Меч Шаннары
Шрифт:
В любом случае, Ведун-Владыка хорошо понимал, насколько Эвентин важен для эльфов. Во всей эльфийской истории после Ярла Шаннары это был самый уважаемый и любимый король, и эльфы сделают все, чтобы получить его обратно в целости и сохранности. Властелину Духов незачем убивать Эвентина, его смерть так разъярит эльфов, что они тут же забудут о своих внутренних разногласиях и объединятся в общем стремлении отомстить. Однако, пока он жив, его подданные не станут рисковать и предпринимать какие-либо отчаянные шаги, чтобы тем самым не навредить своему любимому королю. Однако Джон Лин Сандор и Брин Элессдил вовсе не обольщались: даже если эльфийская армия не станет вмешиваться и помогать южанам, Ведун-Владыка вряд ли вернет им Эвентина. Сейчас они действовали на свой страх и риск, надеясь, что им удастся отыскать друга и брата до того, как он потеряет всякую ценность для Властелина Духов, до того, как падет Южная Земля.
— По коням! — Нетерпеливый голос Джона Лина внезапно прорезал тишину.
Эльфы, прилегшие было отдохнуть, тут же поднялись с земли. В последний раз Сандор взглянул на стену черноты, затем легко вскочил в седло, подхватив поводья. Через пару секунд небольшой отряд всадников уже спускался по склону долины. Это было туманное серое утро, воздух пропитался сыростью после ночного дождя, мелкая морось нависла над равнинами. Мокрая трава пружинила под копытами лошадей, заглушая цокот. Далеко на юге сквозь тучи виднелась полоска голубого неба.
Всадники быстро миновали долину и медленной рысью въехали в ущелье. Понизив голос, они переговаривались между собой — на выходе из ущелья начиналась граница Северной Земли. Очень скоро, обогнув нагромождение скал, эльфы выехали на широкие просторы Стреллихеймских равнин. Джон Лин почти небрежно оглядел пустоту, простирающуюся перед ним, и внезапно резко натянул поводья.
— Брин, всадник!
Действительно, кто-то скакал во весь опор им навстречу. Эльфы тревожно всматривались в туманную дымку. На мгновение Брину Элессдилу показалось, что это возвращается его брат, но нет — человек на лошади был слишком маленьким для Эвентина. И он явно не привык к такому способу передвижения: он буквально висел на поводьях, вцепившись одной рукой в луку седла. Южанин, не эльф. Его широкое лицо раскраснелось и блестело от пота.
Всадник резко остановил коня, подпрыгнув в седле, и с трудом перевел дыхание, прежде чем заговорить. Южанин внимательно всмотрелся в лица эльфов, его лицо покраснело еще больше.
— Несколько дней назад мне встретился человек, — начал незнакомец и вдруг замолчал, как бы желая убедиться, что его слушают очень внимательно. — Он попросил меня отыскать лучшего друга эльфийского короля, его правую руку…
Эльфийские всадники нетерпеливо склонились вперед, изумление на их лицах сменилось напряженным ожиданием.
— Я — Джон Лин Сандор, — тихо проговорил командир патруля.
Изможденный всадник вздохнул с облегчением и кивнул:
— Я — Флик Омсворд. Я приехал из Каллахорна, чтобы найти вас. — С видимым усилием долинец слез с коня и принялся растирать онемевшую спину. — Я отведу вас к Эвентину, вот только немного передохну.
В полном молчании Шиа шагал между двух гигантов-троллей, не в силах избавиться от тягостного чувства, что Кельцет их предал. Засада была тщательно подготовлена, но они могли хотя бы попытаться выбраться из этой западни. Однако неожиданно Кельцет отказался от всякого сопротивления и безропотно позволил банде троллей разоружить себя и своих спутников. Шиа еще надеялся, что, может быть, Кельцет знает кого-то из них или, поскольку и сам он тролль, сможет договориться со своими соплеменниками, чтобы их отпустили. Но гигант даже не попытался как-то объясниться с ними, а лишь покорно позволил связать себе руки. Панмона Крила и Шиа тоже связали. Троих пленников повели куда-то на север через пустынную равнину. У долинца еще остались эльфийские камни, но против троллей они были бесполезны.
Шиа мрачно уставился в широкую спину Панмона: интересно, о чем сейчас думает вспыльчивый вор? Разбойника настолько изумила капитуляция Кельцета, что с того момента он не проронил ни слова. Он, безусловно, никак не мог поверить, что обманулся в своем молчаливом друге, чью жизнь он спас и чьей дружбой очень дорожил. Для обоих поведение тролля так и осталось полной загадкой; но там, где Шиа был просто сбит с толку, Панмон был потрясен до глубины души. Кельцет был ему другом — единственным другом, на которого разбойник мог полностью положиться. Пока Панмон еще не верил, что Кельцет предал его, но это неверие могло обратиться в ненависть. А Шиа всегда понимал, как это опасно: быть врагом Панмона Крила.
Определить, куда их ведут, оказалось невозможно. Они кружили между нагромождениями валунов и высокими кряжами, усеянными острыми каменными обломками. Черные тучи скрывали луну, в этой кромешной тьме Шиа не видел даже тропы у себя под ногами. Долинец не знал языка троллей и, поскольку Панмон пребывал в гнетущем молчании, так и не смог ничего выяснить. Если у троллей возникло хоть малейшее подозрение, кто он, Шиа, на самом деле, их должны вести прямиком к Ведуну-Владыке. Однако тролли не отобрали эльфиниты, а значит, их схватили просто как чужаков, непонятно зачем вторгшихся в Северную Землю. Но это совсем не успокоило Шиа: очень скоро все выяснится, и тогда… Внезапно ему захотелось узнать, что же стало с Олом Файном? Его следы оборвались на том месте, где схватили и их. Значит, гном тоже попал в плен к троллям. Но куда они увели его? И что стало с Мечом Шаннары?
Уже не один час они шли сквозь непроницаемую черноту. Шиа потерял всякое ощущение времени и в конце концов так измучился, что просто упал на землю. Один из троллей перекинул его через плечо, как мешок с зерном, и нес на себе весь остаток пути. Когда долинец пришел в себя, повсюду горели огни костров. Шиа почувствовал, как его положили на землю, потом подняли на ноги и провели под обе руки в громадный шатер. Все воспринималось как-то смутно: кто-то проверил веревки у него на руках и связал ноги. Через мгновение Шиа оставили одного. Панмона Крила и Кельцета увели куда-то в другое место.
Шиа попытался было распутать веревки, но очень скоро отказался от этой затеи. Усталость накатила тошнотворной волной, все тело болело, глаза слипались. Долинец пытался бороться с подступающей сонливостью: нужно что-то придумать, чтобы спастись. Однако от этих усилий его сознание лишь погрузилось в какой-то туман. Шиа уснул.
Казалось, не прошло и минуты, как кто-то грубо встряхнул его. Долинец открыл глаза: приземистый тролль что-то буркнул ему на своем неразборчивом языке и указал на поднос с едой, после чего развернулся и вышел из палатки. Снаружи было светло. Пока полог шатра не опустился, Шиа рассеянно глядел на серый утренний свет. Значит, начался новый день. С изумлением долинец почувствовал, что он больше не связан, быстро растер затекшие руки и ноги, чтобы восстановить кровообращение, и в мгновение ока покончил с завтраком.
Там, снаружи, царило какое-то возбуждение, с громкими криками тролли носились по лагерю. Шиа уже собрался с духом, чтобы выглянуть на улицу, как вдруг полог шатра широко распахнулся. Вошел приземистый тролль-стражник и знаком пригласил Шиа следовать за ним. Долинец крепко прижал руку к груди, где лежали эльфийские камни, и без особой охоты пошел за троллем.
Снаружи его ждали еще несколько стражников. Они провели маленького долинца через небольшое поселение, мимо шатров, палаток и грубо сложенных каменных хижин. Глядя на далекий горизонт, Шиа понял, что это место расположено намного выше пустынных равнин, которые они пересекли прошлой ночью. Поселение казалось необитаемым, на улицах никого не было, крики давно стихли. Шатры и хижины стояли пустыми. Внезапно Шиа похолодел, ему показалось, что его ведут на казнь. Ни Панмона, ни Кельцета что-то не видно. Алланон, Флик, Менион Лия и все остальные остались далеко, в Южной Земле. Им конечно же ничего не известно о его затруднительном положении. Теперь он — один, и смерть уже близко. Страх парализовал долинца, он даже не попытался бежать. Впереди показалась низкая скалистая гряда, обозначающая границу поселения. Тролли вывели долинца на широкую площадь. Шиа в изумлении приостановился.