Мастера детектива. Выпуск 2

Стаут Рекс

– У меня ведь только небольшая примесь японской крови, – сказала девушка. – А вообще–то я американка. Такая же, как и все остальные. Но люди, знаете, как относятся к этому? Для большинства я – японка, и весь разговор. Отверженная, чужая…

– Ну, а что с вашим ребенком? – спросил Мейсон.

– У меня есть дочка.

– Вы замужем?

– Нет.

– Продолжайте.

– Ну вот. У меня есть ребенок, а отец ребенка украл у меня мою дочь. Он продал ее. Когда я узнала, что какие–то чужие люди хотят удочерить

мою девочку, я была вне себя. Чего я только ни делала, стараясь выяснить, что же это происходит и как мне быть, но ничего не смогла сделать.

– А тот человек, который похитил вашу дочь, и в самом деле ее отец? спросил Мейсон.

Девушка на мгновение замялась, опустила глаза, потом подняла их и взглянула прямо к лицо Мейсону.

– Нет, – призналась она. – Ее отец умер.

– Почему же вы не пытаетесь разыскать вашу дочь? – спросила Делла Стрит.

– А что я могу сделать? Разве станет кто помогать японке, да еще если у нее денег ни гроша? А у меня ничего нет. Я даже не знаю, где моя девочка, но я уверена, кто–то ее удочерил. Тот человек, который выдал себя за отца и подписал все бумаги, исчез.

– Сколько лет вашей девочке? – спросил Мейсон.

– Сейчас ей бы исполнилось четыре года. Она была совсем крошкой, когда…

Питер, метрдотель, оглядывая зал, вдруг заметил девушку с сигаретами.

– Продавщица сигарет, пройдите–ка сюда! – крикнул он. – Сию же минуту!

– Ох, – сказала девушка, – зря я разговорилась с вами. Питер сердится.

Из треугольного выреза платья она вытащила носовой платок, такой крошечный, что, казалось, им нельзя прикрыть даже почтовую марку, поспешно вытерла глаза и припудрила лицо.

– Продавщица сигарет! – вторично позвал Питер. Его голос звучал резко и нетерпеливо.

Несмело улыбнувшись Делле Стрит, девушка дотронулась до руки Мейсона и, слегка сжав ее, сказала:

– Мне сейчас здорово влетит.

– А вы не позволяйте, – сказала Делла Стрит. – Какое он имеет…

– Продавщица сигарет, немедленно сюда! – еще раз крикнул метрдотель.

– Спасибо вам большое, я хоть душу отвела.

И девушка ушла.

– Бедняжка, – сказала Делла.

Мейсон кивнул.

– Грудного ребенка продать, наверно, не так трудно, – адумчиво проговорила Делла. – Если тот тип выдал себя за отца и сказал, что мать девочки умерла или сбежала, то он наверняка нашел людей, желающих усыновить ребенка, и получил от них пятьсот, а то и тысячу долларов.

– За японского ребенка?

– А кто знает, что он японец? – возразила Делла. – Ты и то не догадался, что она японка, до тех пор, пока она сама не сказала. Чуть раскосые глаза и что–то в очертаниях лица… Она гораздо больше американка, чем японка.

Мейсон снова кивнул.

– Все это, кажется, ни капли тебя не тронуло, – с раздражением сказала Делла Стрит. – Почему бы тебе ей не

помочь? Уж кто–кто, а ты мог бы это сделать, шеф. Разыщи девочку, сделай доброе дело.

– Для кого?

– Для матери и для девочки.

– А кто тебе сказал, что для девочки это такое уж доброе дело? Она, может быть, сейчас в хороших руках. А мамаша, которая работает в ночном клубе и щеголяет в столь открытом платье, что еще чуть–чуть и ее арестуют за непристойный вид…

– При чем тут платье? Она любит ребенка.

– Может быть, и любит, – сказал Мейсон, – но едва ли так уж сильно.

– Не поняла тебя.

– Со времени исчезновения ребенка прошло, наверное, не менее трех лет, – сухо напомнил Мейсон. – И вдруг ни с того ни с сего она подходит к двум совершенно незнакомым людям, посетителям ночного клуба, где она работает, и, рискуя быть уволенной, подсаживается к ним и начинает плакаться на свои беды.

– Все это так, конечно, – согласилась Делла Стрит. – Но ведь можно посмотреть на дело и с другой точки зрения… У нее это вышло случайно. Такое впечатление, что она держала свое горе при себе, пока могла, а сейчас ее прорвало.

– Небезынтересно, что случилось это после совещания в углу, состоявшегося сразу вслед за моим разговором по телефону.

– Да, верно. Она знает, стало быть, кто ты такой.

Мейсон кивнул.

– Знает, и поэтому пыталась заручиться твоей помощью. Но вид у нее был очень искренний, и… слезы были настоящие.

Мейсон взглянул на часы и сказал:

– Ну, если это еще не конец, мне бы хотелось, чтобы события развивались быстрей. В противном случае я просто не успею что–либо сделать сегодня. Я все вспоминаю голос этой женщины, такой испуганный, взволнованный. Хотел бы я знать, что там случилось, когда она так внезапно бросила трубку.

– К нам идет метрдотель, – сказала Делла Стрит.

Метрдотель, невысокий, полный, средних лет мужчина, учтиво поклонился и сказал:

– Прошу прощения.

– Да? – отозвался Мейсон.

– Вы Перри Мейсон, адвокат?

Мейсон кивнул.

– К сожалению, я не узнал вас, когда вы входили, но потом мне показали вас. Я неоднократно видел ваши фотографии в газетах, но… – он выразительно развел руками, – вы много моложе, чем я ожидал.

– Пусть это вас не тревожит, – с легким раздражением ответил Мейсон. – Кормят у вас отлично, обслуживание безупречное. Так что, пожалуйста, не извиняйтесь, что вы не узнали меня, и никому, кстати, не говорите, что я здесь.

Метрдотель бросил беглый взгляд на Деллу Стрит и заговорщицки улыбнулся.

– Ну, разумеется, – сказал он. – Мы здесь никогда таких вещей не делаем. Зачем лезть в чужие дела? Я позволил себе подойти к вам, только чтобы передать пакет, присланный на ваше имя. Меня непременно просили вручить его вам лично.