Майор Ветров
Шрифт:
Ветров удобно положил на осколок скалы автомат, тщательно прицелился, и длинная очередь скосила всех четверых. Пятый душман, не выпуская поводка, поднял руки и на ломаном русском языке прокричал:
– Шурави, русски! Не стреляй, я сдаемся!
Ветров с десяток секунд выжидал, а затем, убедившись, что все четверо духов лежат без признаков жизни, выскочил из-за камня:
– Повернись спиной! – подождав, пока дух исполнит приказание, сказал: – Не двигаться!
Ветров, не спуская с духа глаз, обошел убитых, собрал их оружие и сложил в кучу. Потом приказал оставшемуся в живых лечь лицом вниз, отрезал поводок от рук пленного и связал руки душмана.
– Вы кто? – спросил Ветров.
– Подполковник Середин… Сергей Сергеевич. Недалеко от Кандагара моя машина и сопровождающий БТР подорвались на управляемых фугасах. Когда пришел в себя, вижу, уже в плену.
– Куда вас вели?
– По-моему, в провинцию Герат. Там у них крупная база. А вы кто?
– Десантник.
– А почему один?
– Наш батальон проводит операцию, я оказался крайним на левом фланге, увидел банду, предупредить некого, вот я пошел за вами, обошел с фланга и, выбрав момент, ударил.
– Молодец, что сейчас делать будешь?
– Вы пока отдыхайте, думаю, что меня уже хватились, ищут. У меня две ракеты. Сейчас одну запущу.
Ветров выбрал место, чтобы не мешали кроны окружающих их невысоких деревьев, и запустил красную сигнальную ракету.
– Здесь не так уж далеко, должны увидеть, – уверенно сказал он и подошел к связанному душману.
– Где твое оружие?
Душман с трудом понял вопрос и начал что-то говорить, но Ветров не мог его понять. Зато в том, о чем он говорил, разобрался подполковник, но не успел перевести, так как словно из-под земли выросли десантники во главе с командиром взвода. Старший лейтенант радостно воскликнул:
– Ветров, ты? Ну, слава богу! А то тут у меня некоторые офицеры разные предположения стали высказывать.
– Ого! – воскликнул один из солдат. – Он же четверых замочил! Вот их автоматы, а на самих духах жилеты с запасными магазинами и гранатами!
– Молодец, Ветров! – похвалил Романа Ребров.
Затем он приказал одному отделению подыскать вблизи площадку для приема вертолета, чтобы эвакуировать раненого, другому отделению – обыскать убитых душманов и осмотреть местность, не выбросили ли что духи. Третьему отделению старший лейтенант приказал занять позиции вокруг, чтобы не дать противнику застать взвод врасплох.
К Ветрову приблизился замполит:
– Снял ты с моей души подозрение. Я рад, что ты совсем другой…
– Я всегда один и тот же, товарищ лейтенант, – угрюмо ответил Ветров и, отойдя в сторону, перезарядил в автомате магазин.
Вскоре послышался рокот вертолетных двигателей. Их было три: Ми-8 и два Ми-24. Ми-8 приземлился на площадку, обозначенную десантниками оранжевыми дымами, а двадцать четверки, продолжая кружить, прикрывали с воздуха. Подполковник Середин, лежа на носилках, попросил, чтобы к нему подошел солдат, который его спас. Командир направил к нему Ветрова. Подполковник с трудом оторвал от груди руку и протянул ее Роману:
– Спасибо тебе, браток! Скажи, как твоя фамилия?
– Ветров. Рядовой Ветров, товарищ подполковник.
– А звать тебя как?
– Роман. Выздоравливайте, товарищ подполковник.
– Не верьте пленному, у него было оружие…
Через минуту вертолет с раненым взлетел, а Ветров вернулся к своим. А там – переполох. Убежал пленный душман. Замполит, который взялся за его допрос, и охранявшие духа Охотин и еще один боец, упустили пленного, и тот, выбрав момент, сиганул в кусты. В этот момент один из солдат принес автомат и жилет с запасными патронами и гранатами. Ветров понял, что душман, как только Ветров открыл огонь, наверняка решил, что их атакует не один, от страха выбросил оружие и боеприпасы.
Вскоре комвзвода приказал выходить из зеленки к югу, где должна была поджидать техника…
Видя, что Ветров словно впал в прострацию и даже не замечает его, Тозиловский поспешно собрался и сказал:
– Вы подумайте, может, вспомните. Не хочу скрывать: и мне, и моему руководителю майору юстиции Кононовичу вас жаль, и мы оба усиленно ломаем головы, как вам помочь. В общем, я завтра снова приду. Выздоравливайте, до свидания!
И следователь вышел из палаты.
Ветров встрепенулся, очнулся от забытья и, увидев, что в палате он один, невольно задумался о том, сколько плохих людей встречалось ему на жизненном пути. И вдруг он чуть не подпрыгнул на кровати. Он вспомнил главное, от чего так мучился… Вспомнил, как однажды, во время прочесывания с военнослужащими внутренних войск грозненского рынка, он узнал того пленного душмана, который убежал. Он был еще с двумя неизвестными. Ветров с тремя офицерами внутренних войск (все они были в гражданской одежде) вычисляли боевиков и торговцев оружием. Роман окликнул офицеров, и они бросились преследовать бандитов. Двоих задержали, а третий, именно тот, которого опознал Ветров, улизнул. И вот теперь здесь, в госпитальной палате, Романа вдруг постигло озарение. Он вспомнил, пожалуй, самое главное: тот, убежавший в Афганистане душман, тот, который скрылся на рынке в Грозном, и Хакким – одно и то же лицо!
Ветров от волнения заметался по палате. Теперь он хорошо представляет и внешность, и лицо Хаккима. Он вспомнил, что Хакким упоминал Зареченск, называл фамилию Багдасаров, даже спрашивал у Романа, не родственник ли он генералу Ветрову. «Черт возьми, они же и отца польют грязью!»
Ветров, морщась от боли, встал и медленно прошелся вдоль кровати.
«Что же получается… Видеопленка – серьезное доказательство моей вины. И пока будет идти следствие, затем суд, банда уйдет и, самое главное, наделает бед! Что делать? Ясно, что рассчитывать на чью-то помощь не приходится… Даже родной отец проклял меня. Эх, товарищ генерал! Даже ты, верный служака, опытнейший сыщик, усомнился в своем сыне! Что после этого удивляться этому сопляку-следователю?! Он с удовольствием под статью о пожизненном подведет и всю оставшуюся жизнь будет гордиться этим…»
Постепенно Ветров успокоился. Он начал искать выход. Не отказался от ужина, понимая, что силы ему понадобятся. Целую ночь думал и наутро пришел к выводу, что единственный выход – это побег. Он поедет в Чечню и начнет в одиночку охотиться за Хаккимом.
К утру Роман связал простыни, одеяла и, привязав один конец к отопительной батарее, превозмогая сильнейшие боли, через окно спустился со второго этажа на землю. Бедный солдатик в это время мирно посапывал на стуле в коридоре у дверей охраняемой палаты.
В больничной одежде далеко не уйдешь, и Ветров, отыскав у реки пустующую сторожку, спрятался в ней. Не знал майор, что еще до завтрака и обхода врачей в палату прибыл его отец, генерал Игорь Николаевич Ветров. Он спешил к сыну с новостями, хотел обрадовать и обнадежить его, извиниться за то, что сгоряча обвинил Романа в самом тяжком и даже проклял его. Но сына в госпитале уже не было. Он сбежал.
Генерал пешком пересек парк и уселся на одинокую полуразрушенную скамейку. Вперив взгляд в реку, он погрузился в тяжелые думы…