Маскировкой седину не скроешь
Шрифт:
– Я ничего не включаю. Про «пресс» информация от Калистратова? – не удержалась от вопроса Ларионова.
– Какая разница? Вот я сейчас спрашиваю вас – что со Степаном?
– Пока что сидит в одиночной камере. Более того, я обещаю вам, что ни к каким уголовникам его не посадят…
– Если я прямо сейчас подпишу признательные показания, – вновь закончил за Ольгу допрашиваемый Шаинский.
– Леонид Григорьевич, я не следователь, я оперуполномоченный, – произнесла Ольга. – Протокола, как видите, не веду. Мое дело розыск, установление соучастников. И потому я хочу услышать от вас в устной форме, как все было на самом деле. Почему вы готовили покушение на Груздева и каким образом в этом оказались замешаны подростки.
– Да не знаю я, – впервые лицо подполковника Шаинского дрогнуло, и он нервно взмахнул руками. – Ну поверьте без протокола, понятия не имею. И как Степка во все это влез, не понимаю. Если бы знал – лично выдрал бы и его, и Настьку… Но если вы сейчас начнете прессовать ребят, я подпишу все, что угодно, лишь бы их освободили.
– Что же вы, гвардии подполковник, так быстро готовы себя оговорить?
– Слушайте, у вас дети есть?! – вновь вспылил Леонид.
– Это не имеет отношения к делу, – покачала головой Ольга.
– Я не герой, – буднично продолжил Леонид. – Такое объяснение вас устроит?
– Нет, – возразила Ольга. – В вашем личном деле отмечено, что вы награждены двумя орденами Мужества, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги»… Более того, информация о вашей боевой биографии строго засекречена даже для нас, и начальник генерального штаба не дал «добро» на снятие грифа.
– Ну и что? Ордена – это еще не героизм. Я обыкновенный мужик и, если вы станете мучить моих детей, я подпишу любую ложь.
– Перестаньте, подполковник! На вас неприятно смотреть. Разве я говорю вам или намекаю на то, что со Степаном или Анастасией что-то может случиться?
– В открытую не говорите, но… Я ведь умный человек. Дороже семьи у меня никого нет.
«Чувствуется стиль и рука Калистратова! – мысленно отметила Ольга. – Вот я сейчас уйду, явится тот великолепный блондин и окончательно дожмет Леонида…» Даже герои ломаются при подобных обстоятельствах. Ольга понимала, что нужно что-то сделать, что-то такое, чтобы Леонид ей поверил…
Но что?!
Если бы ей удалось оградить Леонида и его ребят от Калистратова, то подполковник, пожалуй, смог бы ей доверять. Но как это осуществить?
Между тем в кабинет для допросов без стука и приветствия вошел сам майор Калистратов.
– Ну, Ольга Геннадьевна, теряете время? – начал он, даже не поздоровавшись. – Разговариваете по душам, а дело не продвинулось ни на миллиметр?
Ольга отметила, что Калистратов сильно не в духе, видимо, что-то у майора пошло совсем не так, как он предполагал. И сейчас грех было бы этим не воспользоваться.
– Во-первых, нужно здороваться, – отозвалась Ольга. – Во-вторых, я не обязана отчитываться перед вами за каждое слово!
Ольга намеренно решила вывести Калистратова из себя. Он был назначен руководителем оперативно-следственной группы и не терпел какой-либо независимости подчиненных. Тем более женщин. Калистратов был из тех службистов, которые были уверены в том, что бабам в оперативных подразделениях не место…
– Вам нравится вести тут душеспасительные беседы, а мне нужны признательные показания! – рявкнул на Ольгу Калистратов. – И я их что-то не вижу! – кивнул он на пустой стол, который разделял Ольгу и закрытого в специальную клетку Леонида.
– Чего вы как с цепи сегодня сорвались? – точно угадав состояние Калистратова, продолжала гнуть свою линию Ольга.
– Я еще не сорвался, – краснея и лицом и шеей, проговорил Калистратов. – Если я сорвусь, то ты это надолго запомнишь! Все, на сегодня свободна! Допрос я продолжу без тебя!
«Кажется, удалось!» – мысленно ликовала Ольга, ее спонтанный план начинал действовать.
– А что вы мне тыкаете? Да еще в присутствии допрашиваемого? – обиженно произнесла Ларионова, бросив выразительный взгляд на Леонида. – Вы думаете, ему это нравится?
– Что?! – окончательно побагровев, чуть ли не на крик сорвался Калистратов.
– Леонид Григорьевич, вам нравится, когда вот так в вашем присутствии разговаривают с женщиной? – майор Ларионова всем своим гибким телом повернулась к сидящему в клетке Шаинскому.
– Нет, – коротко ответил тот.
И этого оказалось вполне достаточно, чтобы Калистратов окончательно потерял терпение.
– Я вижу, вы тут спелись! – прошипел он. – Ну что ж, это только ухудшит кое-кому и так незавидное положение. Сейчас мы это с тобой, Композитор, обсудим! Мое хорошее отношение к тебе кончилось! А ты, Ларионова, прикрой дверь… с той стороны!!!
Последние слова Калистратов просто-таки прорычал.
– Господин Калистратов, а не пойти ли вам… – Ольга как ни в чем не бывало отправила его по тому самому адресу, куда десять минут назад велел ей самой идти Леонид.
И тоже в подробностях и четким голосом. Калистратов окончательно потерял терпение. От неудач последних дней закипела в нем лютая, не могущая удержаться в рамках приличия злоба. Он, ОН – здесь главный. А не недоделанная балерина Ларионова, не «шестерка»-стукач Ганс, не этот чертов брюнет, похожий на молдаванина. И он, майор Калистратов, найдет в себе и силы, и волю, чтобы поставить все это обнаглевшее быдло на место. Калистратов рывком распахнул дверь и тут же схватил Ольгу за шею, намереваясь попросту вышвырнуть «ментовку» за порог. Пусть потом рапорта строчит, победителей не судят, а признания из Шаинского Калистратов выбить сумеет… Однако только его ладонь легла на худенькую шею Ларионовой, как та не размахиваясь, но при этом хорошо поставленным ударом ответила Калистратову, ударив его в самое уязвимое место, то самое, которое ниже пояса. Обычно этот прием хорошо срабатывает, особенно если против тоненькой молодой дамы выступает амбал… Калистратов охнул, отпустил женщину, согнулся в три погибели. Сейчас Ольге ничего не стоило отработанной подсечкой отправить майора на пол, но она не торопилась этого делать.
– Ну зачем же так себя вести, да еще в присутствии допрашиваемого? – произнесла Ольга потерявшему всякую способность к активным действиям Калистратову. – А если он напишет жалобу, что вы обижаете женщин? А я подпишу и засвидетельствую?
Калистратов пытался разогнуться, но Ольга не зря посещала спортивный зал и отрабатывала удары на специальных куклах-тренажерах.
– Я думаю, на сегодня допрос окончен, – подвела итог майор Ларионова.
С этими словами она нажала кнопку и вызвала конвоира – крупную девицу-прапорщика с залепленной пластырем бровью.