Мастодония
Шрифт:
– А Чешир не погиб, потому что он бессмертен?
– Он говорит, что бессмертный может погибнуть при несчастном случае, и только. Говорит, ему повезло. Перед крушением он спасся с корабля.
– Как он спасся?
– Говорит, в спасательной капсуле.
– Спасательная капсула? Сфера? – уточнил я. – Круглый полый шар, который распался надвое, чтобы Чешир мог выбраться наружу?
– Он говорит, что да. И спрашивает, как вы об этом узнали.
– Я ее нашел, эту капсулу, – объяснил я. – Она в сарае лежит.
– Он сможет открыть нам дороги
– Чешир говорит, что да. Откроет дорогу, куда вам надо, и она будет открыта, пока не скажете, что можно закрывать.
– Сколько дорог? Больше одной?
– Сколько понадобится.
– Когда он готов начать?
– Прямо сейчас. Говорите, куда вам надо и в какое время.
– Передай, что мы пока не готовы, – попросила Райла. – Что нам требуется время на подготовку и надо будет поговорить с ним снова. Быть может, несколько раз.
– Он говорит, спешить ему некуда, мисс, так что он останется здесь и будет ждать нового разговора.
Мы сидели за завтраком, Хирам доедал вторую тарелку яичницы с ветчиной, а Бублик дремал на одеяле в углу.
– Вопрос в том, – сказала Райла, – можно ли ему доверять.
– Можно, мэм, – закивал Хирам. – Прежде чем я пришел к вам в спальню, мы с ним долго разговаривали. Он славный парень. Такой же, как вы и мистер Стил.
– Это радует, – ответила Райла, – но нельзя забывать, что он пришелец, и весьма своеобразный.
– Не факт, – возразил я. – Может, по сравнению с другими пришельцами он самый обычный. Мы же не знаем, как выглядят остальные инопланетяне.
– Ты понял, о чем я. Голова без туловища… Или он попросту прячет свое тело, и мы видим только лицо на дереве или в кустах.
– Эзра и тело видел. Той ночью, когда Бродяга загнал Чешира на дерево, а Эзра прицелился, но стрелять не стал.
– Было темно, – сказала Райла. – Эзра вряд ли рассмотрел что-то, кроме лица. Что касается доверия, у Чешира – возможно и даже скорее всего – совсем другой моральный кодекс. Он иначе смотрит на жизнь. Что недопустимо для нас, для него может оказаться в порядке вещей.
– Уиллоу-Бенд появился какую-то сотню лет назад, когда Чешир уже давно был здесь. Вероятно, он вступал в контакт с индейцами, бесконечно долго наблюдал за людьми и видел, что мы собой представляем. Он же высокоразвитый пришелец, поэтому собрал огромный массив информации. Знает, чего ожидать от людей. И наверное, понимает, чего мы от него ждем, – хотя бы отчасти.
– Эйза, ты готов довериться ему? Целиком и полностью?
– Целиком? Нет. С некоторыми оговорками? Вполне.
Хирам встал из-за стола, надел кепку и объявил:
– Мы с Бубликом пошли гулять.
Бублик не без труда поднялся с подстилки.
– Неужто спать не хочется? – спросил я. – Ты же всю ночь не ложился.
– Позже посплю, мистер Стил.
– И смотри не проболтайся.
– Не проболтаюсь, – сказал Хирам. –
Потом он ушел, а мы какое-то время молча пили по второй чашке кофе. Наконец Райла сказала:
– Если это правда, если все получится, считай, что дело в шляпе.
– Отправимся путешествовать?
– Не мы. Другие люди, которые заплатят за такое развлечение. Бюро путешествий во времени… Скоро будем путевки продавать.
– Ты не думала, что это опасно?
– Разумеется, это опасно! Но мы составим контракт, снимающий с нас любую ответственность. Рисковать будет путешественник, а не мы.
– Нам понадобится юрист.
– Я знаю именно того, кто нам нужен. В Вашингтоне. Он поможет разобраться с правительством.
– Думаешь, правительство захочет вмешаться в наши дела?
– Вне всяких сомнений. Когда откроем бюро, вмешаться захотят все без исключения. Помнишь, как ты боялся, что университет сунется в твои раскопки?
– Помню. Я же сам об этом говорил.
– Нельзя допустить, чтобы кто-то сунулся в этот проект. Он наш, и только наш.
– Думаю, мы сумеем заинтересовать университеты и музеи, – сказал я. – В прошлом масса неоднозначных событий, и нам охотно заплатят, чтобы заполнить всевозможные пробелы. Но тут возникнут проблемы, и не обойтись без свода правил поведения. Нельзя же отправляться на осаду Трои с кинокамерой на плече! И еще надо знать язык и обычаи того периода, чтобы слиться с толпой. Понадобится соответствующая одежда. Если хоть как-то вмешаться в ход событий, неприятности неминуемы; можно повлиять на предмет изучения и даже изменить ход истории.
– Здесь ты прав, – согласилась Райла. – Надо составить кодекс поведения в прошлом и обозначить моменты, когда путешественнику разрешается вступать в контакт с местными. Но в периодах, когда не существовало человека, можно делать что угодно.
– Например, охотиться на крупную дичь?
– Эйза, это самое прибыльное направление. У музеев и университетов не хватит денег, чтобы компенсировать наши хлопоты, но охотники – совсем другое дело. Раньше охотник уезжал в Африку – или, допустим, в Азию – на сафари и возвращался навьюченный разнообразными трофеями, но теперь эта лазейка закрыта. Тебе выдают лимитированную лицензию. Существуют так называемые фотосафари, но для истинного фаната охоты это так себе развлечение. Только представь, сколько нам заплатят за возможность застрелить мастодонта или саблезубого тигра!
– Или динозавра, – подхватил я.
– Вот-вот, я именно об этом. Но надо аккуратно выбрать профиль бизнеса, – продолжила она. – Не обязательно заниматься только охотой. Можно импортировать из прошлого аттическую посуду – самостоятельно или с чьей-то помощью: тетрадрахмы с совой Афины для нумизматов или первые почтовые марки для филателистов. Ты хоть понимаешь, сколько сейчас стоят подобные вещи? Или отправиться в Южную Африку за алмазами. В свое время они буквально под ногами валялись. Именно так и нашли первые алмазы: просто подняли с земли.