Маскировкой седину не скроешь
Шрифт:
– Только очень скупой, – добавил Директор.
– А мне много не надо, – улыбнулся Ганс. – Ровно столько, сколько стоит устранение Анатолия Груздева. Это при самом скромном подсчете будет не менее… – и Ганс назвал цифру с несколькими нулями.
– Ладно, – уже в который раз согласился с Гансом Директор. – Значит, Румын и Ганс, – проговорил он. – Твое имя мне известно, как и дела твои. Оценка и в самом деле пять, но без плюса. А ты, Валера-Румын, кто?
Директор лишь скосил в сторону Касаткина свои большие рачьи глаза, но Валере сразу стало как-то не по себе. Он вспомнил слова Ильдара о том,
– А я, как Ганс, работаю не за интерес, а за идею, – отозвался Валера. – А идея у меня зеленого цвета и нулей столько, сколько Ганс назвал.
– Хорошо, Румын. Только под Ганса работать не надо. Он трепаться любит, а ты по природе другой, я вижу. По-моему, в любовь веришь… Или не так?!
«Вот черт! И в самом деле насквозь хочет видеть… Все до единого атома тела контролировать!» – думал Валера, выдерживая немигающий взгляд Директора.
– А что такое ЛЮБОВЬ? – переспросил Касаткин, стараясь не моргать. – ЛЮБОВЬ – это Локальное Юридически Безответственное Одностороннее Влечение.
– Неплохо. Вот только мягкий знак забыл. И откуда такая цитата?
– Некто Феликс Кривин, «Эффект отсутствия», – ответил Валера.
Директор перевел взгляд на книжные полки, расположенные справа от его кресла, лишь пожал своими рахитичными плечиками. Писатель Кривин был ему неизвестен.
– Ничего у тебя Румын, – тут же перевел взгляд на Ганса Директор. – Ну, Румын Румыном, а у нас еще Блондин остался!
Калистратов совладал наконец с плохо слушающимися кистями рук и сделал полтора шага вперед.
– Хотите казните, хотите милуйте, – произнес он. – Но последний добрый совет я вам дам в любом случае.
Некоторое время все четверо молчали. Фраза «Пошел ты со своими советами в…» назревала, но вслух ее никто не произносил. Наконец Директор, видимо, решив, что с паршивой овцы хоть шерсти клок, милостливо кивнул.
– Нужно заткнуть рот одной бабе, – произнес Блондин, ладонью вместо платка вытирая вспотевший лоб.
– Бабе?! – переспросил Директор.
– Она майор милиции, – поспешно заговорил Калистратов, – служит в управлении «Т». Некто Ольга Ларионова. Ведет дело о покушении на Груздева со стороны МВД. Если не изолировать ее на раннем этапе, то она может нам серьезно помешать.
Вновь образовалась затянувшаяся пауза.
– Мое дело предупредить, – проговорил Калистратов. – Кровь эта выдра нам всем может сильно попортить.
Произнесенное вслух слово «всем» вроде бы снова объединило майора Калистратова и его молчаливых «соратников».
– Адрес этой Ларионовой есть? – спросил наконец Директор.
Словечко «всем» оспаривать не стал, видимо, имел на то веские основания.
– Есть, – кивнул Блондин и тут же назвал домашний адрес Ольги Геннадьевны, демонстрируя таким образом оперативную эрудицию. – И… сделать задуманное надо как можно быстрее. К Ларионовой, как ведущей расследование о терроризме, могут приставить охрану из бойцов СОБРа.
– СОБРа сейчас нет, – блеснул эрудицией Ганс.
– Названия нет! – позволил себе усмешку Калистратов. – А структура осталась, и бойцы там серьезные.
– Эту Ларионову… совсем? – внес уточнение Валера.
– Тебе-то
– Закончили базар! – поднял вверх кукольную ладошку Директор, пристально оглядев каждого рачьими глазами. – Значит, так, Калистратов. Я тебя пока что милую… С этой Ларионовой разбирайся по своему усмотрению. Под мою ответственность, – при этих словах Директор выразительно выставил вперед четыре пальца, видимо, означающих сумму вознаграждения. – А также держи под контролем гусаковских головорезов и по возможности все-таки найди Ильдара… Это ведь тебе не сложно?
– Нет, – поспешно откликнулся Калистратов, хотя, скорее всего, слабо себе в данный момент представлял, где может укрыться «генерал».
Директор прикрыл свои страшные глаза тяжелыми дряблыми веками, продолжил уже более мягким голосом:
– Он хоть и затаится сейчас, и головы поднимать долгое время не решится… Но мне спокойней, чтобы он мертвый был, понимаешь?
– Да, – согласился Блондин.
– Ильдар имеет слишком большой вес среди уголовников, которые старых «понятий» придерживаются. А этих «синих» еще немало осталось. И на «зонах», и на воле.
«Все под контроль! Даже преступный мир до последнего карманника и форточника!»
– Ну вот, делу время, потехе час! – проговорил Ганс, когда они с Валерой уединились в машине Касаткина. – Высадишь меня у… – он произнес название одного из оздоровительных физкультурных комплексов. – Через два часа подъедешь заберешь. Надо же нам расслабиться, немного размять мышцы. Ты, Валера, спиртным не очень злоупотребляешь?
– Когда как, – честно ответил Касаткин.
– Напьешься – убью сразу, уж не обессудь, – не меняя тона, сказал Ганс. – Нужно немного потерпеть, понимаешь, Валера-Румын? Если мы выручим Директора, то у нас будет все… Кстати говоря, я слов на ветер не бросаю. Твоего командира, Леню Шаинского, мы вытащим!
Пожалуй, впервые Валера столкнулся с таким вот персонажем. Верить ему или нет? Ясно, что ведет свою игру, но… До какой степени? Вот сейчас попросил подвезти до спорткомплекса, вроде как хочет в бассейне поплавать да мышцы размять. А спорткомплекс этот всего в паре кварталов от адреса Ольги Ларионовой, который столь неосмотрительно, блестя «эрудицией», произнес вслух Калистратов. Валера запомнил с первого раза, а уж Ганс, тот просто не мог не запомнить. А сейчас совпадение? Ганс будет плавать в бассейне, а у Валеры в запасе еще два часа личного времени.
Зачем?
Спросить Ганса в открытую? Нет, не стоит… Будем считать, что понял Ганса без лишних слов, он понятливых любит.
Трудно стоять в стороне, когда кого-то бьют. По крайней мере, Валере всегда было трудно, потому периодически в юности и ходил он с битой рожей. Занятия боксом, конечно же, помогали иногда самому одерживать верх, но в боксе дрались по правилам и соперник имел почти такой же вес и рост, как Валера. А на улице против шестерых однажды драться пришлось. Разумеется, не очень успешно. А вот сейчас против скольких придется? Опять же, с юности Валера особенно не любил, когда били женщин. Сегодня же некую Ольгу Ларионову собирались не бить, а убивать. Натасканные на убийство уроды под предводительством неандертальца с узкими дырками вместо глаз.