Мастера русского стихотворного перевода. Том 2

Данте Алигьери

727. Братьям Ин

Я долго На Лоян гляжу с холма — Там всё теперь И тихо и пустынно. Там все дворцы И бедные дома Огнем войны Превращены в руины. И во дворах, У сломанных оград, Так разрослись Кустарники и травы, Как будто Всё заполонить хотят, Уверившись, Что нет на них управы. Да и поля, Покрытые травой, Не вспаханы На всем своем пространстве. Нет, братья не узнают Край родной, Сюда вернувшись Из далеких странствий. Когда-то здесь Из труб вились дымки Над

суетою улиц, Сердцу милых… А ныне Я немею от тоски, Которую И высказать не в силах.

Тао Цянь

728. Сосна

Растет в лесу Спокойная сосна, Ей десять лет — Она еще ребенок, И свежесть хвои Нежно-зелена, И стройный ствол Еще и слаб и тонок, Но дух ее Окреп уже с пеленок: Не подведет — Всё выдержит она. 1961

729. Бросаю пить

Легко я бросал Города и уезды, И бросил бродить, Промотавшись до нитки. Теперь под зеленой сосной Мое место, — Я если хожу, То не дальше калитки. Я бросил Беспечное непостоянство, Я бросил пирушки И радуюсь детям. Но я никогда Не бросал свое пьянство — И мы это с вами Особо отметим. Коль к ночи не выпьешь — Не будет покоя, Не выпьешь с утра — И подняться не в силах. Я бросил бы днем Свое пьянство святое, Но кровь леденела бы В старческих жилах. Ну, брошу — И радости больше не будет, А будет ли, в сущности, Выгода в этом? А вот когда вечность Мне годы присудят, А птицы поздравят С последним рассветом — Тогда, равнодушно И трезво, поверьте, Я с плеч своих скину Житейскую ношу И с ясной душою В обители смерти, Быть может, действительно, Пьянствовать брошу. 1961

О. Г. Савич

Густаво Адольфо Беккер

730.

«Что такое поэзия?» — Столько в глазах твоих недоумения, страха, мечты. Что такое поэзия? Ты меня спрашиваешь? Поэзия — это ты. <1966>

Николас Гильен

731. Заклинанье змей

Майoмбэ — бoмбэ — майомбэ! Майомбэ — бомбэ — майомбэ! Майомбэ — бомбэ — майомбэ! У змеи глаза из стекла, из стекла; змея обвивается вокруг ствола; глаза из стекла, она у ствола, глаза из стекла. Змея передвигается без ног; змея укрывается в траве; идет, укрываясь в траве, идет без ног. Майомбэ — бомбэ — майомбэ! Майомбэ — бомбэ — майомбэ! Майомбэ — бомбэ — майомбэ! Ты ударишь ее топором — и умрет: бей скорей! Но не бей ногой — ужалит она, но не бей ногой — убежит! Сенсемайя, змея, сенсемайя. Сенсемайя, с глазами ее, сенсемайя. Сенсемайя, с языком ее, сенсемайя. Сенсемайя, с зубами ее, сенсемайя. Мертвая змея не может шипеть; мертвая змея не может глотать; не может ходить, не может бежать! Мертвая змея не может глядеть, мертвая змея не может пить, не может дышать, не может кусать. Майомбэ — бомбэ — майомбэ! Сенсемайя, змея… Майомбэ — бомбэ — майомбэ! Сенсемайя, тиха… Майомбэ — бомбэ — майомбэ! Сенсемайя, змея… Майомбэ — бомбэ — майомбэ! Сенсемайя, умерла! 1956

Рубен Дарио

732. Раковина

Я отыскал ее на берегу морском; она из золота, покрыта жемчугами; Европа влажными брала ее руками, плывя наедине с божественным быком. Я с силой дунул в щель, и, словно дальний гром, раскат морской трубы возник над берегами, и полился рассказ, немеркнущий веками, пропитанный насквозь морями и песком. Светилам по душе пришлась мечта Язона, и ветры горькие ветрил вздували лоно на Арго-корабле, вдыхая ту же соль, я

слышу голос бурь, и ропщущие волны, и незнакомый звон, и ветер, тайны полный… (Живого сердца стук, живого сердца боль.) 1958

733. Осенью

Я знаю, говорят: «Ужель она иссякла — его гармонии безумная причуда?» А время надо мной свершает труд Геракла, меняет миг меня, а год являет чудо. Тростник убогий, я свой нежный звон невнятный, едва начав расти, рождал за ветром вслед. Нет больше юности, улыбки невозвратны, — пусть правит ураган судьбой грядущих лет! 1966

Габриэла Мистраль

734. Качая колыбель

Море волн миллионы качает звонко. Слыша ласку морей, качаю ребенка. Ветер-путник пшеницу качает легонько. Слыша ласку ветров, качаю ребенка. Бог мильоны вселенных качает тихонько. Слыша голос его, качаю ребенка. 1958

Из мексиканских народных песен

735. Николас

Сел на лавочку младший конюх и с калитки не сводит глаз. Говорит ему старший конюх: «Не расстраивайся, Николас!» «Если хочешь, чтоб был я весел, мою просьбу исполни тотчас». Говорит ему старший конюх: «Что же нужно тебе, Николас?» «Двадцать песо деньгами, шпоры, одеяло и новый матрас». Говорит ему старший конюх: «Где же денег взять, Николас?» «И с курносенькою вот этой пусть сейчас обвенчают нас!» Говорит ему старший конюх: «Она замужем, Николас!» 1962

И. Г. Эренбург

Франсуа Вийон

736. Баллада поэтического состязания в Блуа

От жажды умираю над ручьем, Смеюсь сквозь слезы и тружусь играя. Куда бы ни пошел, везде мой дом, Чужбина мне — страна моя родная. Я знаю всё, я ничего не знаю. Мне из людей всего понятней тот, Кто лебедицу вороном зовет. Я сомневаюсь в явном, верю чуду. Нагой, как червь, пышнее всех господ. Я всеми принят, изгнан отовсюду. Я скуп и расточителен во всем. Я жду и ничего не ожидаю. Я нищ, и я кичусь своим добром. Трещит мороз — я вижу розы мая. Долина слез мне радостнее рая. Зажгут костер — и дрожь меня берет, Мне сердце отогреет только лед. Запомню шутку я и вдруг забуду, И для меня презрение — почет. Я всеми принят, изгнан отовсюду. Не вижу я, кто бродит под окном, Но звезды в небе ясно различаю. Я ночью бодр и засыпаю днем. Я по земле с опаскою ступаю. Не вехам, а туману доверяю. Глухой меня услышит и поймет. И для меня полыни горше мед. Но как понять, где правда, где причуда? И сколько истин? Потерял им счет. Я всеми принят, изгнан отовсюду. __________ Не знаю, что длиннее — час иль год, Ручей иль море переходят вброд? Из рая я уйду, в аду побуду. Отчаянье мне веру придает. Я всеми принят, изгнан отовсюду. 1938

737. Баллада примет

Я знаю, кто по-щегольски одет, Я знаю, весел кто и кто не в духе, Я знаю тьму кромешную и свет, Я знаю — у монаха крест на брюхе, Я знаю, как трезвонят завирухи, Я знаю, врут они, в трубу трубя, Я знаю, свахи кто, кто повитухи, Я знаю всё, но только не себя. Я знаю летопись далеких лет, Я знаю, сколько крох в сухой краюхе, Я знаю, что у принца на обед, Я знаю — богачи в тепле и в сухе, Я знаю, что они бывают глухи, Я знаю — нет им дела до тебя, Я знаю все затрещины, все плюхи, Я знаю всё, но только не себя. Я знаю, кто работает, кто нет, Я знаю, как румянятся старухи, Я знаю много всяческих примет, Я знаю, как смеются потаскухи, Я знаю — проведут тебя простухи, Я знаю — пропадешь с такой, любя, Я знаю — пропадают с голодухи, Я знаю всё, но только не себя. _________ Я знаю, как на мед садятся мухи, Я знаю Смерть, что рыщет, всё губя, Я знаю книги, истины и слухи, Я знаю всё, но только не себя. 1938

Жоакен Дю Белле

738.

Счастлив, кто, уподобясь Одиссею, Исколесит полсвета, а потом, В чужих порядках сведущ, зрел умом, На землю ступит, что зовет своею. Когда ж узрю Луару, что лелею, Мою Луару, мой убогий дом И дым над крышей в небе голубом? Я не хочу величья Колизея. Не мил мне мрамор. Как ни дивен Рим, Он не сравнится с домиком моим. На что бы ни глядел и ни был где бы, Передо мной не боги на горе, Не быстрый Тибр, а милая Лире И Франции единственное небо. <1958>