Меч Гардарики
Шрифт:
– Пусть змеи сожрут твою печень!
Силуэт передвинулся в сторону: человек сел возле костра вполоборота к сыну Рагнара, перестав быть просто черным пятном на оранжево-дымчатом фоне. Пламя высветило молодое лицо с высокими скулами, губы, кривящиеся в усмешке, перехваченные на лбу плетеным ремешком кудрявые волосы цвета самых бледных языков огня. Грудь крест-накрест пересекали ремни перевязей, на правой висел кожаный колчан, из сапога выглядывала костяная рукоять ножа. Меча и лука Асгрим не увидел, зато увидел повязку на левом запястье гарда и понял, что именно с ним дрался у реки. Жаль, тогда удалось прокусить противнику только руку, а не шею,
Асгрим уставился на врага сквозь пряди влажных волос, мысленно слыша хруст его ломающихся позвонков. С этим человеком он сумел бы справиться голыми руками. Что же касается остальных…
Он скользнул быстрым взглядом по другим сидевшим у костра, дольше всего задержавшись на высоком, широкоплечем, седобородом богатыре с мечом у пояса. Насколько Асгрим успел заметить во время пути от Алдейгьюборга [6] , здешняя земля вообще рождала могучих, высоких мужчин. Двое, сидевшие слева и справа от седобородого, тоже были здоровяками, и топоры их, хоть и были поменьше секиры Харальда, выглядели почти так же грозно, как Сокрушитель Черепов. Но все же седой казался самым опасным из четверых, и Асгрим решил убить его первым, когда придет время бежать.
6
Алдейгьюборгом скандинавы называли Ладогу.
– Свей, – бросил своим огненноволосый гард. Потом снова повернулся к пленнику и спросил: – Как тебя зовут?
Асгрим оторвался от разглядывания дротов, воткнутых в землю поодаль от костра, и удивленно посмотрел на вопрошавшего. Меньше всего он ожидал услышать в лесной глуши Гардарики родную речь. И вопрос был задан почти без акцента.
Должно быть, от удивления он ответил сразу и даже без обычных околичностей, с какими разумный человек называет врагу свое имя:
– Асгрим Рагнарсон.
– Асгрим, вот как? – гард растянул губы в глумливой ухмылке. – Ты уверен? А мне сдается, тебе больше подошло бы имя Угрюм.
Асгрим решил, что первым убьет не седобородого, а этого наглеца.
– А меня зовут Златомир, – заявил наглец, скрестив на груди руки. – И теперь я – твой господин.
Асгрим подумал, что этому гарду не удастся умереть быстрой смертью.
– Надеюсь, у тебя есть богатая родня, – продолжал гард Златомир, даже не подозревая, что его только что приговорили к лютой кончине. – Потому что если у тебя не найдется родни, готовой дать за тебя большой выкуп, я продам тебя на невольничьем рынке в Киеве… по-вашему, в Кенугарде. Таких крепких парней, как ты, охотно покупают купцы из Царьграда… из Миклагарда, по-вашему. На царьградских ладьях всегда нужны гребцы, а кое-кто из тамошних богатеев держит для потехи не только баб и ослов, но и смазливых юношей. Особенно, говорят, там охочи до светлокожих и светловолосых.
Медленно. Асгрим убьет мерзавца медленно. Порежет на куски – начиная с его поганого языка.
– Так что лучше тебе откупиться, Угрюм, – закончил языкастый мерзавец и, подавшись вперед, требовательно уставился на Асгрима. – Ну, что скажешь? Есть у тебя родня или друзья, которые дадут за тебя выкуп в пять гривен?
– Нет, – ледяным голосом ответил Асгрим.
Гард выбил пальцами дробь на своем колчане. Помолчал, почесал за ухом, подергал на шее краденый обруч – и спросил:
–
– Нет, – в голосе Асгрима сквозь лед прорубилась сталь.
– Четыре гривны. Это последняя цена!
Гард по имени Златомир словно выторговывал лошадь.
– У меня нет родни и друзей, который дали бы за меня хоть один эртуг [7] , – отрезал Асгрим, почти не погрешив против истины.
Платить за него выкуп стал бы только Харальд. Но Харальд, скорее всего, сейчас уже сидел за пиршественным столом в Вальгалле бок о бок о своим побратимом Рагнаром… И с младшим сыном Рагнара Гринольвом, погибшим смертью храбреца с оружием в руках. Тогда как старший сын Рагнара не только не отомстил за смерть родных, но и лишился оружия, которым поклялся совершить месть!
7
Мелкая монета в Швеции. 24 эртуга равнялись одной марке.
Асгрим с глухим рыком попытался рвануть себя за волосы. Потом зарычал снова, вспомнив, что у него связаны руки. На миг он умудрился забыть об этом; умудрился забыть даже, что он в плену и что у него появились четыре новых врага, трое из которых едва обращают на него внимание, а четвертый собирается продать его миклагардцам для скотских утех.
Рычание Асгрима перешло в надсадный кашель, но вдруг ему в голову пришла одна мысль, впервые за очень долгое время заставившая его улыбнуться. Пожалуй, он не убьет наглого гарда Златомира, а захватит его живьем. Если миклагардские богатеи хорошо платят за юношей и особенно ценят светловолосых, им наверняка понравится молодой гард с волосами цвета светлого огня…
Что-то ткнулось в связанные руки Асгрима, лицо его окатила волна ароматного пара: будущий предмет вожделений миклагардских богатеев сунул ему деревянную миску, от которой валил густой пар.
– Ешь, – велел Златомир, звонко хлопнув пленника по голому плечу. – До Кенугарда путь неблизкий.
Глава пятая. Тур
Они двигались по широкой зеленой равнине, пестреющей полевыми цветами: четверо гардов – верхом, Асгрим – пешком, со связанными впереди руками.
Утром Златомир отдал Асгриму его высохшую одежду, заскорузлую от речной воды, швырнул даже пару мягких кожаных башмаков и ненадолго развязал руки, чтобы пленник мог отлить и умыться в лесном ручье. Потом снова скрутил викингу запястья длинным тонким ремнем и накинул петлю на другом конце ремня на луку седла своего игреневого жеребца.
Сперва гарды ехали цепочкой по чуть приметной лесной тропинке, но когда лес остался позади, Златомир начал то и дело пускать коня быстрой рысью, заставляя «варяга» переходить на бег и со смехом крича что-то про медведя на цепи.
Асгрим окончательно решил не брать Златомира живьем, а убить при первой же возможности. Или, еще того лучше, жестоко покалечить, ведь для мужчины жизнь беспомощного калеки – хуже смерти. Он не сомневался, что такая возможность ему скоро представится. У Златомира не было ни меча, ни топора, ни копья – только нож в сапоге да лук в налуче, висящем на перевязи у левого бедра. Если бы не остальные гарды, особенно седобородый, на стоянке в лесу не сводивший с пленника глаз и все время державший под рукой копье, Асгрим ни за что не дал бы снова себя связать.