Мастера детектива. Выпуск 12
Шрифт:
Флец сделался белее свежевыпавшего снега и выронил бокал. Маганхард натянуто, но удовлетворенно улыбнулся.
— Но кто же тогда убил того человека в «ситроене», в Кемпере? — снова задала вопрос мисс Джармен.
Я пожал здоровым плечом.
— Думаю, что Мерлен. Пистолет Мерлена сейчас у Харви, но, по–моему, калибр тот же самый.
Харви вроде бы удивился, затем полез в карман и, достав маленький автоматический пистолет, внимательно осмотрел дуло.
— Калибр 6,35, — сказал он. — Все верно.
— Но в тот вечер Мерлена
— Ему и не нужно было там находиться, — отозвался я. — Возможно, водитель узнал его и тем самым подписал себе смертный приговор. И я не сразу дозвонился до него в Париж. Я позвонил туда, и он перезвонил мне через несколько минут. Времени вполне бы хватило, чтобы позвонить из Парижа в Кемпер и попросить его связаться со мной. А в следующий раз мы разговаривали с ним лишь после полудня. К тому времени он уже смог бы вернуться в Париж.
Она задумчиво кивнула, потом сказала:
— Значит, это телефонные звонки накликали на нас неприятности…
— Ну да. Собственно говоря, накликал я сам.
Она лишь посмотрела на меня и промолчала.
* * *
Харви поднялся и, не дожидаясь приглашения, угостился очередной порцией виски. Девушка наблюдала за ним с непроницаемым выражением лица.
— А что будет теперь? — поинтересовался Маганхард.
Я слегка повел плечом.
— Французская полиция задергается, швейцарская тоже встанет на уши. А завтра первым делом сюда заявятся лихтенштейнские легавые. Однако до тех пор, пока вы будете продолжать клясться и божиться, что находились здесь еще до того, как границу перекрыли, они не предъявят обвинение живому миллионеру на оснований показаний нескольких мертвецов. Даже и пытаться не станут.
— Бедные старые львы, — тихо произнесла девушка.
Маганхард снова подал голос:
— А как насчет… обвинения, выдвинутого против меня во Франции?
— Оно развалится. Женщина, на показаниях которой держится обвинение, вскоре получит письмо от Мерлена, датированное несколькими месяцами раньше, в котором будет сказано, что он распорядился отправить его в случае своей смерти. А в письме ей будет ведено отказаться от обвинения.
Маганхард нахмурился:
— Вы считаете, он действительно написал такое письмо?
— Нет, конечно. Но я попрошу Жинетт написать его — я же рассказывал вам, что она отлично подделывает документы, помните? Только пришлите мне фамилию женщины и образец подписи Анри.
Он не сводил с меня пристального взгляда, пока переваривал все это. Затем лицо его постепенно растянулось в подобие улыбки.
— С учетом всех обстоятельств, мистер Кейн, выходит, вы очень эффективно поработали. — В голосе его зазвучали деловые нотки. — Я хотел бы обсудить с вами вопрос… я хотел бы, чтобы вы работали на меня на постоянной основе. Я мог бы платить вам…
— Нет.
Улыбка исчезла.
— Я же не сказал, сколько
Я устало покачал головой.
— Не в этом дело, мистер Маганхард. Неужели вам не ясно, что доказал Мерлен? Я разыгрывал из себя Канетона — величайшего профессионала, человека, который не мог отказаться, когда подворачивалась подобная работенка. Теперь же… теперь нам известно, что Мерлен вербовал обе стороны: нас с Харви против Алена, Бернара и всех прочих. Так что нас он выбрал как двух наиболее вероятных кандидатов на провал.
Воцарилась тишина. Затем Харви тихо заметил:
— А он ведь ошибся, а?
— Только в этот раз, приятель, только в этот раз. И, во всяком случае, постарался он на славу: выискал англичанина, прославившегося давным–давно, в годы войны, — и телохранителя–алкоголика. Чтобы охранять человека, который стоит десять миллионов фунтов. А у нас даже не хватило сообразительности это просечь.
Маганхард мрачно нахмурился. Ему претила сама мысль о том, что кто бы то ни было из работающих на него может оказаться второго сорта; Мерлена первоклассного адвоката, попросту оказавшегося нечестным человеком, — ему было переварить куда легче.
Наконец он произнес:
— По–моему, вы излишне накручиваете, мистер Кейн. Как сказал мистер Ловелл, месье Мерлен ошибся. Правда была на нашей стороне, и мы победили.
Я кивнул.
— Да–да, мы выиграли эту войну. И правда была на вашей стороне… одно время мне даже казалось, что стало быть, правда и на моей стороне. Но это не так. Мне вообще не стоило браться за эту работу. Мои методы… методы Канетона… слишком много людей погибло. Не знаю, можно ли было поступить как–то иначе… но, наверное, в этом и вся беда. Не исключено, что кто–то другой сумел бы что–нибудь придумать. Вот вы и найдите кого–нибудь другого. И возьмите к себе на работу.
Девушка с любопытством смотрела на меня.
— Мне казалось, вас не заботит, что случилось с теми людьми, оставшимися там, внизу.
— Да в общем–то не слишком. Возможно, я неправ, но, на мой взгляд, не имеет значения, кто убивает наемных убийц, а также когда и как их убивают. Я думал о Харви. — Краем глаза я заметил, как он резко обернулся. Я продолжал смотреть на мисс Джармен — твердо и решительно. — Харви не убийца, даже и не думайте, что вам придется лечить его от этого. Настоящие убийцы — это те, кто могут убивать и не нуждаются при этом в выпивке. Ни до, ни после.
— Мне чертовски жаль портить такую хорошую речь, — медленно произнес Харви, — но, похоже, никто не заметил, что я пока еще не умер.
Я бросил на него быстрый взгляд, затем поднялся, допил свое виски и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Я собираюсь спустить «роллс» со склона горы, а потом сяду на поезд в Вадуце. Выезжающих из Лихтенштейна они пока что не станут проверять. — Я посмотрел на девушку. — Увезите его отсюда, прежде чем заявятся легавые.