Меч истины
Шрифт:
Я опустил щенка на землю.
– Это твоя?
Он коротко кивнул, отворачиваясь.
– Я готов тебе служить. Чему ты хочешь научиться?
Северин бросил взгляд через плечо. Этот взгляд странно тёмных глаз тоже был неожиданно взрослый. Но его нос покрывали знакомые веснушки!
– У тебя – ничему. За тебя просила сестра. И ты не обидел Велону.
Щенок ещё покрутился у моих сапог, потом с весёлым лаем припустил за ним вслед.
*
Моя
Северин был сыном своего отца. Точно так же он избегал лишних слов и был твёрд в намерениях. И точно так же преданно любил Лукрецию. Она была старше брата на шесть лет. Мать их умерла много лет назад. Лукреция была единственной женщиной в семье Массала, и её нежности хватало, чтобы уравновесить жёсткость обоих мужчин. Удивительно ли, что ей дозволялась любая причуда? Я был такой причудой.
Оказывая мне покровительство, Северин не скрывал, что моя наука его не интересует. Он был одержим обретением мужества и фанатично желал стать воином, подобно отцу. Но поскольку меня наняли по просьбе любимой сестры, юноша делал над собой усилие и отрывал от воинской науки по два часа в день. Впрочем, древние тексты он слушал с полнейшим равнодушием. Тит Ливий, Светоний и Плутарх одинаково проходили мимо его сознания. А вот Лукреции уроки нравились.
Однажды она появилась в комнате, где шли наши занятия, и словно солнечный луч проглянул в сводчатое окно и озарил каменные стены.
– Сбежала от триумвиров, - весело пояснила она. – Никому не придёт в голову искать меня здесь!
Я впервые услышал это наименование.
– Триумвиры?
– Конечно! Как ещё назвать трёх людей, стремящихся к одной цели и вынужденных мирно сосуществовать? Гадеон, Грациан и Валент одинаково мечтают о моей руке.
Она охотно поясняла это мне, словно никакой пропасти не было между единственной дочерью командира – девушкой, которую боготворил весь гарнизон, - и чужим парнем, которого приютили из милости. Прежде я никогда не разговаривал с женщиной, шлюхи в Путеолах не в счёт. Да те и не нуждались в разговорах. Оказалось, что это приятно.
В присутствии сестры створки раковины, в которую прятался от всех младший Массала, начинали приоткрываться. Я решил воспользоваться этим, чтобы впихнуть туда малую толику знания.
– Действительно, удачное название. Триумвират – самая устойчивая политическая конструкция для уравновешивания соизмеримых политических сил. Таков был первый триумвират, заключённый в 691 году от основания Рима. В него вошли Божественный Цезарь, Гней Помпей, победитель Спартака и Честный Брут – вождь народной партии.
– А ты знаешь, что Честный Брут - наш предок? – откликнулась Лукреция. Думаю, для Северина это не было новостью, так что говорилось
Я не знал.
– Это так! – лицо девушки озарилось воодушевлением. Впрочем, это свойственно римлянкам, гордящимся своим родом. – Незадолго перед тем, как Брут заслонил Цезаря от галльского копья, он сошёлся во Вьенне со знатной женщиной из эдуев , и она родила ему сына. После его гибели законные римские наследники отказались признать наше с ними родство. И потому мы – Массала.
Она задумалась, потом добавила:
– Думаю, гибель Честного Брута была трагедией не только для нашей фамилии, не только для Цезаря, потерявшего друга, но и для всего Рима. Ведь именно после этого рухнул триумвират, и Помпей Магн попытался захватить власть, по праву принадлежавшую Божественному Цезарю. Если бы Брут остался жив…
Я должен был соглашаться со всем, что она говорит, а вместо этого заспорил.
– Если бы он оставался живым, кто знает, как бы сложилось дальше? После Галльской войны Цезарь отошёл от популяров, мечтавших об укреплении Республики. Едва ли самый влиятельный человек этой партии согласился бы с таким положением дел. Римляне почитают Честного Брута как человека, отдавшего жизнь за Цезаря. А останься он в живых? Политика часто делает друзей врагами.
Лукреция дружелюбно посмотрела на меня. Едва ли её убедили мои доводы, но она умела понимать. Это редкость для женщины.
– А ты умный! – неожиданно сказала она.
Только теперь я понял, что Северин сбежал, и мы остались одни.
Позже мне часто случалось задуматься: зачем я был ей нужен? Не тогда, нет! В двадцать пять такие вещи кажутся естественными. Мне скорее странным показалось бы, если б она не дарила меня своим вниманием. Великолепная самоуверенность молодости! Ну, и всё же?
Думаю, я был нужен для того, чтобы она полнее ощутила себя самоё. Эта замечательная девушка, наделённая не только красотой, завидным положением, но и острым умом, не могла не понимать, что для мужчин имели значение лишь первые два достоинства. Кто из них стал бы случать её речи, отдавать должное её мнению?
И тут – несказанная удача – подвернулся я!
Подобно тому, как гибель Честного Брута стала причиной развала Первого триумвирата, так триумвират Лукреции рухнул из-за меня. Я и в мыслях этого не имел, но девушка сама приняла такое решение. Она же была Массала, и её решения не оспаривались.
В беседах со мной Лукреция не скрывала причины, которые побудили её объединить триумвиров. Как-то незаметно я сделался хранителем её тайн. Она говорила, что ей нравится, как я слушаю. Ничего удивительного: я просто млел от звука её голоса.
– Это не так! – спорила она. – Грациан с Валентом – вот они млеют. А ты ещё и слышишь слова.
– А Гадеон не млеет?
– Гадеон не так молод, чтобы сходить с ума по девочкам. Ему нужно упрочить власть в Думнонии удачным браком. Отец – выгодный союзник, и пока ещё он может говорить от имени Рима. Со временем его место займёт Северин.