Майя
Шрифт:
Ребята, оставаясь под впечатлением великолепия заката, тихо сидели у затухающего костра и, обжигая пальцы, ели запечённую в золе картошку. «Эх жаль, соль забыли»- подосадывал Вадик.
«Неважно, всё равно вкусно»- ответил ему Илья.
«Я от бабки своей слышал- дожевывая картофель, продолжал Вадик- о месте этом поверье есть. Будто живёт здесь на горе ведьма злющая, как-только приходят сюда красивые девчата, она к ним подкрадывается и всю их красоту себе забирает, думаю девчёнки, пока она к вам не подобралась, валить отсюда надо.» Да и ночной, пробирающий холодок напомнил всем, что уже поздно и они, подшучивая над рассказом Вадика, затушили костёр и разбрелись по домам.
– Как она?- успокаивающе, спросила его Майя.
– Ей лучше. Твой папа пригласил консультанта, какого-то светилу медицины, мы ждём его осмотра, но судя по встревоженному взгляду Марка Александровича, положение на много серьёзнее, чем я думал, а надежды на выздоровление всё меньше.
– Илюша, мы ведь всё равно ничего не можем изменить, давай изо всех сил будем надеяться на лучшее. Если хотеть чего-то всем сердцем, иногда случается чудо.
– Как бы мне хотелось в это поверить!
В выходные, как и договаривались, шестеро друзей, собравшись у Речного вокзала, поджидали рейсовый катер идущий на Труханов остров. Освежающий ветер приятно дул в лицо сидящим на палубе ребятам, а они, вертя головами, поглядывали то на удаляющийся правый берег, то на приближающийся остров, то восторгались могучей рекой. Величественно течёт Днепр, расправив свои широкие плечи, разбросав рукава притоки, он плавно следует по вековой дороге к далёкому Чёрному морю. Сиянием света над горизонтом, утренняя заря пробуждает всё вокруг. Нежась в тёплых лучах восходящего солнца, Днепр потягивается с ленцой и омывает берега прозрачной водой, но вот, окончательно проснувшись, сбрасывает с себя одеяло тумана и предстаёт миру во всей своей удивительной, первозданной красоте, смотришь и дух захватывает! Откуда ни возьмись, заволокли солнце плотные тучи, хмурым и серым стало всё вокруг и закипел старый Днепр, разозлился. Страшен он в гневе, нахмурит седые брови, закрутит длинные усы и начнёт сердито гонять потемневшие воды с одного края на другой. Вдруг, поднимется волна высоким гребнем и родившимся из её пены конём, помчится по всей ширине могучей реки, а добежав, вздыбится, ударит копытом и с громким стоном выплеснется на мирно спящий берег, разнося миллионы брызг вокруг. По правде сказать, укрощённый плотиной поток, уже не тот «ревущий», так, как пороги скрылись под водой, да и солнце,выглянув из-за туч, улыбается ему тепло, знает, как угомонить старика, и он, пригретый, успокаивается. Теперь Днепр по-прежнему ласков и добр, он тихо плывёт между огромными лесами, мимо холмов, полей и деревень, радуя песочными пляжами, чаруя простором, благодатью и дивными, незабываемыми закатами.
Вдоволь накупавшись, друзья загорали на песчаном берегу. Неожиданно большой мяч, попав в Вадика, отскочил и покатился к воде. Поймавший мяч Илья, бросил его назад игравшим рядом в волейбол троим поселковым мальчишкам и те пригласили всю компанию поиграть с ними. Наигравшись и вновь накупавшись, голодные ребята устроили в тени деревьев пикник. Разложили на скатерти принесённые с собой продукты, ели, смеялись, отдыхали. Майя, идя на поводу у своей любознательности, спросила мальчиков из посёлка знают ли они почему остров называют Труханов?
– Вообще-то раньше это был полуостров- отвечал тот, что постарше- его превратили в остров прорыв канал, а вот с названием существует легенда связанная с именем половецкого хана Тугоркана, будто бы, ещё в конце ХI века, здесь проживала его дочь, жена киевского князя Святополка. Со временем имя изменилось на Труханов .
– Как интересно, а посёлок ваш большой?-
– Да, немаленький и школа своя, и церковь, и почта. А вы прогуляйтесь с нами, да сами увидите.
Погуляв
Часть вторая. Избранные Богом.
Эпиграф:
«Пути господни неисповедимы, призраки прошлого, людские судьбы.»
«Во всём виноваты евреи, это их Бог нас всех сотворил .»
Станислав Лец .
Глава 1 Везде чужие.
В пятницу, Ида и Эмма занялись стиркой. Белое бельё вначале замачивалось в тёплой воде с натёртым мылом, потом стиралось на стиральной доске, отжималось и вываривалось в большой старой выварке, установленной на кирпичах во дворе, осторожно вынималось, чтобы не обжечься, большими деревянными бельевыми щипцами, а затем выполаскивалось в холодной воде. Когда Майя вернулась со школы, работа кипела во всю и она, переодевшись, стала полоскать и вешать бельё. Вскоре двор забелел развешанными простынями, пододеяльниками, наволочками и полотенцами. Кася с Васей, заинтригованные бурной деятельностью хозяек, тёрлись у их ног, то ли желая помочь, то ли поиграть, но занятым женщинам было не до игр.
Илюша пригласил Майю в театр музыкальной комедии на Троицкой площади, сегодня вечером там шла « Любовь цыганки» Ф. Легара и она прихорашивалась перед зеркалом, примеряла, то синее платье, то белое в зелёный горошек, не зная, что одеть. Остановив свой выбор на чёрной строгой юбке, решила одеть к ней белую вышитую мамой блузку, украшенную двумя продольными рядами нежно-алых роз и зелёных листьев.
– Мамочка, можно я пойду сегодня в подаренных тобой серёжках?
– Теперь они твои, тебе и решать- отвечала дочери Эмма- в них ты будешь выглядеть ещё очаровательней.
– Какие они оригинальные, сразу видно, что они сделаны с любовью. Мамочка, кто подарил их твоей бабушке, дедушка?
– Нет, солнышко, ей они тоже достались по наследству. Эти серьги очень старинные, дорогие и мама редко их надевала. Я помню в детстве, первый раз увидела их на ней в честь какого-то праздника и тоже заинтересовалась, как они оказались в нашей семье. Мы жили очень скромно в небольшом еврейском местечке, Любаре Волынской губернии, где мои родители работали преподавателями. Самым большим богатством в доме были книги. Единственной драгоценностью оставались эти золотые серьги. Ты права детка, они сделаны с большой любовью для любимой и, несмотря на беспокойные времена, в которых приходилось жить нашим прадедам, их никогда не продавали, не меняли, а бережно хранили, передавая из поколения в поколение, как символ любви и во имя любви. На тыльной стороне дуги каждой из серёжек выгравированная надпись – клятва на древнем иврите:» В вечной любви! – бе агава нецхит» (« »), как в какой-то старинной сказке.
– Боже мой, мама, как романтично! Но кто и для кого их изготовил?
– Солнышко, ты вправе узнать всё изначальную историю, я и моя покойная сестра Дина, слышали её в детстве не раз из уст наших родителей и она осталась в моей памяти навсегда. Честно сказать в этом рассказе больше скорби, чем романтики, как и во всей истории нашего народа. Евреи бежали от ужасов инквизиции и крестовых походов, от не менее ужасных преследований времён «чёрной оспы» и ритуальных наветов из стран Центральной Европы в Польшу, а затем и на Украину, которой до ХIV века управляли удельные русские князья, но вскоре, вследствие войн, эта земля отошла к Литве. Кажется в 1569 году, Литва и Польша объединились в одно государство, Речь Посполитую, включая Киевское, Брацлавское и Волынское воеводства. На плодородных землях, по обе стороны Днепра, короли дарили своим придворным обширные поместья. Хозяева угодий привлекали поселенцев обещаниями о начальной свободе от налогов. Крестьяне, согласившись на их посулы, постепенно превращались в барских холопов.