Меч Шаннары
Шрифт:
Но Кельцету удалось бежать. Он ушел на юг, и там я нашел его. Ведун-Владыка приказал выжечь ему язык, чтобы он не мог рассказать никому правду, но Кельцет выучился языку жестов. Он выжидал подходящего случая, чтобы вернуться в Северную Землю…
Один из судей внезапно заговорил, и Панмон на мгновение умолк.
— Судья спросил, почему он вернулся теперь. Наш друг отвечает, что он узнал о том, что Брона боится силы Меча Шаннары. Что однажды появится наследник эльфийского рода и возьмет этот Меч…
Панмон резко замолчал. В первый раз за все это время Кельцет повернулся к Шиа, странно добрый взгляд тролля напряженно застыл на лице долинца. Шиа невольно вздрогнул. Обращаясь к судьям, гигант сделал какой-то быстрый жест. Панмон заколебался, а затем очень тихо произнес:
— Он говорит, что они должны пойти с ним в Царство Черепа, и там, в черной крепости, ты, Шиа, уничтожишь Ведуна-Владыку!
Глава 31
На рассвете Палинс Бакханнах умер. Смерть подошла тихо, вместе с первыми лучами солнца, робко пробивавшимися сквозь тьму восточного горизонта. Он так и не пришел в сознание. Когда Балинора известили о смерти брата, он лишь кивнул и отвернулся. Теперь Балинор — последний в роде Бакханнахов. И если ему суждено погибнуть в грядущей битве, славный род королей прекратит свое существование. Останется только память.
В тот же час началось наступление на Тирзис. Оно тоже началось очень тихо, на исходе ночи. Армия северян выстроилась узкими колоннами на серых равнинах под стенами города. Все пространство до самого Мермидона напоминало шахматную доску: черные клетки — вражеские колонны, зеленые — трава. На мгновение громадное войско застыло на месте, безмолвно, неподвижно — черные тени во тьме. Первые лучи солнца облекли тени во плоть: воины Ведуна-Владыки ждали только сигнала к наступлению. И вот громкий бой барабанов гномов разорвал глубокую тишину, отдаваясь зловещим эхом от каменных стен Тирзиса.
Северяне медленно двинулись вперед, бой барабанов смешался с грохотом тяжелых сапог и звоном металла. Они шли молча, тысячи и тысячи воинов в сверкающих кольчугах, безлицые фигуры в блеклом свете утра. Северяне тащили с собой на колесах огромные платформы из бревен с вбитыми в них железными скобами — передвижные мосты для штурма неприступного утеса.
Краешек яркого солнца уже показался над восточным горизонтом, ночь потускнела и растворилась в утреннем свете. Внезапно барабаны затихли, и армия северян разом остановилась в сотне ярдов от Тирзисского плато. На мгновение воцарилась глубокая, пугающая тишина. Затем с оглушительным ревом полчища Ведуна-Владыки рванулись вперед; сокрушительная сила, сдерживаемая до поры, прорвалась волной уничтожения и устремилась на смертный бой с воинами Пограничного Легиона.
Стоя у закрытых ворот внешней стены, Балинор смотрел на эти громадные полчища, рвущиеся в наступление. Его лицо оставалось бесстрастным. Спокойным и твердым голосом принц Каллахорна отдавал распоряжения, рассылал гонцов на левый фланг к Фандвику и Актону и на правый — к Мессальну и Гиннисону. Волна атакующих уже приближалась к укреплениям Пограничного Легиона. За земляным валом на краю плато воины с луками и копьями ждали только приказа Балинора. Принц знал, что его солдаты со своих выгодных оборонных позиций смогут отбить даже такое массированное наступление, но сначала нужно вывести из строя те пять передвижных мостов, которые северяне уже подкатили к подножию утеса. Еще вчера Балинор приказал разрушить мост, ведущий с равнин на плато, и теперь было ясно: враги задумали взобраться на утес по этим громадным платформам. Северянам оставалось пройти до плато футов пятьдесят, а новый король Каллахорна все смотрел и ждал.
И тут земля раздалась под ногами рвущихся вперед воинов, и атакующие с жуткими воплями провалились в глубокие ямы, вырытые вдоль всего подножия утеса и скрытые под слоем дерна. Туда же рухнули два огромных моста, деревянные платформы разлетелись в щепки. Первая волна атакующих в растерянности приостановилась. По долгожданному сигналу Балинора над низким валом поднялись лучники, горящие стрелы полетели в ряды врага. Но северяне, по телам своих же раненых и убитых, вновь ринулись вперед.
Им удалось провезти три моста между открывшимися в земле провалами. Огненные стрелы сыпались вниз, но несколько дюжин гномов тут же взобрались на загоревшиеся бревна и принялись сбивать огонь. Гномы-лучники уже успели занять свои позиции; на несколько минут в воздухе стало черно от стрел, летящих с обеих сторон. Крики боли пронзали пространство. Низкий вал защищал воинов Пограничного Легиона, задетые вражескими стрелами могли хотя бы перевязать свои раны. Гномам же негде было укрыться от града тирзисских стрел, и им пришлось отступить, оставив на поле боя сотни убитых.
Но три платформы продолжали медленно катиться к подножию укрепленного утеса, хотя одна из них была уже полностью охвачена огнем. Тучи черного дыма заволокли пространство на сотню ярдов. Дождавшись, пока передвижные мосты приблизятся к утесу на двадцать ярдов, Балинор отдал приказ: воины Легиона подняли на вершину вала необъятные котлы с кипящим маслом, и их содержимое пролилось вниз, как раз на пути штурмовых платформ. Прежде чем северяне успели поменять направление, в разлитое масло полетели горящие факелы, и все поле под плато пропало в клубах черного дыма и ревущей стене огня.
Атакующие заколебались перед этим огненным барьером у них на пути. Солдаты из первых рядов сгорели заживо; лишь немногим удалось каким-то чудом прорваться к подножию утеса. Поднявшийся ветер отнес клубы дыма на запад через открытую равнину, и на несколько минут центр и левый фланг двух огромных армий были отрезаны друг от друга и от своих же убитых и раненых, беспомощно лежащих на земле в самом сердце этого удушающего дыма и пекла.
Балинор решил воспользоваться этим моментом всеобщего замешательства. Одна хорошая контратака, и Пограничный Легион сметет атакующих. Армия северян будет наголову разбита. Балинор быстро подозвал к себе Януса Сенпре, командующего городским гарнизоном. Ворота во внешней стене с грохотом распахнулись. Воины Пограничного Легиона давно уже сидели в седлах. Кавалерия, вооруженная короткими мечами и длинными копьями с крюками, галопом вылетела из города и, резко свернув налево, понеслась по плато вдоль городской стены. Знамена с эмблемой леопарда развевались на ветру. Всадники подскакали к левому флангу оборонной линии, где закрепились подразделения Актона и Фандвика. На затянутую дымом равнину с края утеса спустили пологий подвесной мост; Актон сам повел кавалерию Легиона.
По приказу Балинора они должны были обогнуть стену дыма и атаковать правый фланг врага. В это время Мессальн поведет пеших солдат в самый центр армии северян и попытается оттеснить их к Мермидону. Если же у них ничего не получится, оба подразделения должны немедленно возвращаться под прикрытием дыма в город. Мосты не поднимут до их возвращения. Это было рискованное предприятие. Северяне, наверное, раз в двадцать численно превосходили солдат Легиона, и если тирзисцам отрежут путь к отступлению, тогда им — конец.
Вслед за кавалерией по подвесному мосту спустилась пехота. Любой ценой она должна была защитить этот мост — единственную связующую нить между выступившим в контратаку Легионом и осажденным городом. У линии обороны вовсю пылала громадная штурмовая платформа: дым затянул весь левый фланг. Там наступило временное затишье.
Зато на правом фланге яростно гремела битва. Лучникам Легиона удалось отбросить назад первую волну атакующих, но со второго раза северяне прорвались к подножию плато и попытались взобраться наверх по наспех сделанным приставным лестницам. Гномы-лучники непрерывно обстреливали земляной вал. Воины Легиона тоже не прекратили стрелять; стрелы градом сыпались вниз, железные пики, выставленные над краем оборонных укреплении, не давали врагу приблизиться.