Меч Гардарики

Овчинникова Анна Георгиевна

Златомир решил. Быстро.

– Хорошо, – сказал он. – Я иду.

Варяг снова приподнял верхнюю губу, обнажив зубы в хищной улыбке, и сделал мягкий шаг влево. Злат одновременно с ним шагнул вправо. Так, шаг за шагом, не спуская друг с друга глаз, они описали два полукруга и остановились. Теперь за спиной Златомира оказалась черная гора убитого тура, чуть дальше – Храбр верхом, с мечом в руке, и остальные свержичи, а за спиной варяга – мотающий головой игреневый жеребец.

– Славно потанцевали, – снова улыбнулся Злат. – Может, теперь споем?

Ему сразу расхотелось улыбаться, когда варяг гибким движением нырнул назад, под лошадиную шею, и одной рукой

схватил жеребца под уздцы. Златомир ожидал, что Угрюм попытается завладеть его конем и сбежать – а что еще он мог сделать? – и собирался легко подранить дурака, едва тот опустит или отведет в сторону копье. Но Злат не ожидал, что проклятущий варяг сразу прикроется Семарглом.

– Брось сюда колчан, – велел Асгрим.

– Что?!

– Если не бросишь, пропорю твоему коню брюхо.

– Совсем сдурел?! – заорал Злат, с трудом удержав руку, рванувшуюся к тулу за стрелой. – Если сотворишь что-нибудь с конем, вгоню стрелу тебе в глаз, слышь, вражина?!

– Давай, – по-прежнему неестественно спокойно ответил варяг из-за спины Семаргла. – Думаю, такой конь стоит побольше раба. Брось мне колчан, гард, иначе останешься безо всего. Живым я больше не дамся, придется тебе поискать на продажу другой товар. Брось колчан, а лук можешь оставить себе.

– Долго еще мы будем слушать его тарабарщину? – крикнул за спиной Златомира Канюк.

– Что говорит варяг? – спросил Храбр.

– Держи! – яростно гаркнул Злат, отцепляя от перевязи тул.

Он хотел было кинуть тул в сторону, но побоялся рисковать Семарглом – кто знает, что тогда мог выкинуть окаянный свей. Бросок получился таким точным, что Асгрим сумел поймать колчан той же рукой, какой держал узду. Зазвенели трензеля, конь нервно заплясал, но Асгрим умело успокоил его, сунул тул в чресседельную суму и взметнулся в седло.

Без прощального слова и без прощального взгляда варяг завернул жеребца и с места поднял в галоп.

Быстро обернувшись, Злат вырвал стрелу из глаза мертвого тура. Натянул тетиву, но заколебался, удерживая ярко-синее оперение возле уха. Варяг не был дураком, он то и дело заставлял коня резко менять направление, но все равно попасть в него было пустяшным делом… Вот только стрела с наконечником-срезнем, предназначенным для крупного зверя, безнадежно искалечила бы беглеца. У Злата мелькнула мысль завернуть Семаргла свистом, заставив сбросить чужого всадника, но он побоялся, что, даже сброшенный, свей сумеет пропороть жеребца копьем. Хорошо, что свержичи не начали метать вслед беглецу сулицы, наверняка решив, что удравший пленник – не их заботы и что с его бегством они ничего не потеряют.

Однако медлить дольше было нельзя: варяг вот-вот мог скрыться в роще. Вздохнув и задержав дыхание, Златомир прицелился меж широких лопаток бывшего пленника, которому не судьба была, значит, вернуться в варяжские земли или отправиться в земли царьградские…

Канюк заорал – хрипло, без слов, а Храбр бешено выругался.

Златомир резко выдохнул и опустил лук.

Из-за взгорка впереди вылетели несколько всадников и размашистым галопом, с диким посвистом и улюлюканьем устремились навстречу варягу.

– Печенеги! – рявкнул Истислав неизвестно кому.

Все и так видели отороченные мехом высокие шапки, остроконечные шлемы с развевающимися хвостами, слышали боевые вопли степняков и понимали, что если варяг от них и ускользнет – он был уже у самых деревьев – то оставшимся в чистом поле боя не миновать.

Златомир снова поднял лук и повел им в сторону, ловя новую цель.

Когда

навстречу Асгриму из-за пригорка выметнулись пронзительно завывающие всадники, он от неожиданности придержал жеребца. Мирная с виду зеленая земля Гардарики то и дело одаривала его сюрпризами: из рощ вылетали дикие быки, из-за холмов – дикие всадники… Асгрим колебался всего пару мгновений. Было ясно, что в лесу у него больше шансов уйти от смерти, и он снова ударил пятками жеребца, но сквозь вопли приближающихся верховых уже зазвучал посвист стрел.

Одна стрела царапнула висок Асгрима, окатив щеку теплой кровью, вторая воткнулась в седло у бедра, третья обожгла шею. И тогда с ним случилось то, что уже случалось прежде, в битве при Фалерно и раньше: боль и запах собственной крови швырнули его в боевую ярость. Вопли атакующих, призванные напугать и ошарашить противника, наоборот, распалили в Асгриме жгучую ненависть и жажду убивать. От него ускользнул Лейв, он не смог прикончить гарда, сделавшего его «медведем на цепи», и вся распиравшая его нерастраченая злоба обратилась на всадников, которые пытались его пристрелить. Может, он и успел бы скрыться в лесу, но уж лучше пасть в битве, чем бесславно подохнуть во время бегства от стрелы в спину!

– Тор!!! – заорал Асгрим, заставив игреневого жеребца птицей распластаться над травой.

С каждым стуком конских копыт, с каждым криком приближающегося врага в сыне Рагнара росло желание убивать. Асгрим даже не думал о том, что раньше ни разу не сражался верхом, что всадники вооружены не только луками, но и мечами, что их восемь против него одного. Он просто хотел как можно скорее оказаться среди врагов и почуять запах не только своей, но и чужой крови.

Златомир затаил дыхание, увидев, как варяг влетел в гущу степняков. На мгновение свей пропал среди них, затерялся среди мечущихся хвостов и лент на верхушках высоких шапок, среди взблесков изогнутых мечей. Злат не сомневался, что спустя несколько мгновений печенеги поскачут дальше, оставив на траве изрубленный труп, и надеялся только, что Семаргл уцелеет. То, что в коня до сих пор не воткнули стрелу, уже было чудом, огромной милостью Велеса…

Мимо Златомира проскакали Храбр, Истислав и Канюк: свержичи как пить дать решили, что, пока степняки занимаются беглецом, есть шанс к ним приблизиться, не попав под меткие печенежьи стрелы.

Злат прицелился в одного из крутящихся сбоку свалки всадников и мягко отпустил тетиву. Срезень угодил печенегу в бок, вышвырнув из седла, и убитый сразу пропал под копытами топчущихся коней, а лошадь без седока помчалась в поле.

Вслед за ней из общей кучи вырвалась еще одна лошадь с пустым седлом, круговерть людей и коней на мгновение распалась, и Златомир ошалело увидел меж шлемов и опушенных шапок развевающиеся светлые волосы варяга. Угрюм все еще был жив! Теперь варяг держал в одной руке изогнутый меч, в другой – небольшой круглый щит и неистово орудовал и тем и другим, а его копье торчало в груди запутавшегося в стремени мертвеца. Семаргл, доведенный до неистовства запахом крови, диким гвалтом и звоном мечей, крутился, не чуя больше поводьев, с привизгом ржал и лягался, но варяг все-таки держался в седле. Лошадь с запутавшимся в стремени степняком бесновалась не хуже Семаргла, мешая печенегам подступиться к белокурому безумцу на игреневом жеребце, к бесстрашному убийце, рубившему все и вся, до чего удавалось дотянуться. До самого варяга, похоже, всерьез еще не дотянулся никто – руки у него были длиннее, чем у печенегов.