Меч Шаннары
Шрифт:
Шиа и Панмон Крил шагали за Кельцетом, держа за спиной будто бы связанные руки. Вор тревожно оглядывал темные стены скал по обеим сторонам узкого ущелья. Уловка сработала прекрасно. Со стороны все смотрелось так, словно отряд троллей ведет в Царство Черепа двух пленных южан. Подойдя к южному берегу Леты, тролли и их молчаливые пленники сели на широкий плот, и безгласный паромщик — согбенное создание, больше похожее на зверя, чем на человека, с лицом, скрытым в густой тени капюшона, и скрюченными руками, покрытыми чешуей, — перевез их на другую сторону отравленной реки. Пассажиры чувствовали себя неуютно, одно только присутствие этого странного кормчего вызывало у них отвращение. Даже суровые воины-тролли с облегчением вздохнули, когда паромщик, высадив их на другом берегу, вместе со своим плотом скрылся в ядовитом тумане. Теперь они оказались действительно отрезанными от всего остального мира; только темные воды Леты еще виднелись сквозь серую дымку, повисшую в воздухе. Впереди громоздились чудовищные утесы Кряжа Ножа, черные пальцы скал разрывали туман, впиваясь в сумрачное полуденное небо севера. Отряд молча вступил в ущелье и углубился в запретные владения Ведуна-Владыки.
Ведун-Владыка. С самого начала, с того дня, когда Алланон рассказал Шиа о его происхождении, долинец чувствовал, что все будет именно так, что ему придется встретиться лицом к лицу с этим ужасным созданием, Властелином Духов, который стремился его уничтожить. Все предыдущие события и даже само время слились в какой-то единый импульс, точку во времени и пространстве. Близился час ужасного столкновения. Шиа придется встретиться с Ведуном-Владыкой на этой дикой, пустынной земле. С ним нет даже его друзей — только отряд горных троллей, разбойник с большой дороги и загадочный, ждущий часа мести гигант. Кельцету, кавалеру Черного Айрикса, судьи-старейшины без разговоров выделили небольшое подразделение троллей-воинов, поверив ему на слово, что ничтожный долинец, которого нужно сопроводить в Царство Черепа, способен убить бессмертного Брону.
Выяснилась и судьба Ола Файна. За час до того, как тролли схватили самого Кельцета и двоих его спутников, гнома поймали в том же ущелье и отвели под стражей в главный лагерь. Собрание вождей тут же заключило, что гном — совершенно невменяем. Он то и дело бормотал о сокровищах и тайнах, на его желтом лице застыла искаженная, дикая улыбка. Гном разговаривал сам с собой, то и дело яростно стряхивая с себя каких-то невидимых ползучих гадов. Его единственной связью с реальностью был, похоже, старинный меч в потертых ножнах; Ол Файн так вцепился в него, что даже тролли не смогли отобрать клинок у слабосильного гнома. В конце концов ему позволили держать при себе этот бесполезный кусок металла. Около часа назад Ола Файна отвели в крепость Ведуна-Владыки.
Ущелье вилось, образуя то широкий проход, то сужаясь до тесной расщелины в скалах. Кое-кто из троллей бывал здесь и раньше, и они уверенно вели своих товарищей вперед. Сейчас время решало все. Как только Ведун-Владыка услышит об Оле Файне и о древнем мече, над которым гном так трясется, он тут же поймет что к чему и Меч Шаннары сгинет где-то в каменных лабиринтах крепости Властелина Духов.
При одной мысли об этом Шиа невольно вздрогнул, ведь тогда они идут на верную смерть. Похоже, Ведун-Владыка заранее знал каждый шаг маленького отряда, вышедшего из Кальхавена в Паранор: всякий раз их поджидала ловушка. И теперешнее предприятие казалось долинцу настоящим безумием. Но даже если у них все получится, если Шиа в конце концов завладеет Мечом Шаннары… что тогда? Долинец про себя усмехнулся. Разве он сможет выйти один на один с Ведуном-Владыкой, без Алланона, без малейшего представления о том, как пробудить скрытую силу легендарного талисмана?
Шиа не знал, что собираются делать его спутники, но для себя уже все решил: если каким-то чудом неуловимый клинок попадет к нему в руки, он попытается убежать. Остальные пусть делают что хотят. Долинец был уверен, что Панмон Крил поддержал бы этот план, но с начала похода в Царство Черепа они обменялись едва ли десятью словами. Шиа чувствовал, что в первый раз за всю свою жизнь, полную страшных опасностей и ужасных приключений, Панмон не на шутку перепугался. Но все же пошел с Кельцетом и Шиа, пошел, потому что они — его друзья и еще потому что гордость не позволила бы ему оставаться в стороне, пока его товарищи рискуют жизнью. Его единственной заботой было выжить любой ценой, но даже жизнь не стоила стыда и позора.
Причины, заставившие Кельцета отважиться на это рискованное предприятие, теперь стали ясны долинцу. Он понял, почему молчаливый гигант так настаивал на том, что необходимо вернуть Меч Шаннары. И все-таки здесь было нечто большее, чем просто жажда отомстить убийцам своей семьи. Кельцет напоминал Балинора — в нем чувствовалась та же спокойная уверенность, придающая силы другим. Шиа понял это еще тогда, когда молчаливый великан дал понять, что они должны догнать Ола Файна и отобрать у него Меч. Тогда же долинец увидел в умных, добрых глазах тролля глубокую веру в него, Шиа, и вдруг понял, что пойдет за этим загадочным гигантом куда угодно. Просто должен пойти. Он уже не мог повернуть обратно, иначе он бы предал своих друзей. И себя самого.
Скалы впереди внезапно расступились, открывая широкую долину — впадину сухой и бесплодной земли, каменистые холмы и русла давно высохших рек. Отряд молча остановился, все невольно взглянули на одинокую гору в самом центре низины: из черных впадин-глазниц чудовищного каменного черепа невидящим взором на них смотрела пустота. Проклятое лицо скалы застыло в бесконечном предвкушении прихода хозяина. Леденящий холод охватил Шиа, и он почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове.
С обеих сторон из-за скал выскользнули какие-то неуклюжие, бесформенные существа, их скрюченные тела были такими же тускло-бурыми, как и умирающая земля, а лица — словно стертыми. Когда-то давно они были людьми, но от людей в них мало что осталось, разве что ходили на двух ногах. Их кожа напоминала на вид известковую шпаклевку или даже резину, и двигались они как-то странно, будто сами не знали, куда и зачем идут. Как сомнамбулы. Подобно видениям из какого-то жуткого кошмара, безлицые существа окружили застывших троллей, слепо вглядываясь в их суровые лица. Кельцет что-то быстро показал Панмону Крилу.
— Тролли называют их Безголосые, — тихо прошептал разбойник Шиа. — Стой спокойно. Не забывай, что мы пленники.
Хриплым, дребезжащим голосом одно из бесформенных созданий что-то сказало предводителю отряда троллей, тыча скрюченной лапой в сторону двух связанных людей. Тот ответил на своем языке, потом один из троллей через плечо бросил Кельцету какую-то краткую фразу, и гигант тут же подал знак Панмону и Шиа следовать за ним. Еще два тролля присоединились к ним, и подоспевший Безголосый повел всех пятерых за собой куда-то влево, к внутренней стене утесов.
Только один раз Шиа отважился оглянуться: оставшиеся тролли небрежно расположились у входа в ущелье, как будто собираясь дождаться возвращения своих товарищей. Безголосые неподвижно застыли рядом. Через мгновение долинец увидел широкую трещину в поверхности скалы. Они вступили в пролом и оказались в кромешной тьме. Тролли и «пленники» замешкались у входа, согбенный проводник снял со стены смоляной факел, зажег его и рассеянно сунул в руки ближайшего тролля. Видимо, Безголосый хорошо видел и в темноте, потому что уверенно пошел вперед.
Он привел их в сырую, зловонную пещеру, от которой отходили несколько черных тоннелей, уводящих в каменную пустоту. Шиа вдруг показалось, что далеко во тьме кто-то громко, надрывно кричит леденящие крики звенели рассеянным, смутным эхом, разбиваясь о камень стен. Панмон тихо выругался. Сквозь дрожащий свет факела Шиа глянул на разбойника: пот ручьями стекал по его широкому лицу. Отрешенный Безголосый молча шмыгнул в один из черных тоннелей, в самом конце которого, в темноте, мерцал бледный свет, просочившийся из трещины в скале.