Материалы сайта Savetibet.ru (без фотографий)
Шрифт:
Шпигель: Какой путь скорее всего выберет Пекин? Будет ли это ощущаться 20 июня, когда вызвавший столько противоречий олимпийский огонь будет пронесен через тибетскую столицу, что потенциально может привести к новым демонстрациям?
Я уже советовал своим соотечественникам в Лхасе и в других местах, включая Сан-Франциско, не проводить демонстраций против олимпийского огня. Не знаю, что это даст. Возможно, я сделаю еще одно обращение. Китайцы постоянно обвиняют меня в саботаже Олимпийских игр и олимпийской эстафеты. По правде говоря, я с самого начала приветствовал идею предоставления Пекину права принимать игры.
Шпигель: Многие тибетцы видят в подъеме факела
Если бы времена были поспокойнее, я бы не расстраивался по этому поводу. Но сейчас я понимаю протестующих, хотя, конечно, не поддерживаю их. Я также посоветовал организаторам так называемого марша мира отсюда, из Дхарамсалы, и до границы с Китайской народной республикой отказаться от своих планов, поскольку это может привести к столкновениям с вооруженными пограничниками. Но я могу лишь советовать, я не могу насаждать свои взгляды. Надеюсь, китайцы не воспользуются этим для того, чтобы устроить новое кровопролитие.
Шпигель: Ваш ненасильственный путь теряет поддержку среди ваших соотечественников в изгнании, хотя они и продолжают почитать вас как символ Тибета. Бойцы Тибетского молодежного конгресса, настаивающие на борьбе за независимость, набирают очки. Китайское руководство недавно объявило Тибетский молодежный конгресс «террористической организацией».
Конечно, я понимаю нетерпеливость молодости. Но у них нет концепции, только эмоции. Я знаком с этими фантазиями уже много лет, и давно лелею надежду, что они растворятся. Даже если оставить в стороне вопросы нравственного характера, что будет означать такой путь? Что тибетцы должны взять в руки оружие для достижения независимости? Какое оружие и где они его получат? От моджахедов в Пакистане? И даже если мы получим оружие, как мы доставим его в Тибет? И когда начнется война за независимость, придут нам на помощь американцы? Или немцы?
Шпигель: Конечно, нет. Но, тем не менее, некоторые тибетцы полагают, что вы слишком уж готовы к компромиссам. Ваш пример для подражания, Махатма Ганди, проповедовал ненасильственное сопротивление и гражданское неповиновение. Отказ идти на сотрудничество с оккупантами и провокационные марши по всей стране представлялись ему правильным решением.
Вы правы. Однако есть одно большое отличие: Ганди мог оспаривать свое дело в суде. А вы попробуйте сделать это в Лхасе. Британские империалисты вели себя довольно дурно, но они не идут ни в какое сравнение с сегодняшними китайцами – они гораздо хуже. И к тому же я полагаю, что голодовка, приводящая к смерти, есть неприемлемый акт насилия. У вас нет никакого шанса добиться чего-либо от китайцев подобными методами.
Шпигель: Вы выносите довольно обширные обвинения в адрес Китайской народной республики. Китай, безусловно, не является конституционным государством. Но есть и безошибочные признаки медленного становления гражданского общества: смелые журналисты, юристы и защитники окружающей среды. И экономический прогресс, достигнутый Китаем, феноменален.
Это правда. Вы должны знать, что я – горячий поклонник «гармоничного общества», которое сейчас продвигает партийное руководство. Но слова должны подтверждаться на деле. Я, безусловно, испытываю оптимизм в отношении будущего Китая в долгосрочной перспективе. Трудно силой сдерживать людей на протяжении долгого времени, как показали нам примеры Советского Союза и стран Восточной Европы. Китайское общество сегодня уже приходит в движение, что привело к многочисленным позитивным переменам. Китайцы вновь
Интереснейшие и, безусловно, нонконформистские эссе с критикой действующего режима появляются в Интернете. Это может привести к росту симпатии и солидарности с делом борьбы за Тибет.
Шпигель: Вы скучаете по дому? По Тибету?
По дому? Нет. Дом – это место, где ты чувствуешь себя «дома» и где тебя тепло принимают. Это я могу сказать, конечно, про Индию, но также и про Швейцарию, Соединенные Штаты… и Германию, которую я очень люблю.
Шпигель: Вы отбросили надежду снова увидеть Лхасу, дворец Поталу, где вы выросли и правили страной?
Нет, отнюдь. Я настроен оптимистично. Думаю, однажды я сумею туда вернуться.
Шпигель: Когда и на каких условиях?
Я уже считаю себя наполовину в отставке. Ежедневной деятельностью правительства уже занимается кабинет, возглавляемый премьер-министром Самдонгом Ринпоче, который был избран в изгнании демократическим путем. Через несколько лет я хотел бы полностью уйти в отставку.
Шпигель: Вы недавно сказали, в дни пика насилия в Лхасе и воинствующих протестов здесь, в Дхарамсале: «Если ситуация выйдет из-под контроля, тогда мне останется единственный выбор – полностью отойти от дел». Некоторые интерпретируют ваше замечание как открытую угрозу радикалам из молодежного конгресса, что они больше не могут рассчитывать на вашу поддержку. Другие увидели в них скрытую угрозу китайскому руководству, намек на то, что это их последний и наилучший шанс найти компромиссное решение.
Я сказал то, что сказал. Я жду возвращения к жизни простого монаха… Хотя, пожалуй, в моих словах было определенное предупреждение в том смысле, о котором вы упомянули.
Шпигель: Китайцы потребуют от вас новых уступок, прежде чем они приступят к одному только рассмотрению вашего возвращения в Лхасу. Ведь, в конце концов, вы беретесь выступать от лица всех тибетцев и призываете к обширной автономии, к Большому Тибету, который будет включать нынешний Тибетский автономный район и частично другие провинции – Цинхай…
Где я родился…
Шпигель: Сычуань, Гансу и Юннань, то есть почти четверть земель Китайской народной республики.
Я чувствую моральную ответственность говорить от имени 6 миллионов тибетцев, и свободы и право на сохранение культуры должны распространяться на всех тибетцев, как это указано в Конституции.
Шпигель: И вы готовы уйти с поста Далай Ламы, передав другим свой религиозный и политический сан и связанные с ним обязательства?
Я не буду играть политической роли и сколько-нибудь ощутимой духовной роли. Когда придет день моего возвращения, когда плюрализм, свобода мнений и нормы гражданского общества в какой-то степени вернутся в Тибет, я передам все исторические полномочия местному правительству.
Шпигель: Вы станете последним Далай Ламой? До какой степени вы будете вовлечены в процесс выбора своего преемника?
Мы обсуждали этот вопрос с группой высокопоставленных лам здесь, в Дхарамсале, на днях. Существует много различных моделей, но ключевым фактором должна быть воля тибетского народа. Я уже рассматриваю идею проведения референдума по этому вопросу. Все возможно: конклав, как в католической церкви; женщина в качестве моего преемника; отмена института Далай Лам и даже два Далай Ламы, поскольку коммунистическая партия, как это ни поразительно, берет на себя право утверждать реинкарнации.