Майор из Варшавы
Шрифт:
— Ну что ж, о крахе молниеносной войны поговорить очень даже можно… — Лечицкий вдруг хитро прищурился. — Послушайте, господа, а не выпить ли нам чаю?..
— Так кто же от настоящего чая отказывается?
Полковник, пряча довольную усмешку, наклонился и оттуда, снизу, так чтоб не видел хозяин, задорно подмигнул Усенко…
Меланюк в упор смотрел на жалобно-тупое лицо полицианта, не зная, как поступить. Нажрись этот толстый «сплюх» поганых грибов в иное время, Петро ровным счетом бы ничего не заподозрил. Но теперь, когда до намеченной
Сейчас, напряженно размышляя, Петро решал, кто этот полицай. То ли он что-то заподозривший осведомитель, то ли дикое везенье и впрямь подвалило «бовдуру», то ли поляки, на свой страх и риск, подстраховались, и предупрежденный ими любитель грибов отчаянно спасает собственную шкуру.
Пораскинув мозгами, Петро пришел к выводу, что в любом случае ему это выгодно. С одной стороны, возле камеры майора, вместо двух дежурных останется один, а с другой, если полицай что и пронюхал, он все равно никого не успеет предупредить. Так что черт с ним, и пусть катится подобру-поздорову…
Петро со злостью плюнул на серый цементный пол и выругался:
— Ну хай тоби бис! Вали до дому, но шоб на ту змину був!
— Авжеж, авжеж, дякую, дай вам Бог здоровья…
Полициант сморщился еще жалостнее и, толкнув задом дверь, торопливо загупал сапогами по ступенькам.
Выждав время, Меланюк не спеша обошел тюремные коридоры и вышел во двор. Мощеный прямоугольник был чисто выметен и даже, для порядка, побрызган водой. Все, как прежде. Выход в караулку, проходная, взятая поверх ворот двумя рядами колючей проволоки, угол стены с пулеметной вышкой и дальше, в глубине, бетонный куб мусорника.
Петро поправил ремень, наискось пересек двор и, небрежно пнув сапогом дверь, вошел в проходную. Дежурившие там полицаи враз вскочили и дружно осклабились. Им всем на зависть пан Меланюк регулярнейшим образом и ежедневно наведывается то в ресторан, то просто на ближайший хутор за самогоном.
Поочередно посмотрев на их рожи, Меланюк выглянул на улицу и, увидав подъезжающую фуру, распорядился:
— А ну скочь, зупыни, мени тут подъехать треба…
Полицай тотчас выскочил на дорогу, и когда Петро вышел из проходной, он уже держал под уздцы добротную пароконную запряжку, одновременно грозя кулаком вознице, криво напялившему на голову рваную конфедератку.
Петро подошел вплотную, сердито посмотрел на жавшихся в задке брички двух пассажиров и, не говоря ни слова, уселся в середину, свесив через борт ноги. Возница сбил конфедератку на затылок и осторожно тронул Меланюка за рукав.
— Я перепрошую, пане начальник, они меня наняли…
— Ну то що? Сто верст — не крюк, архирей — не баба, паняй!
Возница в сердцах хлестнул лошадей под брюхо, полицай отскочил от дышла, бричка сорвалась с места и, звеня збруей, запрыгала по булыжнику. Дождавшись, пока они отъехали на приличное расстояние, Петро наклонился к сидевшему рядом пассажиру.
— У вас, как, все готово?
— Да, — коротко отозвался пассажир. — Поручик Вепшик ждет нас.
Сразу за переездом бричка круто свернула на едва заметную колею и, проскочив метров триста, остановилась
— Вшистко в пожонтку?
— Вроде так… — протянул Петро, присматриваясь к поручику.
— Добре! Тогда начинаем… Збых!
Парень в конфедератке слез с брички и, расставив ноги пошире, зажмурился. Петро вздохнул, подошел ближе, примерился и наотмашь, вполсилы, треснул Збыха по скуле. Стус качнулся и замотал головой, словно вытрясая из ушей воду. Поручик шагнул к нему и, бесцеремонно взяв за подбородок, недовольно скривился.
— А-а-а, пожалел тебя гайдамака, придется добавить…
Збых испуганно отшатнулся, а Вукс, коротко хохотнув, вытащил из кармана банку гуталина «Эрдаль» с лягушкой на этикетке. Крутнув защелку, поручик достал из банки ватку и принялся чем-то пудрить щеку Збыха. Через минуту слегка припухшая от удара скула стала сине-багровой, и Вукс удовлетворенно хмыкнул.
— Ну вот, вроде как в тот раз, когда прикладом двинули…
Петро восхищенно цокнул языком и, обернувшись к бричке, быстро заговорил:
— Хлопаки, слушай сюда! Я не знаю, хто там у двори буде, але як войдем, мени треба хвылыну. А там головне, еркаємиста! [30] Пока не собнете, палить з-за того мусорника, скильки патронив е! Я дывывся, вин з бетону, нияка куля не визьме! — Петро посмотрел на Вукса. — У вас гранати яки?
— Филипинки, а у них, — Вукс показал на хлопцев торопливо передвигавших сиденье ближе к задку, — лимонки.
30
Еркаємиста — пулемётчик (польское).
— Добре, — Меланюк довольно кивнул. — У двори лимонками жарьте, а по коридорам ваши консервы кидайте, бильш страху буде…
Пока Меланюк говорил, Збых легко прыгнул в бричку и, поудобнее укладываясь в передке, позвал:
— Сидай-но, хлопци! Нема чого тягнути!
Петро вскочил на сиденье, разобрал вожжи, уперся сапогом в борт поверх улегшегося в ногах Збыха и обернулся к устраивавшимся позади пассажирам.
— Хлопаки, автомат-то де?
— Тут, тут, не бойся… Смотри, — один из пассажиров наполовину вытащил спрятанный под сиденьем полностью снаряженный «стен».
— Ага, добре! — Петро посмотрел на Вукса. — Ну то що, пане поручнику, поехали?
— Давай! Все уже там, на местах, а мы следом, у нас подвода!..
Вукс махнул рукой и уже вслед тронувшейся бричке вроде как отдал честь…
Колеса брички спокойно громыхнули по рельсам на переезде, и по обе стороны булыжной дороги потянулись одноэтажные домики городка. Здесь, все чаще подгоняя коней, Петро приподнялся с сиденья, напряженно высматривая поворот. От него он должен был гнать упряжку вскачь, и там для него пойдет другой отсчет времени…