Маскировкой седину не скроешь
Шрифт:
– Господину Калистратову стало нехорошо, – сообщила прапорщице Ольга. – Проводите его в санчасть. Ну а заключенного Шаинского обратно в камеру!
Когда Леонида вывели из клетки, Ольга встретилась с ним взглядом и заметила его едва заметную улыбку. И сама незаметно для конвоиров подмигнула ему в ответ. Дескать, не так страшен Калистратов, как кажется.
До санчасти майор не дошел, махнул рукой прапорщице, сделал вид, что вытащил из кармана таблетку и сунул в рот. На самом деле это была мятная, освежающая дыхание конфета. Собраться с мыслями
2
– Калистратов? Куда ты запропастился?
Валера окончательно проснулся, когда из соседней комнаты послышался бодрый и дружественный голос Ганса.
– Нет, до вечера ждать смысла нет, – возразил Ганс на ответные слова Блондина. – Мы подъедем прямо сейчас. Да, я и Румын. Про Ильдара забудь, его больше нет.
«Может, и хорошо, если так!» – мысленно согласился с Гансом Валера.
– Все! Выезжаем! – закончил телефонный разговор Ганс. – Валерий Константинович! Подъем!
По дороге к месту встречи с Калистратовым Валера в который раз отметил, что Ганс рвет, что называется, на ходу подметки. Может, фээсбэшник или губоповец законспирированный? Нет, не похож. Офицер оперативного внедрения скромней держится, старается не наглеть и даром не рисковать… А этот и в самом деле какой-то Зорро, вольный стрелок, дери его мать! Но бесспорно одно – Ганс этот отнюдь не бескорыстный правдолюбец, и он знает, ради чего рискует. Так бывает – ввяжешься в историю, а потом в сторону отойти сложно. Ну дерутся, например, несколько человек, нет, надо Касаткину влезть. А назад нельзя, трусом посчитают… Только иной раз бывает, что дерущиеся неожиданно объединяются между собой и начинают колошматить того, кто их разнимать полез, то есть Валеру Касаткина. Хорошо с обеих сторон могли навешать.
– Приехали! Вот и майор! – прервал Валерины размышления-аллегории Ганс.
Валера огляделся вокруг, остановил взгляд на двух крупных мужиках, стоявших на некоем отдалении от Блондина, ожидающего Ганса с Валерой рядом с неработающим киоском по продаже проездных билетов.
– Это ничего, – произнес Ганс, также заметивший калистратовское «прикрытие». – Пошли, Валера.
Разговор с Калистратовым Ганс начал даже не поздоровавшись, видимо, решив, что достаточными приветствиями они обменялись по телефону:
– Где Директор?
– Круто берешь, Ганс… – только и произнес Калистратов. Он по-прежнему старался сохранить достоинство.
– Слушай, мы ведь вчера уже все обсудили?! Ты облажался, майор! – усмехнулся без злости Ганс. – И место твое теперь в сторонке.
Последние слова были сказаны вежливым, тихим голосом. Дескать, отойди, малыш, не мешай взрослым.
– Зря так, Ганс!
– Зря время теряем, Калистратов. Чему быть, того не миновать! – резюмировал Ганс. – Поехали к Директору.
Калистратов молча и выразительно покачал головой, и крупные мужики в быстром темпе приблизились к Валере и Гансу. И за их спинами появились еще двое амбалов.
– А это что за явление? – спросил Ганс ничуть не изменившимся голосом, и Валера мысленно позавидовал его выдержке.
Вплотную к Гансу подошел огромный детина со здоровенной нижней челюстью, низким лбом и крохотными, ничего не выражающими глазками.
– Первый раз тебя вижу, – начал детина. – Ты чего же, пес, против хозяев хвост поднял?
– Надо же, оно еще и разговаривает, – озвучил Ганс вслух мысли Касаткина.
Детина попытался вынуть из карманов ручищи, но Ганс опередил его, выхватив, в свою очередь, из кармана какой-то небольшой предмет, вроде зажигалки, и щелкнул им под сломанным носом детины, в результате чего между ним и «зажигалкой» точно молния сверкнула ослепляющая, ярко-оранжевая искра. Детина невольно отступил назад, заморгал, замотал стриженой головой. «Фонарь "Дракон" в миниатюре!» – с удивлением отметил Касаткин. Подобные спецсредства были на вооружении только у немногих особых спецподразделений типа «Альфы» или «Вымпела». Яркая вспышка, если «Дракон» был размерами поболее, могла и вовсе ослепить человека навсегда. Сейчас же спецсредство лишь охладило пыл, парализовало на некоторое время не привыкшего к такому «обращению» мордоворота.
– Свободны! – проговорил Ганс, обращаясь к вновь прибывшим.
– Ну, ну – давайте без мордобоя! – Калистратов попытался взять инициативу в свои руки.
– А мордобоя не будет, – отозвался Ганс. – Будет несколько трупов. Вот его, – кивнул на судорожно трущего глаза детину, – точно первым будет!
Калистратов примолк. Видимо, произносить фразу «Ребята, давайте жить дружно!» язык не поворачивался, ничего же иного к данной ситуации не подходило.
– Так мы едем или нет? – вставил свое слово Валера.
Один из «свиты», бугай еще выше того, что был сейчас выведен из строя «Драконом», сунул руку под куртку. Валера поймал его полный ненависти взгляд, квадратная, с тяжелыми челюстями физиономия побагровела до кирпичного оттенка. Касаткин, в свою очередь, фиксировал каждое движение засунутой под куртку «клешни». «Начнется стрельба – этот мой!» – не сводя глаз с краснолицего, думал Валера. Прапорщик Касаткин в свое время получил неплохой навык стрельбы через одежду.
– Ну… поехали! – после длительной паузы произнес Калистратов.
Краснолицый медленно вынул руку из-за пазухи. Валера отметил нервное движение его тяжелых челюстей, даже скрежет зубов услышал.
Прежде чем сесть в машину, Блондин о чем-то пошептался с «детиной-неандертальцем», тот при этом продолжал тереть глаза, но уже не столь интенсивно, затем кивнул, после чего и сам «неандерталец», и вся его команда покинули «место переговоров». «А ведь это они убили полковника!» – подумал Касаткин, вспомнив крупные силуэты, которые видел из окна квартиры ильдаровской подруги.