Меч Гардарики
Шрифт:
Асгрим ударил пятками игреневого жеребца, собираясь догнать Златомира и вколотить наглый язык ему в глотку, но тот вдруг заткнулся сам, привстал на стременах и вытянул руку.
– Свержий Лог!
Сперва Асгрим ничего не увидел, кроме все того же холмистого поля и рощи, омытых красным светом вечернего солнца. Потом разглядел сквозь деревья частокол, а там, где к этому частоколу подходила тропинка, – два резных столба, похожих на столбы в Хосебю, посвященные домашним богам.
– Храбр! – обернувшись, окликнул Златомир – и добавил что-то на языке гардов.
Седобородый
Они успели проехать полпути до резных столбов, когда впереди раздался тонкий детский крик и за деревьями мелькнул ребенок в длиннополой белой рубашонке – не поймешь издалека, мальчик или девочка. Ребенок со всех ног кинулся к частоколу, скоро из-за него зазвучало несколько голосов, и на тропинке появилась дюжина мужчин, вооруженных чем-то примитивным, но довольно-таки страхолюдным.
Златомир прокричал несколько слов, и Асгрим с облегчением увидел, как оружие опустилось, когда мужчины один за другим потянулись навстречу маленькому отряду. А потом увидел еще кое-что. Неподалеку от левого столба лежало несколько трупов.
Наверное, Златомир тоже увидел их, потому что быстро соскочил с коня и побежал к гардам, к которым теперь присоединились женщины и дети.
А еще несколько биений сердца спустя игреневый жеребец под Асгримом чуть не взвился на дыбы от истошного вопля Златомира.
Вскоре кричали уже все. Выли и причитали женщины, цепляясь за стремена лошадей, везущих трупы убитых гардов. Кричала и плакала девушка над носилками Храбра. Визжали ребятишки, путаясь под ногами взрослых и коней. Что-то яростно орал Златомир, хватая за грудки то одного, то другого мужчину. Те злобно огрызались и отталкивали его. Женщины вопили на Златомира.
Асгрим хмуро смотрел на это помешательство с седла игреневого жеребца.
Он сосчитал трупы у столба – их было три, все в знакомых долгополых одеждах, в остроконечных шапках, в полупанцирях из буйволовой кожи. Потом окинул взглядом прибывающую толпу. Ссадины и синяки на лицах многих мужчин, безумие в глазах растрепанных женщин, истерические нотки в голосах говорили сами за себя: завывающий вихрь, налетевший на Асгрима сегодня утром и стоивший жизни двум товарищам седобородого, промчался и через это селение – судя по всему, совсем недавно. Пятна на повязках еще не успели почернеть, ссадины все еще кровоточили.
Асгрим ловил на себе злые, настороженные, мрачные взгляды и понимал, что его надежды на гостеприимную встречу в Свержелоге пошли прахом. Людей вокруг становилась все больше; несколько раз ему приходилось класть руку на рукоять меча и рявкать, когда кто-то пытался схватиться за стремя одной из печенежских лошадей.
Златомир все еще бесновался в толпе, похоже, пытаясь убить тех жителей Свержелога, что уцелели при нападении степняков.
Носилки с Храбром отвязали и понесли в селение. Девушка, хватающаяся за них, вопила по седобородому, как по мертвому.
Асгриму вдруг захотелось развернуть коня и ускакать куда глаза глядят, наплевав на добычу. Да и зачем ему то, что повиснет на нем сковывающим грузом? Зачем тратить ярость на горластого гарда Златомира, когда все еще жив ярл Лейв Безносый?
Асгрим не вмешался, когда простоволосые женщины с опухшими от плача лицами, настороженно поглядывая на него, потянули под уздцы
Викинг потянулся, чтобы взять под уздцы вороную, но резко обернулся, услышав громкий рявк:
– Эй! Ты не из руси?
Опустив руку, Асгрим удивленно посмотрел туда, откуда послышался голос. Его окликнули не на языке гардов, а на родном языке.
У человека, который, хромая, шел к нему, была всклокоченная, черная с проседью борода, кустистые брови над очень светлыми глазами, свирепо поблескивающими на перемазанном лице, и плечи шириной с передок повозки. Одет он был так же, как остальные здешние гарды, но поверх просторной, расшитой по вороту рубахи носил куртку из очень толстой кожи, перехваченную широким поясом с замысловатой чеканной пряжкой. Пояс оттягивали ножны с коротким мечом.
Бородач запрокинул косматую голову, посмотрел Асгриму в лицо и прохрипел:
– Если ты из руси, надеюсь, ты не один. А если один, каким ветром тебя сюда занесло?
Он протянул левую руку, чтобы взять под уздцы игреневого жеребца – правая рука бородача была обмотана окровавленной тряпкой – но, увидев опустившуюся на эфес ладонь Асгрима, не закончил жеста.
– Я – Бёдульв Альриксон, – заявил он. – А ты кто такой?
– Меня зовут Асгрим, – подозрительно глядя на хрипатого, медленно ответил Асгрим. – Отца моего звали Рагнаром из Хосебю.
Бёдульв моргнул и провел здоровой рукой по грязному лицу.
– Если ты не из руси, не пойму, что ты делаешь в Свержьем Логе…
– Я тоже.
– А?
– Я тоже этого не пойму, – хмуро проговорил Асгрим, глядя на Златомира, который все еще орал на всех и каждого. Если певун и дальше будет так продолжать, гарды Свержелога прикончат его, и на это интересно будет взглянуть.
– Что здесь случилось? – спросил Асгрим.
– Печенеги, – ответил Бёдульв. Его перемазанное усталое лицо осветила внезапная ярость, как вспышка огня в почти погасшем очаге. – Налетели сразу после полудня, пронеслись через селение на рысях. Мы едва успели схватиться за оружие, да и оружие здесь… Ха! Но все же… – он оглянулся на лежащие поодаль трупы и сплюнул. – Все же двоих мы стащили с коней, а одного завалили вместе с лошадью, только что толку? Раз не удалось вырезать всех, значит, вскорости жди другого набега…
Бородач качнулся, и Асгрим понял, что он держится на ногах лишь силой ярости и отчаяния. И многие другие здешние жители – тоже.
Наверное, поэтому Златомира так и не прибили. Решив не тратить на него остатки сил, гарды за другим потянулись к селению. Не глядя больше на Асгрима, не оглядываясь на захваченных лошадей, они молча обходили Златомира, который теперь не ругался, а о чем-то умолял, и один за другим плелись к частоколу. За частоколом виднелись потемневшие соломенные крыши домов, и Асгрим мимолетно удивился, что не чует запаха дыма. В Испании и Франкии рейды отрядов викингов всегда помечались дымами пожаров.