Матабар
Шрифт:
Так что… к этому ребенку подобное описание точно не подходит.
— Можешь отвести меня к твоему учителю?
Впервые за вечер она увидела в глаза ребенка что-то похожее на испуг. Вот только боялся он вовсе не за себя.
— Плохо, — он так рьяно замотал головой, что удивительно, как та не отвалилась. — Мысль плохо. Ты людь…м-м-м — человек… Учитель не любить человек. Он ест человек. Окта хорошая. Не хотеть учитель тебя есть. Грустно будет.
Она решила не акцентировать внимание на том, что учитель ребенка может её съесть. Возможно, он неправильно выразился, либо она неправильно
— Вдруг Арди может помогать Окта? — встрепенулся мальчик, показывая на себя. — Ты запах странно. Ты не ходить тропами здесь. Зачем приходить?
Она улыбнулась ребенку — злодейка судьба привела к ней слишком доброе создание. Но стоило порадоваться, что это не голодный зверь или какой-нибудь дикарь из первородных рас.
— Вряд ли ты можешь мне помочь, дитя, — она уже собиралась прикоснуться к нему, как отдернула руку — что-то подсказывало, что это будет, как выразился Арди — «мысль плохо». — Если только, конечно, ты не знаешь где растет Цветок Горного Хрусталя. Старая ведьма сказала, что я могу его найти и… Светлоликий, я даже не знаю, не мерещиться ли мне все это, а если не мерещиться, то с какой стати мне верить ведьме, я же просто…
— Цветок гора прозрачный камень? — перебил мальчик и добавил на странном языке. — Altane’Mare.
Ребенок посмотрел на неё и сделал очередной жест ладонью, словно… успокаивал её?
— Арди жаль Окта. Стая Окта есть больной охотник?
Её сердце пропустило удар.
— Моя дочь, — прошептала она, а затем тот стержень, что держал её целый год, треснул и она сломалась. Рухнула на колени, прямо в снег — горячие слезы полились из её уставших глаз. — Моя дочь заболела прошлой весной. Врачи, маги и даже целители эльфов ничего не смогли сделать. Я… я просто хотела немного развеяться. Пошла на этот дурацкий фестиваль. Никого не взяла с собой, словно глупая девка, а теперь я здесь, а она… она может не дожить до конца недели. О Светлоликий, я даже не смогу с ней попрощаться и…
Её обняли. Крепко и сильно.
— Окта больно. Арди не любить, когда больно. Учитель сердиться, но он понимать. Наверное… Я уже почти взрослый охотник, могу сам за себя решать, — она вздрогнула, услышав нормально и понятную звучащую фразу, после чего отстранилась и утерла слезы. Не дело ей плакаться на плече ребенка. — Я знать, где жизнь Altane’Mare. Запах Окта. Читать о нем. Похож на камень и соль. Запах болезнь Сердце-Камень. Старый болезнь. Плохой. Простая, когда есть Altane’Mare. Когда нет — духи приходить. Ненастоящий болезнь.
— Ненастоящая болезнь? — переспросила она.
Ребенок кивнул и задумался, подбирая слова.
— Aean’hane… м-м-м… ведьма. Ты говорить такой слово — ведьма. Ведьма делать сердце-камень. Но это плохо. Нельзя слова чтобы болезнь. Плохой путь. Недостойный.
Она перебирала в уме слова ребенка.
— Ведьма, ненастоящая болезнь, — медленно повторяла она, а затем все поняла. — Это магия? Мою дочь прокляли? Но лучшие ученые империи не смогли…
Она осеклась и замолчала. Какое-то время они так и провели. Она сидела в снегу, не зная кому и чему верить, а мальчик стоял рядом и чего-то ждал.
—
Мальчик вдруг надул щеки, а затем засмеялся. Легко и заливисто. Совсем не страшно. Будто и не торчали во рту длинные клыки.
— Прости, — вытер он нос. — Плохо поступать, когда смех. Теперь понимать, когда она-волк смеяться, когда Арди говорить. Ты смешно язык.
Она только и смогла, что натянуть на лицо фальшивую улыбку.
Мальчик посмотрел куда-то в чащу и явно к чему-то прислушался.
— Честно говорить — никогда прошедшие дни не ходить такая тропами. Знать как. Но не ходить.
— Тебе нельзя?
— Нет нельзя, — покачал головой ребенок. — просто…м-м-м… сложно. Никогда не пробовать. Нет нужды. Нет интереса.
— Но ты можешь…
— Для Окта пробовать, — перебил ребенок. — Окта больно. Дочь Окта плохой болезнь. Недостойный Aean’hane, — после чего ребенок произнес еще что-то на незнакомом, певучем языке, но ей не требовалось понимать дословный перевод, чтобы услышать в сказанном оскорбление. — Она-волк будет разочаровываться, если я не исправить сделать плохо. Я не смочь спать, если знать, что не помогать, когда мог пытаться помогать. Идти, Окта.
Ребенок, видимо сам не понимая, что делает — протянул руку. Затем посмотрел на неё с удивлением и таким же удивлением на Окту, когда та взялась за ладонь своей.
— Странный жест… откуда знать и… Мысль завтрашний день, — покачал он головой, после чего посмотрел на пистолет. — Оставлять тут. Запах железо. Плохо запах. Нас не пускать. А если пускать — ругаться. Я мочь говорить за я. Не смочь говорить за Окта. Оставлять, пожалуйста, запах железо.
Несколько мгновений она сомневалась, стоит ли действительно прощаться с тем единственным, что могло защитить её в этом странном лесу, но перед внутренним взором возникло лицо дочери. Вечные ангелы, только сейчас она поняла, что её дочь была немногим младше этого мальчика. На два или три года, в зависимости от того угадала ли она возраст.
В итоге, когда ребенок по имени Арди повел её за собой через лес, то за их спиной ветер укрыл снегом старый, раритетный, однозарядный пистоль — дядя, а вместе с ним и антиквары, будут явно сильно расстроены такой утратой.
Они шли между деревьями и кустами, иногда петляя не хуже зайцев, потом останавливались, замирали камнями, а затем снова шли. Если бы не уверенная походка мальчика, она бы подумала, что он её дурит и разыгрывает, но тот крепко держал её за ладонь и не отпускал, сосредоточено вглядываясь во тьму.
Она бы много отдала, чтобы узнать, что же видят его янтарные глаза во мгле. Сама могла разглядеть лишь очертания… очертания чего-то, что явно не могло находиться в заснеженном лесу. Иногда ей казалось, что они идут не по снегу, а ступают по широкой дороге, выложенной старым камнем. Деревья порой оборачивались верстовыми столпами, а кустарники — разрушенными постройками глубокой древности.
Застывшие подо льдами ручьи вытягивались лентами далеких холмов, а сами холмы вдруг падали вниз глубокими озерами. Зима сменялась цветастой весной, а затем обратно — темной и даже более холодной зимой, чем прежде.