Мать сыра земля
Шрифт:
— Вот, смотри! — Силя ткнул пальцем в черный силуэт с пистолетом. — Здорово! «Убей его первым»!
— Дурак ты, Силя, — проворчал Бублик. — Только Морготу сейчас не хватает про пистолеты.
— А вот это? — на обложке была нарисована аккуратная английская деревенька. — Вполне так ничего, а?
— Ага, — я презрительно сморщился, — «Смерть в зеленой лощине»!
— Не, не надо про смерть, — покачал головой Бублик, — и про убийства не надо. Надо с другой стороны посмотреть.
Мы оставили в покое боевики и детективы и подобрались к книгам более мирным.
— Во!
— С драконом — это для детей, а мы хотим взрослую книгу, — назидательно сказал я.
— А взрослые книги про что? Если не про убийства?
— Ну, про любовь, наверное. Фильмы же взрослые всегда про любовь, — я пожал плечами.
Бублик со мной согласился, Силя же поскучнел. Посовещавшись, начали искать книгу с самой красивой девушкой на обложке — если уж покупать книгу про любовь, то не к уродине же какой-нибудь? Самая красивая девушка нашлась на книге в мягком переплете, которая называлась «Сладкие объятия любимой». Никакой смерти, никаких пистолетов, девушка, похожая на принцессу, — в роскошном платье с широким вырезом. Да и цена нас сильно порадовала: раза в три меньше, чем на книги в блестящих твердых обложках. Мы были довольны выбором. А на сэкономленные деньги взяли Морготу две бутылки пива.
Он, как всегда, валялся на кровати в своей каморке и курил, но на этот раз мы нисколько не боялись к нему заходить.
— Моргот, Моргот, — начал Первуня с порога, — мы тебе книжку купили!
— Какую еще книжку? — мрачно спросил он и посмотрел на нас с недоверием.
— Ну, книжку, чтоб читать! — пояснил Первуня.
— Нормальную, взрослую! — поддакнул я.
— Да ну? — презрительно выговорил Моргот.
— Вот, смотри, — Бублик протянул книгу Морготу, — настоящая взрослая книжка.
Моргот взял ее в руки, повертел, разглядывая со всех сторон, а потом расхохотался. Он даже не улыбался ни разу с тех пор, как вернулся, а тут хохотал — и утирал слезы, от смеха выступившие на глазах. Я не понял, что его так рассмешило, но все равно обрадовался. Потом смех его резко оборвался, и он сказал без улыбки, совершенно серьезно:
— Я тронут. Но в следующий раз, когда захотите купить мне книжку, спросите у меня. Я вам скажу название, автора и дам денег.
Силя подтолкнул Бублика в бок и прошептал:
— А я говорил, что про любовь не надо! Надо было с пистолетом!
— А мы еще пива тебе купили, — добавил Первуня, и я поспешил выставить бутылки на письменный стол.
— Пиво — это здорово, — равнодушно ответил Моргот.
— А чего тебе еще купить? — спросил Первуня.
— В смысле?
— Ну, чтоб ты обрадовался?
— Спасибо, я уже обрадовался, — холодно сказал Моргот и повернул голову лицом к стене.
— А чего ты тогда такой грустный, если ты обрадовался? — продолжил Первуня. Похоже, он решил добить Моргота окончательно. Я думал, он сейчас заорет, чтобы мы убирались отсюда, но Моргот неожиданно потрепал Первуню по волосам.
— Я не грустный. У меня плохое настроение. И это… оставьте меня в покое, а? Я регулярно ем и каждый день бреюсь, что еще вам от меня надо?
— Это потому что мы тебя любим, — сказал Первуня. — Мы тебя очень любим.
— Толку-то от вашей любви, — проворчал Моргот.
— Толку от нашей любви есть, — Первуня не намерен был так просто отстать, — вот когда к нам сюда солдаты пришли, Бублик тебя не выдал. Он со стула упал, а тебя не выдал.
— Чего? — Моргот вдруг сел на кровати. — Что ты сказал?
Первуня испугался, что выболтал что-то не то, и отшатнулся.
— Бублик, что он несет, а? Они что, вас допрашивали? — я первый раз в жизни видел на лице Моргота такое непритворное, ничем не прикрытое участие. — Они не трогали тебя?
— Нет, Моргот, все нормально. Они нас не трогали. Они даже мороженого нам купили, — нехотя ответил Бублик.
— А почему ты со стула упал?
— Я устал просто.
— Здрасьте, приехали! — Моргот посмотрел на Бублика недоверчиво. — Что-то я никогда от усталости со стульев не падал! Тебя кто-то ударил?
— Он в обморок упал, — пояснил я, гордый своим другом. — Он четыре часа продержался, а потом упал.
— Сколько? — еле слышно спросил Моргот.
— Четыре, — я пожал плечами.
— Уйдите, — вдруг сказал он резким, надтреснутым голосом и отвернулся от нас. Я не понял, что мы сделали плохого и почему он вдруг решил нас прогнать, но он повалился на кровать лицом к стене и добавил: — Ну пожалуйста, ну уйдите! Я сейчас к вам сам выйду, только уйдите!
Я думал, он плачет. Я не очень-то в это верил, но по-другому не мог объяснить, зачем он выгнал нас. Но Моргот действительно вышел из каморки минут через десять и растерянно посмотрел на нас — мы сидели за столом и пытались играть в карты. Он не умел быть благодарным, он боялся чувства благодарности так же, как любого другого, поэтому надеялся поскорей от этого чувства избавиться.
— Рассказывайте. Что тут было без меня? — он подсел к нам за стол и достал сигарету.
И мы рассказали. И о приходе Макса, и о том, как на следующее утро к нам пришли миротворцы, как мы ревели, а Бублик за нас отдувался. Моргот слушал опустив голову.
— Я не мог не сказать, где я живу, — пробормотал он, когда мы закончили.
До этого он никогда не говорил с нами всерьез, как со взрослыми.
— Да это же понятно, Моргот, — пожал плечами Бублик.
— Бублик, ты спас мне жизнь, — Моргот сказал это как-то очень просто и очень быстро, пряча глаза, тут же нервно и коротко затянулся и выдохнул дым себе на колени. Но уже через секунду он вскинул глаза и поцедил сквозь зубы: — Сссуки…
И тут я почувствовал — я именно тогда это почувствовал, а не понял сейчас, — что Моргот, несмотря на его позу, на его безответственность, защищал нас от внешнего мира, как это и положено взрослому. Он создал этот маленький мирок и стоял на его страже, как старший. Он никогда и никому не позволял нас обижать! Вторжение в его мирок, невозможность противостоять этому вторжению, невозможность отомстить за него он принял совсем не так, как собственные злоключения. Наверное, это был какой-то дремучий инстинкт самца, защищающего свое логово.