Мастер Баллантрэ
Шрифт:
Однажды граф, проезжая верхом по окрестностям Рима, заехал в несколько отдаленную местность и очутился на незнакомой ему дороге. По одну сторону дороги, по которой граф проезжал, была древняя могила римлян, а по другую — стоял пустой дом, окруженный садом из вечнозеленых растений. Вслед затем, проехав немного дальше, граф очутился среди целой груды развалин, посреди которых он увидел большую отворенную дверь, а неподалеку оттуда, у подошвы одного холма, невысокую сосну, вышиной с смородиновый куст. Место это было чрезвычайно пустынное и вполне безлюдное, и какой-то тайный голос подсказывал графу, что он попал сюда не напрасно, и что место может пригодиться ему для достижения той цели, которую он себе задал. Он привязал лошадь к сосне, вынул
Как раз перед собой он увидел глубокий колодец. По всей вероятности, из этого колодца некогда брали воду крестьяне, жившие поблизости; и вот колодец и был преградой, не дававшей графу возможности идти дальше.
Граф некоторое время постоял, прислонившись к краю колодца, и смотрел вниз, в глубину. Стоило только взглянуть на этот колодец, чтобы убедиться в том, что его выстроили римляне. Он, казалось, был выстроен так прочно и крепко, что должен был простоять целые века невредимым: бока колодца и края его казались настолько крепкими, что они никогда не разрушатся. Кроме того, он был настолько глубок, что если бы кто-нибудь упал в него, выбраться ему оттуда уже не было никакой возможности.
— Интересно знать, зачем я попал сюда? — подумал граф. — С какой стати? Что я приобрел тем, что очутился здесь? Какой мне интерес рассматривать этот колодец?
Но в ту минуту, как граф подумал это, края колодца вдруг подались вперед, и граф чуть-чуть было не провалился в колодец. Он на секунду был на краю гибели. Сделав шаг назад, чтобы спастись, граф нечаянно потушил свой факел, так что он остался совершенно впотьмах, и потухший факел вместо света распространял лишь один дым.
— Что это, я пришел сюда, чтобы погибнуть? — спросил сам себя граф, содрогнувшись.
Но в ту же минуту весьма удачная мысль пришла ему в голову. Он на коленях подполз к колодцу, трогая руками пол и нарочно не вставая на ноги, боясь провалиться, дополз до самого колодца и начал ощупывать, есть ли на нем края. Как оказалось, только одна часть края колодца подалась вперед и еще не провалилась, а наполовину висела в воздухе. Граф соединил снова края колодца, так что кто не знал, что часть этого края может провалиться, как только к ней прислонишься, мог думать, что края колодца совершенно целы. Соединив края колодца, граф ощупью вышел из катакомб, крайне довольный тем, что выбрался оттуда, где он испытал такой сильный страх.
На следующий день после этого граф, едучи верхом вместе с бароном по Корсо, сделал вид, будто он чем-то крайне встревожен. Барон, как граф и ожидал, тотчас осведомился насчет того, чем граф так сильно расстроен, и тот, как бы после некоторого колебания, сказал, что его расстроил странный сон, который он видел. Граф знал, что барон необыкновенно суеверный человек, хотя он это и отрицал, и на это суеверие граф главным образом и рассчитывал. Он и барон некоторое время болтали и шутили по этому поводу, а затем граф серьезно сказал своему спутнику, чтобы тот был в продолжение некоторого времени осторожен, так как сон, который он, граф, видел, касался его. Вы, Маккеллар, сами человек, и вы, конечно, знаете, что человеку обыкновенно интересно выведать именно то, что от него скрывают, и поэтому вместо того, чтобы прямо рассказать барону сон, граф начал всячески возбуждать его любопытство, но все медлил со своим рассказом.
— Не допытывайтесь знать то, что вам не следует, — сказал граф. — У меня предчувствие, что если вы узнаете мой сон, то для вас это будет худо.
Но так как барон не давал графу покоя и во что бы то ни стало желал знать, что приснилось графу, то последний наконец сказал:
— Так как вы не даете мне покоя, то я исполню ваше желание, но я предупреждаю вас, что если вследствие этого с вами что-нибудь случится, то я тут ни при чем. Вот что мне приснилось.
Мне снилось, будто я вижу, что вы едете верхом, — где это, в каком именно месте, я не помню, знаю только, что недалеко от Рима. По правую сторону от вас виднелась древняя могила, а по левую находился сад, в котором росли вечнозеленые растения. Мне помнится, что я начал кричать, чтобы вы не ехали дальше, но не знаю, слышали ли вы, что я вас зову, или нет, но только вы ехали все дальше вперед. Таким образом, вы приехали в весьма пустынную местность, в которой было множество развалин. В одной из развалин была отпертая дверь, а неподалеку от нее стояла небольшая сосна. Вы сошли с лошади (в это время я все звал вас, чтобы вы вернулись), привязали лошадь к сосне и смело вошли в дверь развалины.
В коридоре, в котором вы после этого очутились, было очень темно, но, несмотря на это, я во сне все-таки мог вас видеть и все время, следуя за вами, кричал, чтобы вы вернулись обратно. Вы шли некоторое время прямо вперед, а затем повернули направо и дошли до места, в котором находился колодец. Когда я увидел, как вы подходите к этому колодцу, я принялся кричать, размахивая руками, и звать вас, чтобы вы вернулись; наконец я принялся чуть ли не слезно упрашивать вас послушаться меня и отойти от колодца. Я кричал вам, что вы сами идете на гибель, да, я помню, что именно это были мои слова. Я не знаю, почему мне во сне казалось, что вы погибнете, когда подойдете к колодцу, но только я ясно помню, что это было так. Но, несмотря на все мои крики и предостережения, вы все-таки подошли к колодцу, прислонились к его краям и стали смотреть прямо на находившуюся в нем воду. Что с вами дальше случилось, я, в сущности, не помню, помню только, что я проснулся в страшном волнении и в слезах.
Ну-с, а теперь я от глубины души благодарен вам за то, что вы настояли на том, чтобы я рассказал вам сон. Сон этот, словно тяжесть, давил меня, а теперь, после того, как я рассказал его вам при дневном свете, он кажется мне вовсе не таким страшным.
— Не знаю, как вам сказать, — начал было барон после того, как граф замолчал, — но мне кажется, что сон этот действительно странный. Вы сказали, что со мной что-то случилось, но вы не знаете что? Ну, да что говорить об этом. Ведь это только сон, и хотя и неприятный, но все же пустой сон. Я расскажу его нашим друзьям, и мы посмеемся над ним.
— Не советую вам смеяться и рассказывать о нем, — сказал граф. — Мне неприятно даже слышать о нем, и лучше всего было бы, если бы и вы, и я о нем забыли.
— Ну, как хотите, — ответил барон.
Спустя несколько дней после этого граф предложил барону проехаться с ним верхом по полям, и барон, не знавший, какую вражду к нему питал граф, а, напротив, воображавший, что он начинает питать к нему особенную привязанность, охотно согласился ехать с ним. Когда они находились на обратном пути в Рим, граф незаметным образом устроил так, что они очутились на дороге, ведущей к развалинам. Но вдруг он подтянул поводья лошади, закрыл рукой глаза и громко закричал.
Когда он отнял руку от лица, оно было совершенно бледное, как полотно. Граф был очень хороший актер, и когда нужно было, мог даже бледнеть.
— Что с вами, что с вами случилось? — спросил барон.
— Ничего, — ответил граф, — я сам не знаю, что. Мне что-то пригрезилось. Поедемте скорее обратно в Рим.
Но в то время, как они возвращались, барон заметил, что по одну сторону дороги, неподалеку оттуда, где они находились, была древняя могила, а по другую — сад, в котором росли вечнозеленые растения.