Мать демонов
Шрифт:
Гарран покачал головой.
– Деньги твои, – он замялся на мгновение, – но я бы пока повременил. Ты сама видела: мое положение не так высоко. Золото поможет Рами подняться на пару ступеней. Мне эти игры не очень даются, так пусть похлопочут те, кто задолжал Картхису.
– Я не смогу, – после недолгого молчания Дженна покачала головой. – Да, это было бы хорошо для Рами, но я не сумею.
– О, предоставь это мне! – Гарран вновь улыбнулся, только на сей раз улыбка получилась кривой и недоброй. – Я найду подход. Может, я воин, а не торговец, но за моей спиной городская дружина.
Дженна поежилась от долетевшего с реки ветерка. Потом придвинулась ближе к Ильхату и устроилась в кольце его рук.
– Говоришь, уезжает? – переспросила женщина. – Почему ты только теперь сказала?
Служанка отступила на шажок назад.
– Вы не спрашивали, госпожа. Я думала, вы знаете…
– Думают те, кто для этого предназначен, – оборвала ее Дженна. – В следующий раз вместо того, чтобы думать, просто говори все, что знаешь о моем муже! Ясно?
Служанка кивнула и услужливо залепетала.
– Куда он поехал? – Дженна попыталась застегнуть платье сама, но проклятый крючок не доставал до петельки. С прошлого лета платье словно ушили.
– Не знаю точно, госпожа. Но я слышала разговоры. Будто бы охота с солдатами дружины. Вроде бы… они вроде собирались охотиться на крокодилов в дельте.
Сжав кулаки, чтобы не отвесить пощечину, Дженна отвернулась к окну. За террасами холма Основателя, за кварталом торговцев, что жирной змеей протянулся вдоль реки, лежал Мышиный предел: лабиринт крестьянских лачуг и узких извилистых улиц. За ним, почти у самого горизонта, где река соединялась с морем, бурым полем разостлались заросли тростника.
– Позови мастера Сену и прикажи заложить повозку… нет, оседлать лошадь! Убирайся! – прикрикнула Дженна. Уговаривать Хейду не пришлось, она и сама спешила покинуть хозяйку.
Женщине наконец удалось застегнуть крючок. «Проклятые слуги!» В конце концов, у нее были другие планы на день. «И он забрал Рами. Будь он проклят, он забрал мальчика!»
Дженна вышла на веранду, словно отсюда, с расстояния двух или даже трех схенов, можно разглядеть мужа. Воздух над городом дрожал от жары, даже густые сады не спасали холм Основателя от запаха рыбы и миазмов трущоб.
Сену Ур был слегка взъерошен, но держался с достоинством. Видно, чтобы придать жидкой бороденке объем, он обильно умасливал ее. От этого борода не становилась пышнее, но зато лоснилась, точно накладная.
– Госпожа за мной посылала? – он был единственным, кто кланялся ей как благородной. Бледные глаза всегда задорно блестели на морщинистом лице.
– Скажи мне, мастер Сену, для чего я тебя наняла? – поинтересовалась Дженна.
– Должно быть, обучать сына, – в умных глазах старого писаря мелькнули искорки смеха.
– А еще?
– Защищать господина Рамлаада от всех невзгод, отговаривать от необдуманных решений… – Сену наморщил лоб, – сообщать обо всем, что с ним происходит, госпожа.
– Так почему ты, шлюхин сын, молчал, когда отец забрал его на охоту? – взорвалась Дженна. – За деньги, что я тебе плачу, я могла нанять сотню наставников! Взвод телохранителей! Я могла нанять сотню людей, которые бы сообщали обо всех делах мужа…
Слова иссякли. Дженна плеснула себе вина и выпила одним глотком.
– Я не смею приказывать господину и не был уверен, что вы уже встали, – поджал губы учитель. – Разве я подводил вас? Упускал что-то, что вам стоило сообщить?
– Ты считаешь, этого сообщать не стоило? – Дженна взмахнула рукой, отметая возражения. – Рами хрупкий и слабый юноша, как ты мог отпустить его с отцом? И куда? Одно дело охотиться на антилоп в лугах, это почетное и уважаемое занятие… но на реке, когда самый умелый воин с трудом балансирует на корытах, когда лодка каждое мгновение может перевернуться…
Горло Дженны пересохло.
– С вашего позволения, госпожа, – не очень почтительно перебил ее Сену, – охота на крокодилов гораздо более почетное развлечение. Ваш муж опытный воин, я думаю, молодому господину не мешает набраться опыта. Это укрепит его положение при дворе.
– Ты думаешь! – повторила за ним Дженна. Помолчала. Вновь отмахнулась, как от надоедливой осы. Потом… как удар, как мимолетная вспышка… все вдруг встало на места. Она даже закрыла глаза, ужаснувшись тому, как слепа была.
– Скажи… – справившись с собой, медленно заговорила она. – Я просила тебя подобрать людей, чтобы они следили за мужем. Что он говорит о сыне в своем кругу?
– Все сводится к одной фразе, он обронил ее на встрече с капитанами луну назад, – серьезно ответил учитель. – «Я получил десять тысяч золотых солнц и самую красивую женщину города. Могу я чем-то порадовать жену?»
– Он сказал это, когда его спросили о том случае… у наместника, так? – Дженна заметила, что комкает расшитую цветами накидку. Женщина села и сцепила руки на коленях.
– Именно так, госпожа. Если вас интересует, он добавил, что ни разу не пожалел. Говорит, сын заслуживает вельможного имени.
«Это я знала и без тебя». Дженна кивнула на дверь, показывая, что разговор окончен. Только когда старик коснулся створок, она крикнула ему вслед:
– Скажи конюхам, что лошадь не нужна. Скажи, пусть меня не беспокоят.
Еще раз поклонившись, старик покинул ее. Дженна молча сидела, уставившись в стену.
– Дура… – наконец сказала она. Сад ответил злорадным шепотом. – Рыжая разодетая дура, – повторила Дженна, и ветви словно повторяли за ней: дура, дура… рыжая дура… разодетая…