Маскировкой седину не скроешь
Шрифт:
– Личная гвардия Калистратова, – сказал Гансу Валера. – Раньше с ними не встречался?
– Нет. По-моему, это какие-то отморозки средней руки.
– Не совсем, – вспомнив гибель полковника и его подчиненных, произнес Валера, но уточнять ничего не стал.
– А майор наш совсем дурак, пугать нас вздумал, – глядя, как Калистратов садится в свою иномарку, проговорил Ганс. – Не дрожишь, Румын?
В который раз он назвал Валеру не нравящимся тому прозвищем, но сейчас Валера смолчал. Увидев, что машина Калистратова тронулась с места, Касаткин двинулся следом. Блондин взял довольно большую скорость, но Валера не отставал. Не прошло и двадцати минут, как обе машины выехали за МКАД.
В жизни майора Калистратова началась полоса невезения. Никогда и никто еще не обходился с ним подобным образом. Как успешно складывалась его карьера, каким чудесным, особенным было его положение в обществе! А кем был Калистратов, он же Блондин, еще лет пятнадцать назад?! Исполнительный службист, не более того. Никаких талантов, способностей, проявления инициативы. По каким-то данным оказался годен для службы в контрразведке, так по этой дорожке и катился, с трудом из капитанов в майоры переходя. И катился бы себе в майорах до самой пенсии, если б не попался в пасть к лисе, именуемой Директором. И началось все с ерунды, Директор, в те годы предприниматель не слишком высокого, но и не низкого пошиба, обратился к Калистратову с просьбой оградить его от наездов рэкета в ту пору очень влиятельной северокавказской группировки. Калистратов в те времена был молодым оперативником управления по борьбе с терроризмом и решил помочь Директору, но с условием, что тот регулярно будет поставлять Калистратову всякую интересную информацию. Директор согласился, и тогда же ему и был присвоен стукаческий псевдоним. Он был выбран точно в насмешку над его невзрачной, неказистой внешностью. Таким образом, Директор стал успешно сдавать Калистратову и его руководству своих конкурентов. Причем сдавал их «по-честному», у Директора оказался просто-таки редкий талант тайного информатора. Он «топил» коллег по бизнесу, давая совершенно правдивые данные о том, что некий крупный предприниматель любит коротать вечера в тайном борделе с компанией десятилетних мальчиков (бордель брало штурмом спецподразделение, конкурент оказывался за решеткой, с репутацией было покончено!), или другие данные, о том, что некий политик-патриот посещает не только церковь, но еще и игорные дома, где просаживает огромные суммы денег, полученные от продажи наркотиков. Если конкурента не удавалось надолго посадить за решетку, то в любом случае он «выбывал из игры» и переставал быть конкурентом. Подкупленные журналисты на страницах центральной прессы так расписывали «похождения» вчерашних респектабельных господ, что репутация их была, что называется, «подмочена навеки». Ни в легальном бизнесе, ни тем более в политике им ничего не светило, а политика на сегодняшний день была самым выгодным бизнесом. Таким образом, в течение без малого десяти лет Директор уничтожил всех конкурентов – кто-то получил-таки заслуженный срок, кто-то умер от инфаркта или случайно выпал из окна, большинство же просто по-тихому свалило за границу. И Директор некоторое время стал звездой политической и бизнес-элиты! Калистратов готовился к получению подполковничьих погон, как вдруг внезапно ситуация изменилась. В Кремле появилась новая, молодая команда, сменились руководители и в калистратовском управлении. Директор еще некоторое время ходил в рядах элиты, но вскоре выяснилось, что, имея прикрытие в лице Калистратова и его бывшего руководства, Директор сам занимался незаконными сделками по торговле оружием и наркотиками. Тогда все обошлось, скандала не хотели очень многие высокопоставленные лица, но Директор вылетел из политической элиты, возглавил некий «благотворительный фонд», а Калистратов на долгие годы застрял в майорах. И вот месяц назад ситуация изменилась в обратную сторону. Директор вызвал прозябающего Калистратова к себе в офис и ознакомил его с собственным планом возвращения в большую политику и бизнес-элиту. Будучи профессионалом, Калистратов тут же внес cвои коррективы и замечания. После этого они выпили по рюмке коньяка и расстались весьма довольные друг другом. Так родился план «Силовой вариант»…
И вот сейчас его ход застопорился, и неизвестно, как теперь все для него, Калистратова, сложится. Блондин посмотрел в зеркало заднего обзора, отметив, что Румын с Гансом не отстают от него и что «команда прикрытия», в свою очередь, не стала составлять эскорта. «Мало их натаскивали! – клял собственную команду майор. – Не могли поставить на место Ганса с этим полуприблатненным Румыном! Теперь приходится считаться с ними, кто смел – тот и съел! А вот кто не смел… Тот стирает обделанные портки!» С такими малооптимистичными мыслями Калистратов и его новые «коллеги» приближались к загородной резиденции Директора. До нее оставалось минут восемь езды, и Калистратов вновь предался воспоминаниям, чуть снизив при этом скорость.
Что такое Директор? Человечишко весьма невысокого, почти карликового роста. Наружность нерусская. Безвольный подбородок, подстриженные усики, прямые волосы, уже заметно поредевшие. Когда месяц назад Директор вызвал Калистратова к себе в офис, на первом этаже маляры отбеливали стены. Войдя в кабинет Директора, Блондин невольно подумал, что хозяину неплохо было бы у маляров снизу попросить стремянку и с самого ее верха взирать на Калистратова. В самом-то Блондине было почти метр восемьдесят пять. До того как выпить коньяк, Директор отдал распоряжение:
– Значит, так, Калистратов! Ты подключаешь нашу законсервированную агентуру. Прямо сейчас поедешь вот по этому адресу!
Блондин просмотрел бумагу с адресом, хотел было что-то возразить, но был остановлен властным жестом Директора.
– Возражения не принимаются!
– Зачем нам Вова-беспредельщик? – высказал-таки свои сомнения Калистратов. – Он давно от дел отошел, да и репутация у него…
– Репутация у него самая что ни на есть. Или ты, Калистратов, сам ручки марать будешь?
Блондин ничего не ответил. «Силовой вариант» был таковым, что эти самые ручки марать предстояло по самый локоть…
– Староват Вова, – только и произнес после паузы Калистратов.
– Пятьдесят два в самый раз. К тому же он не пьет, не курит, ведет здоровый образ жизни, справки мы навели… Ну а то, что он приговорен многими, это даже хорошо. Значит, он у нас вот здесь! – Директор сжал сухонький кулачок. – И выполнит любое наше задание, не отвертится. Приказ получен, извольте выполнять, майор!
Спустя пару часов Блондин остановил машину рядом с придорожным кафе, не доехав до объекта каких-то полкилометра. Калистратов оставил транспорт на платной стоянке и далее пошел пешком. Миновав узенькие улицы поселка городского типа, он наконец вышел к нужному дому. Однако ничего себе устроился Гусаков Владимир Павлович, он же Вова-беспредельщик. Двухэтажный коттедж, забор, спутниковая телевизионная тарелка. Неплохо пошел у Гусакова малый бизнес после освобождения из колонии. «Фамилию сменил, паспортные данные, за забором с проволокой к сигнализации подключенной схоронился, – мысленно комментировал внешний вид гусаковского жилища Калистратов. – Есть, есть Вове чего бояться… Приговорен он и "ворами" старой формации, и группировкой из бывших спортсменов, и "афганцами". Многих сумел обидеть бывший тяжеловес, чемпион области по боксу. Таких, как он, не просто убивают, таких рвут…» Немного постояв в отдалении, Калистратов подошел к воротам и нажал кнопку звонка.
– Че надоть? – раздался в динамике домофона голос.
«Узнаю Вову-беспредельщика», – мысленно хмыкнул Блондин.
– Открывай, Владимир Палыч, – наигранно непринужденным тоном отозвался Калистратов. – Привет тебе из Северного края от всей камеры 14.
Калитка отворилась мгновенно. Не прошло и минуты, как Калистратов сидел в гостиной комнате перед огромным, лысеющим дяденькой. Гусаков заметно обрюзг, обзавелся внушительных размеров животом, на здоровенных ручищах появились седые волосы. Сдал Вова-беспредельщик, уже не столь страшен на вид, как в былые годы. Парализующим остался лишь пристальный взгляд крохотных, немигающих глаз. Таких глаз Калистратов еще ни у кого не видел, разве что у змей, варанов.
– Калистратов? – узнал Блондина Вова. – И чего ты ко мне приперся?
– Привет тебе от камеры 14, – повторил Калистратов, под Вовиным взглядом немного подрастеряв уверенность в себе.
«Сейчас возьмет и свернет мне шею, – вдруг подумалось Блондину. – Это ведь животное, и оно почуяло, что его загоняют в яму!»
– Ну и че надоть? – Вова был не намерен вдаваться в длинные воспоминания и вступать в философские дискуссии.
– Работа по профилю, – также перешел к делу Калистратов. – Твоему традиционному профилю, Владимир Палыч.
Крохотные глазки, не мигая, продолжали смотреть в лицо Блондина и по-прежнему ничего не выражали.
– Я ведь отошел от дел, и ты это знаешь! – после паузы буркнул Вова.
– Я знаю, – кивнул Калистратов. – А вот Директор… Ты помнишь Директора?
– Жив, значится… – не спросил, а с какой-то печалью понизил и без того басистый голос Вова.
– Живее всех живых! Вот предоплата! – Блондин достал из кармана три пачки денежных купюр.
Вова сгреб их своей громадной лапой, молча сморщил перебитый в боксерских поединках нос. «Ну вот и славно! Вова не потерял разум и понимание момента!» – мысленно возликовал Калистратов.