Маска Владигора

Карпущенко Сергей Васильевич

— Витязи, начнем же наше состязание, и пусть Кудруна достанется тому, кто станет победителем. Условия равны для всех, и меня совсем не тревожит то, кем окажется лучший стрелок из лука, так пусть же сам Перун поможет вам в борьбе! Подходите к корзине со жребиями и тащите метку с цифрой. Она-то и подскажет судьям ваше место в очереди!

Витязи чинно и не спеша брали из корзины, что стояла у ног Грунлафа, кожаные, свернутые в трубочки метки, разворачивали их. Иной морщился, досадуя на то, что придется стрелять в числе первых, другой — радовался, потому как жребий отсылал

его в самый конец и можно было приглядеться к стрельбе других, поучиться на ошибках соперников. Но были и такие, кто оставался совершенно спокоен.

Безучастным к жребию был и Владигор. Продолжая держать самострел на плече, он даже не смотрел в сторону щитов с кругами. Цели, что поражал он в своем дворце, были куда менее уязвимыми, чем эти огромные, на его взгляд, круги, — в них мог попасть, почти не целясь, любой синегорский подросток. Владигор лишь бросал короткие взгляды на Кудруну, которая тоже поглядывала в его сторону. А порой девушка склоняла голову и что-то спрашивала у отца, и если бы Владигор стоял рядом с ней, то, наверное, сумел бы услышать:

— Отец, скажи, кто из них Владигор? Не тот ли широкоплечий витязь с конем на кафтане? Он еще держит в руках такой причудливый с виду лук…

Грунлаф, лукавивший, когда заявлял, что ему безразлично, кем окажется его зять, давно уже узнал в витязе со странным оружием Владигора и теперь не отрывал от него взгляда. Он уже успел шепнуть сидевшему с ним рядом Красу, чтобы тот как можно лучше присмотрелся к луку чужестранца, запомнил, как выглядит каждая его деталь, а после сделал для него рисунок необычного приспособления для метания стрел. Впрочем, Грунлаф все еще сомневался в том, что это оружие окажется лучше обыкновенного лука.

— Ты спрашиваешь, Владигор ли он? — переспросил у дочери Грунлаф. — Да, полагаю, это и есть князь Синегорья. Посмотрим, как он будет стрелять.

— Но говорят, — шептала Кудруна, — что он уродлив, даже страшен. Это правда?

— Нет, — улыбнулся Грунлаф, — на его прекрасном лице боги запечатлели ум, мужество, честность, добросердечие, верность. Уверен, он станет твоим мужем, дочка, потому что человек с таким лицом, как у Владигора, не может не быть первым!

И Кудруна, счастливая, успокоенная, принялась с нетерпением ждать, кто окажется наиболее удачливым в первой части состязаний.

Вот вновь завыли трубы, и судьи вызвали к черте первых трех участников соревнований. Они должны были выпустить каждый по десять стрел. Витязи долго притаптывали землю подошвами своих сапог, желая встать поустойчивей; приложив к тетиве стрелы, вглядываясь в круги мишеней, раз по десять дергали за тетивы, не решаясь натянуть их для начального выстрела. Наконец тетивы одна за другой взвизгнули, рассекая воздух, и стрелы понеслись к дощатым щитам. Замершие зрители увидели, что ни одна из них не вонзилась в центр круга.

Послышались возгласы досады, даже ругань стрелков, в сторону мишеней уже бежали те, на ком лежала обязанность вести учет каждого выстрела. И вновь летели стрелы в направлении щитов с кругами, и все азартней становились крики толпы. Простолюдины, собравшиеся посмотреть,

сколь успешной будет стрельба тех, кто считал себя выше их и достойнее, часто охотились в лесах близ Пустеня, не раз принимали участие в походах Грунлафа, могли бы выступить на состязании не хуже, а то и куда лучше этих витязей. В сердца некоторых зрителей даже закралась дерзкая мысль: «А что если выйти к черте и попытаться стать зятем самого благородного Грунлафа, грозы Бореи, богатого повелителя всего княжества игов?»

Когда пришла очередь человека, имевшего на своем лице черную кожаную маску, толпа на миг притихла. Все давно уже ждали выхода к черте обладателя необычного оружия. Среди зрителей послышались приглушенные споры, кое-кто бился об заклад, что стрела, пущенная из такого маленького лука, и до мишени-то не сможет долететь, не то что попасть в самый центр ее.

Но вот стрелок поставил кожаный колчан на землю у самой черты, потом все увидели, что толстую тетиву своего лука он зацепил за крюк, что был надежно прикреплен к его широкому поясу, затем вставил ногу в железное стремя, приделанное в том месте, где лук крепился к концу приклада, надавил ногой, оттягивая вниз, к земле, свое оружие, и тетива, влекомая крюком, пошла вверх, сгибая железное луковище, пошла к тому месту, где торчал белый костяной зуб, надежно захвативший ее.

Насмешливые возгласы не переставали раздаваться, пока Владигор готовил к стрельбе свое оружие, однако он даже не обернулся в сторону. Быстро приспособив на прикладе толстую стрелу, синегорец, почти не целясь, нажал на рычаг спуска. Раздался громкий хлопок, похожий на удар бича, но никто не услышал пения стрелы, зато удар тяжелого наконечника, пронзившего самый центр круга мишени, прозвучал так быстро вслед за этим хлопком, что зрители от неожиданности охнули. Полет стрелы был поистине молниеносным.

Одну за другой посылал Владигор стрелы прямо в середину круга мишени. Иные стрелы сбивали или расщепляли уже вонзившиеся, другие вонзались рядом с прежними, и скоро черное пятно мишени ощетинилось подобно ежу. Теперь каждый выстрел Владигора сопровождался одобрительным гомоном толпы — никто из присутствующих не смог бы поразить каждой из десяти стрел центр мишени, а поэтому все восхищались искусством стрелка и возможностями невиданного оружия.

— Это не по правилам! Не по правилам! — раздался вдруг чей-то крик, когда Владигор, отстрелявшись и отвесив поклон Грунлафу и Кудруне, пошел прочь, небрежно положив на плечо самострел. — Он стрелял не из лука! — кричал какой-то участник состязаний с орлом на груди.

— Как это — не по правилам? — прорычал Грунлаф, поднимаясь со скамьи. Он был потрясен зрелищем поразительно точной стрельбы из необычного оружия, а поэтому отстранение Владигора от состязаний представлялось ему не только нежелательным для его княжества, но и просто вредным. — Кто сказал, что этот стрелок нарушил правила? Не я ли вас предупредил, что в соревнованиях может участвовать любое оружие, пускающее стрелы?! И вы не возражали мне тогда, выторговав лишь условие, согласно которому каждый стреляет в масках!