Мать-одиночка
Шрифт:
— А я одарила вас частью своей магии. Простите, Зоя, но вы не были рождены магом. Вы были неподвластны внушению магов Чареоне, и не будете в будущем. — Тата поспешила сменить вектор темы.
— Ты сохранила мою память о детях? — срывающимся голосом уточнила я.
— Да.
Я готова была расцеловать зверька, потому что мысль о том, что я могла бы, как и Виктор, напрочь забыть о своих детях, пугала до дрожи.
— Все пошло не по плану. — Батторий засеменил по комнате. Судя по всему, хранитель тоже волновался. — Слишком рано прибыли наследники.
— Поэтому им прибавился возраст?
— Да, а Лиле убавился. Мир посчитал, что такая разница в возрасте быстрее научит братьев ответственности за чужие жизни. Потому что они должны были быть вместе…
— То есть ни я, ни Виктор в этот план по перемещению не входили.
— Это спонтанный перенос, Зоя. Мы спасали их, как могли.
Спасали они…
Я вздохнула и притянула ласку к себе. Мне требовалось подумать и как-то укомплектовать все мысли в голове.
Что мы имеем? Триадон, который пытается возродиться. Мою семью, которую раздербанили на части три года назад. Причем делалось это, чтобы спасти мужа. Коряво получилось, но жизнь-то ему сберегли…
— Подождите, наследниками являются мои сыновья, но вы все равно спасли Виктора, когда он воевал на Земле, почему?
— Да, мы спасли его, когда он подорвался на мине, — важно кивнул енот и остановился посреди комнаты. — Потому что только в любящей и полноценной семье можно воспитать прекрасных людей, Зоя. Потому что вы никогда не делили своих детей на любимчиков, как было с Танисом и Ранисом. Мы считаем, что их соперничество пошло от нехватки любви родителей. Да, вы жили небогато, дочку вот еще родили, но при этом в ваших сердцах дети занимали одинаковое место, вы не выделяли никого, никого не обделяли ни лаской, ни вниманием, ни любовью. И это важно. Вы любите каждого со всеми недостатками, проказами и различием в образовании. Успех или неудача не имеет для вас никакого значения.
— Я мать.
— И что? — усмехнулся Батторий. — Вы мало знаете семей, где одного любят, а второго ребенка вечно принижают? Или семей, где отец больше любит дочку, а мать сына?
Молчу. Знаю я такие семьи. Но я не они, и мои дети для меня — моя вселенная.
— Мы должны вернуть вас домой, Зоя. Но всех вместе, чтобы мальчишки выросли, получили образование, а потом мы перенесем их в Триадон и…
— Стоп! Вернете на Землю? То есть вы можете это сделать?
— Да, но мы должны получить согласие от всех членов семьи. И вы должны поклясться, что, когда придет время, вы отпустите сыновей к нам.
— Исключено, — прошипела я.
— Зоя, — протянула Тата. — Так будет лучше…
— Правда, что ли? Вы хотите вернуть нас всех на Землю, а что мы скажем спецслужбам? Что скажет Виктор, когда его три года считали умершим? А мы? Дети исчезли на глазах множества людей, квартира сгорела. Куда вы собираетесь нас отправить? Каким образом вот это все можно изменить?
— Зоя…
— Что Зоя? Вы хотите упечь меня и Виктора в психушку, чтобы беспрепятственно отнять детей? Так я не согласна! Слышите? Если так случилось и нам придется жить в Триадоне, то пусть все остается как есть. Мы здесь… — Я всхлипнула и быстро утерла слезы. — Мы вместе, а значит, справимся со всем, понятно?
— Нет, Зоя! Успокойтесь, — ласка буквально запрыгала перед моим носом. — Нет же, вы не так поняли.
— Тогда поясните! — я не говорила, я рычала.
— Мы вернем вас на Землю до трагических событий.
— Вот как?
— Да. Никакой психушки, никакой смерти и разлуки, но…
— Но?
— Мы будем с вами, Зоя.
— Как это?
— Как домашние питомцы, конечно.
— Мама!
Голоса мальчишек слились. У меня сердце екнуло от того, как прозвучал их зов: отчаянно, испуганно. Бедные мои…
— Я здесь! — крикнула и попыталась подняться. Не вышло, ноги затекли. — А с вами мы обязательно продолжим беседу.
*
Дни в Саттаре летели стремительно. Казалось бы, лишь вчера я оказалась здесь и увидела своих сыновей, а на деле прошло больше семи дней. Я когда это услышала, очень удивилась. Так легко протекало время в этом месте.
Лиловый енот и ласка не солгали. Я действительно поняла то, о чем они пытались сказать.
Люди в Саттаре были другими, нежели в Чареоне. Они были приветливыми, смеющимися и готовыми оказывать помощь ближнему.
Но самое главное, это я и мои дети, от которых я просто не могла оторваться.
Я уже говорила, как поразил меня сказочный пейзаж, увиденный из окна комнаты. Но теперь я смогла увидеть этот волшебный город изнутри, погулять с сыновьями по его улочкам. В первые прогулки нас сопровождали Тата или Батторий, а потом, когда мы освоились, мы стали гулять и одни. Признаюсь, меня слегка удивило, что хранители нам такое легко разрешили, но это, нужно сказать, добавило моего доверия к ним. Хм-м… Доверие вызвало доверие?.. А почему бы и нет. Хотя совсем уж легковерной я не была и допускала еще и тот вариант, что они рядом с нами все равно присутствовали. Скажем так: незримо. Магия, все такое… Но с другой стороны, какой смысл за нами следить? Мы что, могли куда-то сбежать? Куда? Да и зачем? О нашей безопасности тоже можно было не заботиться: более безопасного места, чем этот город, я еще в своей жизни не видела.
Вспомнить хотя бы тот момент во время одной из прогулок, когда Санька с Ванькой принялись друг за дружкой гоняться — устроили что-то вроде салочек… Ну да, выглядели они на шестнадцать, но по сути все равно ведь оставались тринадцатилетними. И вот Саня, споткнувшись, упал. Ничего страшного, но ладошку ссадил, показались капельки крови. Не успела я к нему добежать, как возле мальчика уже оказались три человека, обычных прохожих. В своих невесомых одеждах-паутинках они были похожи на ангелов… или на сказочных эльфов… Впрочем, я наяву не видела ни тех, ни других, так что утверждать не берусь. Эти добрые люди подняли Саньку, вытерли его ладони… При этом они что-то с улыбками на лицах ему говорили — что-то радостное, приятное, светлое, от чего мой мальчик тоже стал улыбаться. А люди, помахав нам, ушли по своим делам как ни в чем не бывало. Как будто помочь ближнему было для них само собой разумеющимся. Таким же, как жить, как дышать… Не хочу сказать, что у нас на Земле нет таких людей. Конечно же, есть. Но здесь такими были, похоже, все. Добро, справедливость, взаимовыручка являлись здесь не просто словами — ими был словно пропитан сам воздух.
Кстати, о воздухе. Он был здесь не просто воздухом… Он казался сказочным, невидимым и невесомым напитком, который хотелось не вдыхать, а пить, словно родниковую воду в жаркий день. Мы наслаждались им с моими сыновьями! И любовались порхающими в нем бабочками и стрекозами — словно ожившими цветами.
Но и настоящих цветов было в городе столько, что он казался огромным букетом, который сам же и дарил нам — от радости и счастья видеть нас… Но не только из-за цветов был прекрасен этот город. Он был построен так, будто его и не строили, не проектировали, будто он вырос здесь сам, как и его цветы. Извилистые улочки напоминали тропинки — хоть и были их, конечно, пошире, но тоже, загадочно петляя и скрываясь в зелени, словно манили в неведомую волшебную чащу. Здания, которые не всегда удавалось полностью рассмотреть из-за обступающих их деревьев и цветущих кустов, были совершенно непохожими друг на друга. Я была уверена, что не смогла бы отыскать там хотя бы двух однотипных. Если их все же когда-то создали, то не архитекторы, а художники, или даже музыканты, потому что весь этот сказочный город был и в самом деле словно пронизан музыкой. Она была тут во всем — в зданиях, в улочках, в цветах и деревьях, в солнечном свете, в людях… В этом городе хотелось жить. Очень-очень хотелось! В нем была гармония. И душа как бы сама собой настраивалась на ее лад. А душевная гармония дорого стоит…