Мать демонов
Шрифт:
Они увлекли его к храму и кружили, как осы над медом. «Как у кочевников… тот, кто убил старого вождя, становится новым и внушает благоговение, – думал Каи. – Я просто заменил им Раммака».
Храмовые сады едва ли отличались от площади за стеной. Дым костров тянулся в небо неряшливыми космами, повсюду пестрели шатры и палатки солдат.
– Чего он хотел? Зачем отпустил к нам? – сыпал вопросами командир дружины. Он вел Каи к аллее, вдоль которой выстроились истуканы с песьими мордами.
– Хочет, чтобы я убедил вас принять узурпатора.
– И ты… – начал Бахри, но Каи не дал ему договорить.
– Я все это начал. Глупо останавливаться на полпути, – жрец слабо улыбнулся. Бессонная ночь и безумное утро давали о себе знать: голова гудела, и он едва слышал собственные слова.
– Мы продолжали твое дело! Даже когда думали, что ты убит, – заверил незнакомый жрец. Властные команды заглушили его слова: десятники и капитаны сгоняли воинов на площадку перед пилонами.
Пройдя под увитой плющом аркой, Каи остановился. На возвышении для медитаций восседал юноша в золотой маске. Его окружали двенадцать слуг с опахалами из страусиных перьев. Жрец наскоро пересчитал края белых одежд, что выглядывали один из-под другого. Двенадцать. Число Царя Царей. Проклятье! Они раскопали даже копию маски, не хватало венца – того, что можно взять лишь в Красном дворце.
Каи обернулся к командиру, который явно руководил сборищем, но юноша опередил его:
– Желтый бог воплотился в тебе, Каи Серис! – он поманил жреца к себе. – Подойди. Твои друзья нам о тебе рассказывали.
Досадующий, обескураженный, Каи все же подошел на шаг. Взгляд подмечал все новые подробности: у возвышения расселись городские вельможи, и обилие колец, браслетов… казалось, на парня нацепили все каменья, которые нашлись в Доме Шакала.
– Мы благодарны за помощь, что ты оказал престолу, – продолжил юноша, окунув пальцы в чашу с ароматной водой. Должно быть, жрецу полагалось согнуться в поклоне, но вместо этого он процедил:
– Кто этот ряженый?
– Новый Царь Царей, – ответил Бахри и, подавая Каи пример, поклонился.
– Царь Царей? Здесь?
Парень нервно пошевелился.
– Совет достойных избрал его в полдень, – поджал губы командир. – И, видят боги, он не хуже твоего иль-Аммара.
– Сейчас не время для ссоры, – вставил юноша. И тут же сбился: – Я должен… мы должны напомнить, этот человек заранее предупредил и спас нас всех…
Наверное, паренек даже неглуп. Должно быть, он и впрямь не хуже простого, как мясник, иль-Аммара – но Каи едва не скрежетал зубами. Эта оговорка… ему хотелось встряхнуть мальчишку, чтобы сбить с губ царственное «мы».
– За какие заслуги ты его выбрал, Бахри? За смазливую мордашку? Близкое знакомство?
Весь храм знал, что командир питает слабость к хрупким юношам. Что же, сколько мозгов ни найдется в голове мальчика – внешне он удовлетворял запросам Бахри.
– Он сын советника Золотого двора, – вмешался Хафрай. – И он устраивает всех, кто…
– Но до выбора две луны! Князья из провинций даже не добрались до столицы!
– Городские чины нас поддержали, – пожал плечами Бахри.
Каи пробежался взглядом по сановникам. Не все, далеко не все. Хорошо, если половина совета достойных.
– От его имени дружины разгонят бунтовщиков, – между тем, говорил командир. – Нам будет, что выставить против узурпатора. Мечи землевладельцев, Серис! Ты слепец, если не видишь, как они нужны!
Парень честно пытался остановить перепалку, он даже поднялся с подушек, но если Каи чего и достиг – так это положил конец представлению. В суматохе и гомоне даже слуги забыли о самозванце.
– Ты поведешь своих людей в бой? Против горожан и купцов? – Каи решил, что ослышался. – Да твое войско – плевок в пустыне!
– Не только своих, здесь дружины всех храмов.
– Ты безумец, Бахри! – выдохнул жрец. – Если раньше был только бунт, ты положишь начало войне. Наместники доберутся до города, и когда узнают…
– Хочешь сказать, ты выходишь из игры? – в глазах командира играли злые огоньки. – Теперь ты умываешь руки?
Каи попятился.
– Твоя постель – это твое дело Бахри, – сказал он. – Но я не сошел с ума, чтобы за нее сражаться.
Неужели он и здесь станет пленником? Нет… Нет. К облегчению жреца, Бахри не осмелился.
– Тогда убирайся! – выплюнул командир. – Давай, беги, пожалуйся Раммаку!
– Пусть твой день будет счастливым, верховный, – Каи коротко кивнул и пошел прочь.
Жрец до того устал, что казалось – всякий предел пройден, хуже просто не бывает. Но каждый час доказывал обратное. Гонг трезвонил по-прежнему, а усадьба Сатры казалась пустой и заброшенной. Как и вчера.
Мебель тонула в неподвижном море теней. Сквозь щели в ставнях проникали тонкие полосы света, они протянулись по полу и ломались по углам. Тихо. Пусто. В тишине Каи слышал хриплое дыхание города.
– Сатра? – окликнул жрец.
В тишине голос его звучал испуганно.
Она лежала у подножия лестницы, как настигнутое охотником животное. Загорелые руки вывернуты под неестественным углом, пальцы смяли циновку – видно, Сатра ползла прочь, когда ей размозжили голову. Ее волосы, непокорный ливень кудрей – теперь слиплись в кровавую массу.
Это было больно. Больнее сотен топоров палача. Больно вдвойне оттого, что страсть его, ее страсть – были растрачены, распроданы, расплеваны в подарках и спущены в песок. Десять божьих законов стояли меж ними – как пламя десяти костров.
Каи долго сидел над телом.
Ему вспомнилась их первая встреча – на канале, что окружает Район Садов. Она стояла против него, в снопах лунного света, прислонясь к переборке барки. Порой тень платанов и акаций скрывала ее, а потом Сатра вновь являлась в лунном свете, как видение. Каи вспоминал, как они гуляли вдоль пристаней, и масляные пятна на воде волновались в лучах закатного солнца.
Он не смог прикоснуться к Сатре. В ней не осталось ничего человеческого. Слишком длинные руки. Сжатые, как клешни, пальцы. Лицо – смятая болью и страхом маска.