Мастеровой
Шрифт:
Все зааплодировали. Предводитель дождался, пока аплодисменты стихнут, и повернулся к виновнику торжества.
– Вы впервые в этих стенах, господин штабс-капитан. Расскажите о себе, чтоб собрание знало.
Федор шагнул к краю подиума.
– Господа! – произнес чуть охрипшим голосом. – Для начала позвольте поблагодарить его превосходительство губернатора и предводителя Дворянского собрания Тулы за оказанную честь. Вас – тоже. Тронут до глубины души. Алексей Александрович попросил меня рассказать о себе. Постараюсь удовлетворить ваше любопытство, хотя говорить, собственно, не о чем.
По залу пронесся шепоток.
– Кружевной пеленки и золотого медальона на мне не было, – продолжил Федор. – Может и имелись, только их забрал нашедший меня сторож. Он же сдал меня сестрам. Имя получил по святцам, отчество – от сторожа, а фамилию… – он улыбнулся. – Это было в марте, стояли холода, и, когда меня нашли, рядом находилась кошка, которая согревала меня своим телом. Без нее б замерз. Потому и Кошкин. В родстве с правящей фамилией не состою[6].
В зале засмеялись и зааплодировали шутке. Предводитель покачал головой.
– Дальше просто, – завершил рассказ Федор. – Приют, фабричная школа, обучение мастерству, отбывание воинской повинности в полку и приезд в Тулу. Здесь устроился на оружейный завод и сдал экзамены за реальное училище. Стал техником. Потом случилась поездка на границу для испытания придуманных мною пулеметов, где и произошел бой с германцами. Остальное знаете.
– Наш герой – скромный человек, – выступил вперед начальник завода. – Умолчал, что он таланливый изобретатель. Великолепно образован, говорит на трех языках. С появлением Федора Ивановича вверенный мне завод буквально ожил. У нас появились заказы и ассигнования. У мастеровых Тулы – работа. Пулемет, придуманный Кошкиным, принят на вооружение русской армии. А ведь Федору Ивановичу только двадцать шесть. Сколько еще доброго он сделает для Отечества! Свой чин и орден он заслужил по праву. Поздравляю!
Генерал подошел к Федору и пожал ему руку.
– Может, кто еще хочет поприветствовать нашего героя? – спросил губернатор, когда аплодисменты смолкли.
Ответом ему стало молчание. Внезапно от толпы дворян отделилась барышня с букетом в руках. Провожаемая взорами собравшихся, она подошла к подиуму и попыталась взобраться на него. Но неловко наступила на подол, пошатнулась и, взмахнув руками, стала падать. Букет при этом уронила. В зале ахнули. В следующий миг неведомая сила подхватила барышню, слегка подержала в воздухе и утвердила на подиуме.
– Вы, кажется, хотели вручить мне цветы, сударыня? – спросил Федор и повел взглядом. Выроненный барышней букет взмыл с пола и упал ей в руки. – Приступайте.
В наступившей тишине Варвара, а это была она, отдала ему букет и сделала книксен.
– Господа! Прошу всех к столу! – объявил председатель.
– Разрешите предложить вам руку? – спросил Федор у Варвары и, получив согласие, повел ее к указанному ему месту. – Составьте мне компанию, сударыня.
Подождав, пока главные лица сядут, дамы и их спутники стали занимать места за столами. Полина и Алевтина оказались рядом – так сами захотели. Засновали официанты, разливая по бокалам вино и предлагая кушанья. Полина склонилась к уху подруги.
– Что это было, Аля?
– Варя
– Так неловко! Едва не упала.
Подруга рассмеялась.
– Варя пробежит по жердочке над ручьем, не замочив подола. Я ее с детства знаю. Это все нарочно. Упасть она просто не могла – Федор не позволил бы. У него сильный дар – Варя говорила. Она учит его им пользоваться.
– Для чего ж тогда?
– А ты глянь! – сказала Алевтина. – За столом Варя сидит рядом с Федором. А ведь место другой предназначалось. Только кто ж противится выбору героя? Так вот, дорогая…
Их разговор прервал предводитель дворянства. Встав, поднял бокал:
– За здоровье его Императорского Величества Георгия Александровича!..
Два часа спустя, генералы и предводитель, оставив гостей веселиться, поднялись в кабинет хозяина. Там сели в кресла. Лакей подал им бокалы с коньяком.
– Что это было, Алексей Александрович? – спросил губернатор, пригубив ароматный напиток. – Я о казусе с барышней.
– Проявление дара, – ответил предводитель. – У нашего героя он чрезвычайно сильный.
– Да уж! – согласился губернатор. – В этой барышне пуда три. Он же ее словно перышко… Но откуда дар? У приютского сироты?
– Я сейчас вам кое-что покажу, – сказал предводитель и велел лакею: – Тимофей, подай мне иллюстрированный Гербовник. Том, что на букву «Л».
Лакей достал из шкапа и принес ему толстую книгу в сафьяновом переплете. Предводитель стал ее листать. Найдя нужное, поднял взгляд на гостей.
– Глядя на Кошкина, все не мог понять, на кого он похож. Но потом вспомнил. Смотрите! – он протянул книгу губернатору. Тот взял и стал разглядывать фотографию, напечатанную на странице. Затем передал книгу начальнику завода. – Как одно лицо, – сказал предводителю. – Удивительно.
– Согласен, – подтвердил Кун. – Значит вы считаете…
– Светлейший князь Лопухин-Демидов, Николай Петрович, – подтвердил предводитель. – Ныне покойный. Я его хорошо знал. Блестящий был офицер, Осененный с даром кинетика. Очень сильным, к слову. Не красавец, но женщинам нравился. Он ими тоже не пренебрегал, – Алексей Александрович улыбнулся. – В 1886 году, когда Кошкин появился на свет, был в самой силе. Как раз в то время с Николаем Петровичем и случился скандал – стало известно о его связи с родовитой дамой. Имя называть не стану, но, поверьте, шум был большой. Князь даже оставил Москву и переехал в имение в Киевскую губернию. Его возлюбленная постриглась в монахини. Говорили, что плодом их любви стал мальчик, но его никто никогда видел. До сегодняшнего дня.
– Вы уверены? – спросил Кун.
– Какие могут быть сомнения? – развел руками предводитель. – Одно лицо, один и тот же дар. А образование, о котором вы сказали? Три иностранных языка, замечательный изобретатель. Это, к слову, родовая черта Демидовых – великолепно разбираться во всем, что связано с железом. Полагаю, мальчика сохранили, дав ему отличное образование. Скорей всего, жил за границей. Признать его сыном князь не успел – скончался два года тому. Состояние перешло к родственникам, Кошкин оказался не у дел и стал пробиваться сам. У него это великолепно получилось.