Матрица террора
Шрифт:
Огонь, грохот и поднимающийся в небо черный дым напомнили Тэку о вчерашнем взрыве машины и гибели Сюзи, но, к своему величайшему удивлению, Тэк вдруг понял, что вместо отчаяния и ненависти его охватила безумная радость: он торжествующе завопил и с размаху хлопнул Габриеля по плечу. Наверное, это потому, рассудил Тэк, что полицейские хотели убить нас, а Габриель убил полицейских.
Позади пикапа раздалась длинная автоматная очередь. Тэк оглянулся: полицейские, которых гибель вертолета привела в ярость, открыли стрельбу по несущимся вслед за пикапом машинам бунтовщиков. Бунтовщики не остались в долгу — высунувшись из окон, они открыли ответный огонь. Началась ожесточенная перестрелка.
— Стив! — крикнул Габриель, выхватывая из кучи оружия автомат.
— Ничего, прорвемся! — заорал Стив. — Мы уже почти доехали, они ждут нас за углом.
Услышав слово «за углом», Тэк обеими руками вцепился в борт пикапа. Стив резко выкрутил руль, машина повернула, Тэка бросило на правый борт. Он не успел опомниться, когда у него над ухом раздался крик Габриеля:
— Съезжай с дороги! На тротуар, быстро! Не хватало нам попасть под обстрел.
— Если этот шум можно считать сигналом к началу операции, — с саркастической усмешкой заметил Зейд, прислушиваясь к завыванию полицейских сирен и автоматным очередям, — думаю, очень скоро наши приятели лично прибудут на место встречи.
Нони молча кивнула. Они с Зейдом стояли посреди улицы, еще десять ребят выстроились в две шеренги по пять человек в каждой; они нервно переминались с ноги на ногу, сжимая в руках стингеры, заряженные реактивными снарядами. Перед ними на мостовой была насыпана большая куча белого порошка, от этой кучи тянулись длинные маслянистые дорожки, которые заканчивались у ног Зейда. В двух боковых проулках затаилась еще дюжина вооруженных бунтовщиков. Ловушка была расставлена, оставалось только дождаться жертву.
Шумная процессия приближалась.
— Первая шеренга, на колено! — скомандовал Зейд. — Оружие к бою!
Бунтовщики дружно вскинули оружие на плечо и опустились на одно колено.
— Спокойно, спокойно, — тихо повторял Зейд. — Сейчас они появятся.
Из–за угла на полной скорости вылетел красный пикап. Подлетев к насыпанной посреди дороги куче белого порошка, машина резко свернула вправо и, скрипнув тормозами, остановилась на тротуаре.
Зейд щелкнул зажигалкой и поднес пламя к началу маслянистой дорожки.
Из–за угла показались полицейские машины.
— Первая шеренга, огонь! — скомандовал он, убирая зажигалку в карман.
Пять ракет с шипением взвились в воздух и полетели навстречу полицейским машинам. Раздался взрыв, пять ослепительных огненных шаров завертелись посреди мостовой. Первые два автомобиля сгорели дотла в считаные секунды, три других не успели затормозить и на полной скорости врезались в горящие машины, вытолкнув их на тротуар.
— Вторая шеренга, вы знаете, что надо делать, — ленивым голосом произнес Зейд.
Еще пять ракет взвились в воздух, и еще пять автомобилей превратились в пылающие факелы. Уцелевшие машины успели затормозить, из них выскочила дюжина разъяренных полицейских, некоторые были в обычной форме, другие — в бронежилетах и касках. Но в этот момент пламя, бежавшее по маслянистым дорожкам, достигло лежащей посреди дороги кучи белого порошка, повалил дым. Полицейские даже не успели достать оружие, когда улица и близлежащие дома скрылись в густых белых клубах. Для бунтовщиков, затаившихся в боковых проулках, дым был сигналом к началу атаки. Они ринулись вперед, безостановочно паля из своих пистолетов в том направлении, где только что стояли полицейские, и через мгновение к ним присоединилось еще человек пятьдесят. Подъехав к месту сражения вслед за красным пикапом, они выскакивали из машин и бросались на помощь своим товарищам.
— Пора кончать с ними, — сказал Зейд, вытаскивая пистолет. — Не отставай, Нони! — крикнул он, бросаясь вперед.
Зейд и Нони вместе нырнули в клубы белого дыма, она выхватила из–за пояса два керамических ножа, а он вытащил из ножен керамический меч. Нони метнулась куда–то в сторону, Зейд мчался вперед, никуда не сворачивая, сквозь завесу белого дыма он заметил желтоватое свечение — приблизившись, Зейд увидел догорающие останки полицейских машин. За одной из машин он уловил легкий шорох, и, не раздумывая, бросился туда. Возле искореженной груды металла притаились двое полицейских. Зейд в упор расстрелял обоих и двинулся вглубь дымовой завесы. Он шел в том направлении, где, по его расчетам, находился бронетранспортер. Неожиданно из белой пелены выскочил полицейский в бронежилете и с разбегу налетел на Зейда. От неожиданности полицейский вскрикнул, а Зейд действовал почти машинально: он упал на землю и откатился в сторону, прежде чем противник успел открыть стрельбу. Оказавшись позади полицейского, Зейд вскинул меч и бросился на стража порядка. Незадачливый полицейский издал пронзительный вопль, когда на него обрушился сокрушительный удар, Зейд вскочил ему на спину и одним ловким движением перерезал несчастному горло.
Тем временем Нони словно молния промчалась сквозь клубы белого дыма. Неожиданно она оказалась лицом к лицу с четырьмя полицейскими, которые пытались укрыться за старым газетным киоском. Нони действовала молниеносно: она низко пригнулась и метнула один за другим несколько ножей, целясь полицейским в ноги. Ножи вонзились им в икры, полицейские были обезврежены, даже не успев понять, откуда прилетели эти смертоносные лезвия. Пока полицейские, завывая от боли, катались по земле, Нони легко поднялась на ноги и, подскочив к врагам, всадила в их спины еще по ножу. Полицейские остались лежать без движения, а Нони бесшумно исчезла в клубах дыма: две тонкие косички весело подпрыгивали, хлопая ее по спине. Мгновение спустя еще один полицейский, притаившийся возле ржавого почтового ящика, упал замертво со сломанной шеей; к тому моменту, когда его товарищ заметил случившееся, несколько ударов ножом в живот решили его судьбу. Затем Нони быстро собрала ножи, с безразличным выражением лица вытерла их о мундиры полицейских и беззвучно растворилась в белой дымовой завесе, словно и сама была частью этого дыма.
Тэк в это время тоже не сидел сложа руки. Как только дым окутал пикап, он выхватил из коробки несколько ножей и пистолет. Впрочем, как выяснилось позже, пистолет оказался не заряжен. Тэк и Габриель нырнули в дымовую завесу и почти стразу наткнулись на троих полицейских — стражи порядка стояли к ним спиной. Тэк, ни секунды не раздумывая, метнул нож в спину одному из них, Габриель выстрелом в голову уложил второго, однако третий оказался проворнее своих товарищей: он успел развернуться и уже поднял пистолет, целясь в Габриеля. Тэк метнул нож, который угодил полицейскому прямо в шею, тот захрипел и рухнул на землю.
— Спасибо, ты спас мне жизнь, — сказал Габриель, хлопнув Тэка по плечу.
— Не стоит благодарности.
Он не скромничал. Тэк действительно чувствовал расположение к бунтовщикам, словно они были его близкими товарищами. Может быть, потому, что и бунтовщики приняли его как своего, а может быть, потому, что сейчас они сражались с общим врагом. Тэк сражался среди них и вместе с ними.
Какова бы ни была причина воодушевления, но в самом разгаре этого странного сражения, где одна сторона не знала, что делает другая, и где стоны умирающих смешивались с воплями победителей, которые то и дело доносились из–за белой дымной завесы, Тэк вдруг остановился и кинул взгляд на тела убитых им людей. И в этот момент он в полной мере осознал, что убивал полицейских, убивал своих врагов и готов был делать это снова и снова.