить о столкновении.
Последствия подобной встречи вы можете оценить сами.
О'Кейли имел очень смутное понятие об эфире и не мог себе представить, какими именно неприятностями может грозить подобное событие, но, будучи подготовлен вступительными словами докладчика о недалекой катастрофе, ждал необычайного волнения, вызванного таким сенсационным сообщением. К его удивлению ничего подобного не произошло. Члены собрания скептически отнеслись к мрачному — предсказанию своего собрата.
Один из них, принявший участие в прениях, с насмешкой, заметил, что коллега Ховард настроен вообще чересчур пессимистически и уже не первый раз предсказывает мировую катастрофу.
Ховард презрительно пожал плечами, точно марабу встряхнул крыльями, и направился к выходу; его никто не остановил, и заседание общества продолжалось своим порядком. Но в этих разговорах О'Кейли уже в сущности ничего не понял. Спорили о том, возможно ли допустить существование пустот.
В мировом эфире, толковали о том, что следует понимать под словом «эфир» и существует ли он в действительности. Ссылались на Ньютона, Канта, Пуанкаре, Эйнштейна, и никто ни словом не заикнулся больше о зловещем пророчестве Джемса Ховарда.