Мастера острых сюжетов
Шрифт:
Она огляделась. Свет проникал из помещения, расположенного по ее догадкам где-то под кухней. Чтобы добраться до него, ей следовало пройти через несколько проходных комнат. Осторожно, на цыпочках она двинулась вперед и через несколько шагов оказалась в первой, прекрасно обставленной комнате. Толстый ковер на полу, удобные кресла, книжный шкаф, настольная лампа, — очевидно, здесь Кара хранил свою секретную переписку.
Дверной проем в боковой стене. Она заглянула туда и, когда глаза привыкли к темноте, поняла, что это прекрасно оборудованная ванная комната. Тупик. Девушка направилась дальше. Внезапно она споткнулась о что-то твердое.
Она отшатнулась и какое-то время стояла неподвижно, не решаясь сделать следующий шаг. И вдруг… То, что она услышала, едва не лишило ее рассудка. Из помещения, на пороге которого она стояла, раздался долгий дрожащий вздох.
Мисс Холланд сжала зубы и решительно шагнула вперед.
— О Боже, — только и смогла прошептать она при виде раскрывшейся перед ее глазами сцены. — Неужели это Лондон? Двадцатый век?
Глава XI
Суперинтенданту Мэнсусу был выделен небольшой офис в самом Скотланд Ярде. Мэнсус постоянно жаловался, что его офис превратился в клуб, куда считали своим долгом забежать “на огонек” все свободные от службы полицейские. В день, когда мисс Холланд подверглась таким испытаниям, сыщик из отдела “Д” привел к Мэнсусу чью-то совершенно перепуганную служанку, которая предстала перед суперинтендантом в позе весьма словоохотливой кающейся грешницы. Поскольку для него это было не в новинку, Мэнсус спокойно отнесся к поведению посетительницы.
— Будьте добры, заткнитесь, — с присущей ему вежливостью попросил Мэнсус. — Отвечайте на вопросы, так будет быстрее и лучше для всех нас. Вы служили у леди Бартоломью, не так ли?
— Да, сэр, — прохныкала, утирая слезы, Мэри Энн.
— И вас поймали при попытке сдать в скупку золотой браслет, принадлежащий вашей хозяйке?
Служанка всхлипнула, кивнула в ответ и громко запричитала: — Да, сэр, но я за него почти рассчиталась с леди Бартоломью. Она не платила мне жалованье уже два месяца, а для этого иностранца ей не жалко тысяч фунтов. Бедный сэр Уильям. Если бы он знал правду о ее похождениях — карты, история с табакеркой! Как вы думаете, что бы он сделал? Я буду бороться за свои права! Если она может давать тысячи фунтов этому негодяю Каре, пусть и мне платит, как положено…
Мэнсус дернул головой.
— Вниз, в камеру, — кратко приказал он, и рыдающую неудачницу-воришку увели.
Через три минуты Мередит был уже в курсе дела — Мэнсус вкратце доложил ему содержание беседы с Мэри Энн.
— Это очень важно, — согласился комиссар. — Подайте-ка сюда эту камеристку.
— Кого?
— Служанку, служанку, Мэнсус. И побыстрей!
Когда девушку привели, она была на грани обморока.
— Принесите чашку чая, — приказал комиссар. — А вы, Мэри Энн, успокойтесь и постарайтесь забыть все, что с вами произошло.
— О, сэр, — зарыдала она, упав на предложенный стул, — я никогда еще не попадала в такое положение.
— Вам действительно не повезло.
— Меня все так уважали…
— Оставьте, — устало отмахнулся комиссар. — Расскажите мне правду о леди Бартоломью и деньгах, которые она давала Каре.
— Две тысячи фунтов, по тысяче за два раза.
— Говорите правду, только в этом случае я смогу выпустить вас отсюда.
Прошло довольно много времени, прежде чем Мередит смог отсеять
Очевидно, в доме Бартоломью разыгралась драма с криками, истерикой и всеми положенными атрибутами. Ситуация обострилась особенно после возвращения из Франции Белинды Мэри.
— Значит, мисс Бартоломью в Англии? — поразился комиссар. — Где же она?
Девушка не смогла даже приблизительно ответить на этот вопрос. Она полагала, что мисс Белинда очень расстроилась из-за происшедшего и возвратилась во Францию. В любом случае она виделась с сэром Уильямом и посоветовала отправить мать на континент для смены обстановки.
— Вам не кажется, что мисс Белинда слишком предусмотрительна для своего возраста? — спросил комиссар. — А не встречалась ли она случайно с Карой?
— Нет, нет, — возразила девушка. — Мисс Белинда не такая. Она настоящая леди, хоть и молода.
— И сколько же лет этой настоящей леди? — загадочно поинтересовался полицейский.
— Девятнадцать, — ответила девушка к удивлению комиссара, который полагал, что Белинда Мэри не более, чем подросток с веснушчатой мордашкой и тонкими ногами.
Он прочитал служанке краткую лекцию о священном праве на собственность, заплатил ей причитающееся жалованье затри месяца, так как считал ее претензию совершенно законной, и приказал ей собрать вещи и держаться подальше от дома Бартоломью.
Оставшись в одиночестве, Мередит углубился в размышления. Он решил, что следует повидаться с Карой. Коль скоро тот выразил искреннее раскаяние по поводу их конфликта, дорога к его дому для него была открыта. Возможно, ему удастся пролить свет на последние события. А возможно, и нет. Он встал и направился к офису Мэнсуса.
— Даже не представляю, как нам поступить, — сказал он в отчаянии.
— Если бы я знал мотивы, толкающие Кару на такие поступки, я бы что-нибудь придумал, — заметил Мэнсус.
Мередит покачал головой.
— Именно этого я и не знаю, дорогой Мэнсус.
Комиссар уселся на край стола и поднес спичку к сигаре.
— У меня есть хороший повод навестить его, — сказал он после нескольких затяжек.
— А почему бы ему не позвонить? — спросил Мэнсус, указав рукой на аппарат в углу комнаты. — У него в будуаре стоит телефон прямой связи.
— Так он убедил вас протянуть к его дому прямую линию? — повеселел Мередит, направляясь к телефону.
Положив руку на трубку, поиграл по ней пальцами, но звонить передумал.
— Нет, — решительно произнес он. — Я лучше навещу его завтра. Вряд ли Кара расскажет правду о взаимоотношениях с леди Бартоломью. Ведь о Лексмане я из него так и не вытянул ни слова.
— Похоже, вы еще не расстались с надеждой увидеть Лексмана, — улыбнулся Мэнсус, прилаживая новую промокашку к пресс-папье.