Мавры при Филиппе III
Шрифт:
– Один?
– Никак нет. Еще есть полк валлонов.
– И король с вами?
– Да, и граф де Лерма тоже.
– Надеюсь, вы не отступите перед толпой негодяев и бунтовщиков.
Бригадир вместо ответа ударил по эфесу своей шпаги.
– Хорошо! – вскричал д’Агилар. – С такими людьми, как вы, никакая крепость не устоит… Ну что? – продолжал он, обратившись к Лемосу, который только что кончил чтение. – Ваш тесть граф де Лерма принял ли необходимые меры к усмирению мятежников?
– Это совершенно лишнее, – отвечал
– А, понимаю! – воскликнул д’Агилар, смеясь. – Они, верно, покорились. Ведь я вам говорил, что с небольшой твердостью можно их усмирить.
– Да… я думаю, что теперь все кончено, – проговорил губернатор, краснея.
– Они представили заложников?
– Нет…
– И к чему заложники, когда их всех можно перевешать! Просили ли они помилования?
– Нет.
– Так объясните, пожалуйста, что же случилось? – воскликнул д’Агилар с нетерпением. – Какое же вы получили известие?
Губернатор, вместо ответа, подал письмо, следующего содержания:
«Его Величество король, к чрезвычайному своему неудовольствию, узнал о беспорядках, которые причинил его приезд, и после совещания с советом министров, соглашаясь с подтвержденными его предшественниками правами и привилегиями верноподданных жителей Наварры, повелевает и объявляет свою волю и желание торжественно въехать в город Пампелуну без всякой стражи, в сопровождении ее сограждан. И во все время своего пребывания в городе предоставляет честь охранения своей особы и жилища тем же гражданам».
За короля, нашего государя и повелителя, первый министр, граф де Лерма».
По скорости, с какой выдано распоряжение, очевидно, что оно составлено было без всяких совещаний, самим министром, даже без ведома короля. Многие современные источники подтверждают, что король узнал об этом только на следующий день.
Д’Агилар, бледный и дрожащий от гнева, прочитал повеление два раза и не мог поверить своим глазам, что королевская власть до того ослабла и достигла подобного унижения. Не сказав ни слова, он отдал бумагу губернатору, который поспешил удалиться из гостеприимного дома и распорядиться насчет нового объявления.
Старый генерал, оставшись наедине с племянником, несколько минут хранил молчание.
– Ну что, – сказал он наконец, – не правду ли я тебе говорил? Надо ли страшиться за Испанию и за самого короля?
И, не решаясь высказать все свои опасения, старик поспешно ушел в комнату дочери.
Через час после этого он отправился в губернаторский дворец дожидаться приезда короля.
Глава III. Торжественный въезд
Весть об этих происшествиях быстро разнеслась по городу. Даже те из жителей, которые привыкли постоянно сидеть дома, не утерпели выйти на улицу и, прогуливаясь, смотрели на все окружающее
Жители города были очень довольны своей победой. Гостиницы и кофейни наполнились народом, так что в «Золотом Солнце» не было места для проголодавшихся победителей. Содержатель ее, Хинес Перес де Ила, будто переродился. Он снял свою черную шляпу с широкими полями, надел вместо нее белый колпак и переменил свой грозный и возмутительной тон на ласковый и приветливый.
Прежний бунтовщик уступил место трактирщику; он соглашался теперь с мнениями всех и старался поместить по двадцать человек в комнату, которая была рассчитана на четверых, бегал, погонял свою прислугу, поваров.
Вычисляя выгоду, которую он получит с такого большого числа посетителей, он наконец встал за конторкой и зорким оком хозяина наблюдал за всеми действиями своей прислуги, боясь, чтобы они не прикарманили себе доход, следил за сбором. Вдруг дверь снова отворилась, и в гостиницу вошел достойный коррехидор Хосе Кальсадо де-лас-Тальбас в сопровождении более десятка сограждан, которые с бердышами и алебардами в руках изображали муниципальную гвардию.
– Хвала и честь победителям! – воскликнул трактирщик.
– Честь и слава вам, сеньор Хинес Перес де Ила! – отвечал коррехидор. – Вы первый начали защищать наши фуэросы. Согласитесь, господа, – продолжал он, обращаясь к окружающим, – без него наши права не имели бы никакой силы, о них никто бы и не подумал! Король вступил бы спокойно в Пампелуну с двумя кастильскими полками при восторженных криках! Этот почтенный гражданин напомнил всем, что нам одним принадлежит честь охранять нашего монарха в нашем городе.
Все посетители выпили за здоровье Хинеса, который, сняв бумажный колпак, раскланивался на все стороны.
– Поэтому мы должны отдать ему особенные почести, – продолжал коррехидор. – От имени всех наших сограждан предлагаем ему чин сержанта и начальство над отрядом муниципальной гвардии. Мы пришли сюда объявить это и представить команду.
– Что?.. Мне быть вашим сержантом? – воскликнул Хинес, бледнея.
– Кому же больше, как не вам!
– Но, извините… я не могу теперь отлучиться отсюда… мне необходимо быть здесь…
– Да, но еще нужнее быть в наших рядах!
– Послушайте, господа, я человек торговый… вы знаете, я должен следить за прибылью в моем деле.
– А польза для Пампелуны? Наварры? Разве вы это забыли? Возможно ли! Такой патриот, как вы!..
– Все это так… но неужели никто и заменить меня не может?
– Да кому же можно уступить ваше первенство?.. Вы защищали наши права так красноречиво…
– Знаю, знаю! – воскликнул трактирщик, проклиная в душе и красноречие свое и фуэросы. – Мне очень приятно, – продолжал он, – начальствовать над моими согражданами, но я вовсе не ожидал такой высокой чести и прошу несколько дней для экипировки.