Машка, или Ключи от счастья

Сурская Людмила

— Нашла о чём жалеть. Здесь магазины сейчас не хуже Европейских. Поедем и возьмём всё что нужно. Подарки, это ерунда.

Прослушав про подарки, Таран оживился:

— Тем более мы от подарков не отказываемся, да сынок. Ломаем каждый день всё, что не попадя. — Заявил Кирилл нахально, глядя ей в глаза.

— Наглец, — отвернулась тёща. — Ты мне портретом хуже смерти надоел.

— Выходит у нас давнее знакомство, — расплылся в улыбке Таран.

— У-у-у. — Взвыла она. — За что так караешь, Господи?! Почему у неё не всё, как у нормальных

людей. Взяла и поломала свою жизнь. Переведёт себя на этого кобеля.

Кирилл с Валентином Александровичем, посмотрев друг на друга, рассмеялись. Пашка с радостью поддержал их.

— И этот туда же, чтоб понимал. — Осталась недовольна она внуком. — А мужикам в поддержке не отказал.

Машка проснулась от тишины. "Мужиков нет, значит, в кухни колдуют", — накинув маленькую ночную рубашонку, отправилась туда, куда вёл запах ароматного кофе.

— Вот вам и сонная гусыня, добровольно топающая в котёл, — обрадовался отец её появлению.

О-о! Затормозившая у входа Машка, справившись с изумлением, бросилась наутёк. "Во-первых, одеться, во-вторых, решить, что говорить и как себя вести. Родители перемудрили с сюрпризом сами себя. Что теперь делать?"

— Напугали ребёнка, — смущённо крякнул Дмитриев.

Кирилл, извинившись, устремился за ней, но ребёнок, тянувший ручки к вошедшей матери и не получив внимания, вопросительно посмотрев на отца, заревел.

— Кругом одни обиженные, — усмехнувшись, он посадил ребёнка на руки оторопевшей бабушке. — Нате, впрягайтесь. Я Машку посмотрю.

— Он же плачет, — испугалась Тамара Васильевна.

— Успокойте, — донеслось до неё издалека. — Вы же бабушка.

Дмитриев проводив Кирилла. Развернулся к жене и внуку.

— По-моему ты мать на него вызверилась зря. Неплохой же парень. Мальчонку обожает, и Машу любит, — заступился Валентин Александрович за понравившегося зятя.

— Пока ничего не понятно, — отмахнулась та.

— Не упирайся ты и семья хорошая и образование есть. Маша, между прочим, любит его безумно. Зачем же мы будем мешать. Интересно, как она к нему подобралась. Мужик-то фартовый.

— Спроси, — съязвила она.

— Неудобно.

Разговор иссяк. Бабуля переключила своё внимание на ребёнка.

— Смотри, какие игрушечки, — болтала она перед глазами внука колье. — Какие камушки у бабушки. Ой, ушки не трогай. Бо-бо бабе будет.

Дмитриев погладив внука по головке, заметил:

— Подбородок Кирилла и глаза его.

— И рот его. Ничего нашего нет. Весь папенька, — желчно прошипела.

— Ни беда, второй в нашу породу будет, — не сдавался дед, забирая внука к себе. — Иди, потряси чемоданы. Неси всё, что ты ей привезла. Под ёлочку отдохнём, прокатимся по столице, ещё купим.

Смеющийся Кирилл застал Машу мечущейся между ванной, кроватью и шкафом. Она враз пыталась прибраться, помыться, одеться и привести мысли в порядок.

— Не торопись, мышонок, — поймал он её. — Давай покупаемся, не спеша оденемся. Его губы застыли на её вздрагивающем плече. Рука, убрав рассыпавшиеся волосы с шейки, погладила сгорбившуюся спинку.

— Что будет, что будет, — бубнила она, растерянно глядя на Кирилла.

Таран бестолково топтался за ней и рассказывал:

— Успокойся, ничего тебе не будет. Я даже твою мать тёщей назвал, и она проглотила.

Маша аж застыла.

— Не может быть. Не понимаю, как она выжила, увидев Пашу.

Кирилл хмыкнул:

— Орала, не без этого. На меня с сапогом кидалась. Зато сейчас нянчит внука.

— Расскажешь тоже. Мама нянчит, — не поверила она, заправляя постель.

— Маш, мы никакого криминала не сделали. Это наша жизнь. Ты моя жена. Она не посмеет трогать тебя, я её предупредил, что в обиду тебя не дам. А со мной у неё не очень нравоучения получаются, ей всё больше хочется меня укусить. По-моему они смирились и уже нормально реагируют на сюрприз. Но, если что, у нас есть моя квартира. Подходящий плацдарм для отступления.

Маша потупилась.

— Я не твоя жена.

Таран обнял её.

— Ты что не хочешь со мной расписаться?

— Посмотрим.

— Не понял. Машуня, ты не шути так.

— Идём, а то Паша опять сирену включил, для него они чужие люди. Хотя нет, я войду на эшафот одна, а ты Сашу предупреди, об их чудесном возвращении. Я со страху забыла о нём.

Бросив по ходу взгляд в зеркало, перекрестившись и помахав ему, она пошла в гостиную. По источающим фон борьбы лицам было понятно, что обстановка не проста и взрывоопасна. Ясно, что она натворила слишком много для их нервов, но ведь это её жизнь… Кажется, ничего страшного и сложного в том, чтоб выйти на их глаза, но ноги, точно клеем намазанные и сердце стучит так, как будто последний раз.

— Папа, мама, — вышла она, наконец-то, к ним, смущённо улыбаясь. Увидев мать, мальчишка сразу же потянулся к ней.

Дмитриев, учитывая торжественность момента, поднялся.

— Маша перевесила все бабкины цацки, — засмеялся отец, передавая внука дочери. Поздравляем доченька тебя с сыном, — обнял он её. — Рады внуку. Молодец. Жаль, только нам не сообщили. Подарки тебе одной привезли, прости. Виноваты. Исправимся.

Павлушка ухватив бабу за понравившееся колье, потянул на себя.

— На, мамке своей отдай, раз уж так понравилось, — отстегнула она дорогую вещь, вкладывая в маленькие ручки внука.

— Пашка урвал, что поярче, — целуя Машу, улыбнулся Кирилл. — Порядок. Саша едет. — Прошептал он ей на ушко, забирая сына. — Сядь, поешь.

— Хотя дать бы твоей матери ремня, за такой вертеп, — сорвалась она на дочь.

Кирилл, задвинув Машку к себе за спину, не добро глянул на тёщу.

— Ещё раз прошу вас, затормозить. Мне можете говорить всё, что вам вздумается, но Машке не сметь.

Женщина словно того ждала.

— Как ты со мной разговариваешь, щенок, — вскочила с морем негодования она.