Маска безумия (Лепестки и зеркало)
Шрифт:
– Не советую, господин Брагоньер, - предупредил Хаатер, ещё сильнее надавив клинком на горло жертвы.
Эллина вскрикнула, заставив соэра вздрогнуть и болезненно скривиться. Его переполняли бешенство и страх. Каждая гримаса боли гоэты отзывалась внутри.
– Медленно, повторяю, очень медленно, спешьтесь.
Хаатер довольно улыбнулся: Брагоньер исполнил требования, но так, будто делал это добровольно. Сделав какой-то знак магам, соэр напомнил, что в интересах преступника не отягчать вины.
– Значит, если я убью её, - Хаатер толкнул Эллину, и
Убийца замахнулся, чтобы нанести удар. Один из судебных магов дёрнулся, пытаясь помешать, и удивлённо развёл руками. Хаатер свистнул клинком над головой гоэты, рассмеялся и крикнул:
– Я подготовился, господин соэр. На мне столько побрякушек, что магия ваших гончих не возьмёт. А стрелять в меня не советую.
Убийца заслонился Эллиной как живым щитом, предупредив выстрел арбалетчиков. Брагоньер крикнул, чтобы заходили сзади, и получил насмешливый ответ Хаатера:
– Тяжело прыгать по могилам незамеченными. Пока до леса доберётесь, заложница будет уже мертва. Любое движение - и я убью её. Я не шучу. Господин соэр, велите всем убираться. Чтобы на десять миль вокруг - никого.
– Господин Хаатер, вы забываетесь. Отпустите заложницу, и вам гарантируют жизнь.
– Я похож на дурака?
– рассмеялся Хаатер.
– Нет, господин Брагоньер, вы не поняли: командую здесь я. И если не будет по-моему, омоетесь кровью любовницы.
– Она мне не любовница, - возразил Брагоньер. В нём боролись чувства и разум. Но Эллина смотрела с такой мольбой, что соэр, сознавая всю глупость поступка, велел своим людям отступить.
На кладбище остались трое: Брагоньер, Эллина и Хаатер.
– Ваши требования?
– соэр осторожно сделал шаг вперёд, не сводя глаз с глаз преступника. Магические светлячки всё ещё парили в воздухе, освещая импровизированную сцену.
– Полагаю, покинуть Тордехеш. Хорошо, я согласен на переговоры, только отпустите госпожу Тэр.
– Я же говорил, - довольно прошептал на ухо Эллине Хаатер.
– Но ошибся в оценке морали. Похоже, он тебя любит.
– А, господин Брагоньер, - громко повторил убийца, смакуя реакцию противника, - вы любите эту женщину?
Соэр промолчал, прикусив губу. Он всегда знал, чувства опасны - и расплачивался за то, что вовремя не излечил болезнь. Пусть Хаатер и сумасшедший, но он отлично всё просчитал, даже то, о чём не догадывался сам Брагоньер. Идеальная ловушка!
Эллина, изумлённо широко раскрыв глаза, вслушивалась в слова убийцы и пыталась понять, что происходит. Соэр не спорил с Хаатером, позволил командовать собой!
– Оружие на землю. Живо! И без фокусов!
– Повторяю, господин Хаатер, вы делаете себе хуже, - медленно, делая большие паузы между словами, чтобы выровнять дыхание, ответил Брагоньер.
– Отпустите заложницу, и я учту это в ходе расследования. Ваши предположения о госпоже Тэр абсурдны. Не стоит приписывать всем и каждому любовные отношения на основании простого знакомства.
Именно так, солгать, чтобы спасти её жизнь. Лишь бы Эллина не начала возражать, припоминая ночь в Калеоте и
Брагоньер второй раз в жизни столкнулся с паникой и отчаянно пытался не поддаться ей. Впервые она накрыла его при виде мёртвой Эллины на алтаре. Тогда он потерял контроль над собой, позволил руководить эмоциям, а не разуму. Ситуация повторялась.
Хаатер хмыкнул: он не верил словам соэра.
Помедлив, Брагоньер вытащил меч из ножен и взял его клинком к себе. Положить на землю, однако, не спешил.
– Господин Хаатер, вы же понимаете, что не уйдёте. Отпустите госпожу Тэр, и поговорим. Даю слово, что не отдам приказ о вашем немедленном уничтожении.
Ответом был очередной вскрик Эллины, согнувшейся от удара.
Челюсти соэра сжались:
– Не смей её трогать, мразь!
Хаатер рассмеялся:
– Давайте, давайте, господин Брагоньер, защищайте любимую.
Рукоять меча тут же оказалась в руках Брагоньера.
– Ну же, трус! Или ты только и можешь, что убивать женщин?
– Это вызов?
– продолжал потешаться Хаатер.
– Тебе письменный послать?
– бесноваться соэр.
– Не имею возможности. И я сказал: отпусти её!
Убийца расхохотался, толкнув Эллину. Та, не удержавшись на ногах, упала.
– Как потешно! Вот уж не думал, что сумею сорвать маску с Главного следователя. Браво, господин Брагоньер!
– Хаатер захлопал в ладоши.
– А теперь серьёзно: в живых я вашу зазнобу оставлю только при соблюдении моих условий. Попытаетесь меня убить - убьёте её.
Соэр проигнорировал его реплику и решительно шагнул вперёд. Меч Хаатера тут же завис над шеей Эллины.
Минуту они простояли так, не меняя позы, а потом Брагоньер, скривившись, положил меч на землю и отошёл в сторону.
– Чудесно! Только я просил кинуть его мне.
Соэр покачал головой:
– Сам поднимешь и заберёшь. Дальше!
– А дальше - ваш инквизиторский перстень.
Брагоньер кивнул, насупившись, наблюдая за тем, как Хаатер направляется к нему, чтобы получить искомое. Дождавшись, когда преступник удалиться на безопасное расстояние от Эллины, соэр выхватил из-за пояса кинжал и метнул в Хаатера. Легко раненный убийца ответил двумя бросками. Один достиг цели.
Эллина завизжала, завопила:
– Не надо из-за меня, господин Брагоньер, прошу вас!
Но было поздно: мужчины сцепились. Один мешал другому дотянуться до меча, который в пылу борьбы оказался откинутым в кусты.
Перекатившись, Брагоньер ушёл от удара кинжалом и, выбив его из рук Хаатера, кувырнулся, пытаясь подобрать оружие. Правое плечо оказалось чуть ниже левого, тело будто лизнуло землю. Коснувшись твёрдой опоры, вес тела тут же переместился с руки на ноги, а ладонь скользнула по траве. Хаатер ударил ногой, помешав сжать рукоять, и повалил соэра. Брагоньер ответил ударом локтем и тут же заставил противника выругаться от боли в лодыжке: не только Матео Хаатера учили приёмам рукопашного боя.