Меч ислама
Шрифт:
– У меня крепкие кости, – заявил Просперо.
– У вас, но не у Джанны, – ответила ему герцогиня. – А ей придется разделить с вами все тяготы.
– Меня это не пугает, – возразила Джанна.
– Но это беспокоит меня и должно беспокоить Просперо.
Тут их разговор был прерван. Вошел дворецкий. Он объявил, что кузен адмирала, Ламба Дориа, просит принять его. Герцогиня подавила свою тревогу и спокойно велела слуге провести синьора Ламбу в большую галерею, пообещав вскоре прийти туда.
Затем, затаив дыхание, она подошла к Просперо.
– Он не должен
Просперо был готов заспорить, но герцогиня не дала ему раскрыть рта, напомнив о вспыльчивом нраве Ламбы и попросив, ради блага ее и Джанны, тотчас же оставить их. Видя, как она испугана, Просперо уступил и расстался с женщинами. Их разговор, начавшись под мрачной сенью черных туч, неожиданно завершился при свете солнца, пусть еще бледном и робком.
Глава XXII
Выход найден
Наружность Ламбы Дориа была под стать его вспыльчивому нраву. Рыжий, как лиса, бородатый, веснушчатый, с пылающей физиономией, с едва заметными бровями над блестящими, словно агаты, глазами, он не только производил впечатление пылкого, деятельного человека, но и был таким на самом деле. Лет сорока, среднего роста, крепкий и мускулистый, он был одет на солдатский манер в сталь и кожу. Мало нашлось бы людей, столь легко впадавших в гнев, и еще меньше таких, чья ярость была бы настолько неистовой.
Когда после ухода Просперо его провели в галерею героев, он пребывал в состоянии кипучего гнева и напоминал котел.
Со слов коменданта тюрьмы стало известно, что воскресший из мертвых Просперо Адорно вернулся в Геную. Вместе с этой вестью Ламба принес герцогине судебное постановление о задержании этого плута силой, если у него достанет наглости явиться во дворец.
Джанна разволновалась. Герцогиня, напротив, держалась хладнокровно.
– Зачем мне задерживать его?
– Зачем? О боже! Это вы меня спрашиваете, Перетта?
В душе его разгорался гнев, Ламба свирепел.
– Чтобы загнать его в угол! Идет охота! Все наши люди ищут его. Мы искали его дома, но тщетно. Где бы он ни прятался, мы его разыщем. И тогда этот грязный шут перестанет потешаться над нами. Поверьте, Джанна, мы воздадим за вас.
– Вы хотите совершить убийство? – спросила Джанна, осторожно подбирая слова.
– О нет! – взревел Ламба. – Казнь. И мы устроим ему пышные похороны.
Сердобольная монна Перетта смутилась.
– Я не думаю, что мой супруг одобрит такое деяние.
Ламба ощерил зубы в ухмылке.
– Его неодобрение не поднимет покойника.
– Но обрушится на головы тех, кто примет участие в этом деле. И я не желаю быть среди них. Поэтому не ждите от меня помощи.
Ламба вышел из себя. Но все было напрасно. И он в бешенстве отправился на поиски объекта своего гнева.
Даже в ярости Ламба оказался достаточно предусмотрительным, чтобы заручиться помощью другого родича, Флавио Дориа, а также четырех своих сторонников. Объединенными силами они принялись выслеживать добычу. Разумеется, они отправились на охоту ночью, и им пришлось
То ли от сознания своего численного превосходства, то ли просто по глупости люди Дориа не приняли никаких мер предосторожности. Внезапно преградив путь, они заставили Просперо остановиться, а тусклый блеск оружия в последнем свете дня выдал их намерения.
Просперо и Феруччо были при оружии и быстро выхватили мечи, прижавшись спиной к стене, готовые отразить любое покушение на их свободу. Феруччо, этот умелый моряк, когда-то был пиратом и сохранил свою шкуру в целости лишь благодаря умению ловко орудовать клинком. К тому же он обладал отвагой и легко впадал в бойцовский азарт. В схватке он чувствовал себя как рыба в воде.
Он с самого начала действовал умело и, даже припертый к стенке, ловко доставал всех нападавших. Клинок его едва не отсек руку одному из них.
– О мадонна! Вас слишком много, – глумливо посетовал он.
Проворство помогло ему ранить одного из противников. Тот вскрикнул и отпрянул назад, а все остальные, будто подчиняясь какому-то стадному чувству, ринулись на моряка.
Просперо услышал и узнал голос Ламбы, который бранил своих товарищей, и шагнул вперед, чтобы прикрыть Феруччо. Пригнувшись, Просперо пронзил мечом бок ближайшего к нему противника. Атакующих стало одним меньше.
Теперь шестеро мужчин ожесточенно бились над телом павшего. Просперо и Феруччо только защищались, но зорко следили, не появится ли какая-то возможность для атаки. Мечи и кинжалы скрещивались с молниеносной быстротой, сталь ударялась о сталь, клинки с лязгом сталкивались друг с другом в яростной борьбе, которая вряд ли могла бы продолжаться слишком долго. Задержка бесила Ламбу. Сражение шло совсем не так, как он рассчитывал. Ламба намеревался застать Просперо врасплох и убить, прежде чем тот поймет, что случилось. Однако он не сомневался, что и с троими оставшимися подручными сумеет одолеть двоих противников, измотав их. И тем не менее стычка затягивалась. Открывались двери домов, на улице слышались голоса, в окнах стал появляться свет, и четверо нападавших забеспокоились: ведь они явно были зачинщиками и те, кто придет разнимать драчунов, в первую очередь схватят их.
Ламба отскочил назад, чтобы напасть с другого фланга, и тут же сообразил, что продолжать драку опасно. Поклявшись не дать маху в следующий раз, он приказал отходить, и сторонники Дориа, включая и раненого, пятясь, отступили в темноту под натиском собравшейся толпы. Они скрылись в узком проулке и исчезли из виду. Тот из них, которого свалил Просперо, так и остался лежать на месте. При свете факелов Просперо узнал Флавио Дориа. Тот валялся в луже крови без чувств и, казалось, был при смерти. Но никто в толпе не испытывал сочувствия к нему.