Меч Шаннары
Шрифт:
— По чьему приказу?.. — едва сдерживая ярость, спросил Балинор.
— По приказу вашего брата, — быстро и четко ответил седой Шилон. — Он поставил на наше место своих солдат и распустил Легион, велев нам ждать дальнейших указаний. Лорды Актон и Мессальн пошли во дворец к королю с просьбой отменить этот странный приказ, но до сих пор не вернулись. Мы ничего не могли сделать, пришлось подчиниться…
— Здесь что, все посходили с ума? — прогрохотал разъяренный принц, схватив Шилона за рубашку. — А король, мой отец? Он еще правит на этой земле? Командует Легионом? Что он сам думает об этом фарсе?
Шилон отвел глаза. Он как будто искал подходящие слова и в то же время боялся заговорить. Балинор в бешенстве встряхнул его.
— Я… я просто не знаю, мой господин, — пробормотал смущенный Шилон, стараясь не смотреть на принца. — Нам сказали, что король болен. Больше нам ничего не известно. А ваш брат объявил себя временным правителем Каллахорна, пока король не поправится. Все это случилось три недели назад.
Балинор отпустил солдата и растерянно поглядел на далекие огни в окнах дворца — на свой дом, куда он вернулся, полный надежды. Не надо было уходить. Он думал, его отсутствие поможет брату прийти в себя. Он думал, это что-то изменит. И все изменилось. Только в худшую сторону. Теперь Балинору придется еще раз столкнуться с непредсказуемым Палинсом и убедить его в необходимости вновь собрать Легион. Принц, однако, не мог даже предположить, чем закончится эта беседа с братом. Наверняка Палинс станет упорствовать. А времени на споры уже не осталось.
— Надо немедленно идти во дворец. И поговорить с твоим братом. — Настойчивый, нетерпеливый голос Даела ворвался в мысли принца. Мгновение Балинор смотрел на юного эльфа, вдруг вспомнив о том, что его брат еще очень молод. Убедить Палинса будет не так-то легко.
— Да, конечно, — рассеянно проговорил он. — Надо идти к нему.
— Нет, вам не стоит туда ходить! — почти закричал Шилон. Трое друзей застыли на месте. — Ходили многие, только никто не вернулся. Рассказывают, что ваш брат объявил вас предателем, что вы в сговоре с Алланоном, черным магом, прислужником темных сил. Говорят, Палинс намерен засадить вас в тюрьму и даже убить!
— Это просто смешно! — воскликнул Балинор. — Я не предатель, и мой брат это знает. А Алланон… у Южной Земли нет лучшего союзника и друга, чем он. Я должен поговорить с Палинсом. Да, я во многом с ним не согласен, но он не станет бросать в тюрьму родного брата. Не в его это власти!
— Послушай, а что, если твой отец умер? — осторожно заметил Дарин. — Сейчас самое время подумать: когда мы войдем во дворец, будет поздно. Гендель был уверен, что твой брат попал под влияние этого чернокнижника, Стенмина. А если так, тебе действительно может грозить опасность.
Балинор помедлил, потом кивнул, соглашаясь. Очень коротко он рассказал Шилону, что армия Северной Земли неминуемо нападет на Каллахорн и что единственная надежда выстоять в этой схватке — немедленно собрать Пограничный Легион. Принц сжал рукой плечо старого солдата и наклонился поближе к нему:
— Ты будешь ждать моего возвращения или послания. Если через четыре часа я не приду и не пошлю никаких известий, найдешь лордов Гиннисона и Фандвика и немедленно собирайте Пограничный Легион! Затем созови людей. Пусть они потребуют у моего брата открытого суда над нами. Он не сможет им отказать. Это — их право. Также отправьте послания на восток и запад, эльфам и дварфам, чтобы все знали, что нас держат под стражей: меня и братьев Эвентина. Ты все запомнил?
— Так точно, мой господин. — Старый солдат кивнул. — Я все сделаю. И да будет удача с вами, принц Каллахорна.
Он развернулся и скрылся за дверью. Взбешенный Балинор решительно зашагал к воротам во внутренней стене. Дарин попытался было уговорить младшего брата не ходить с ними в город, а остаться здесь и вместе с Шилоном ждать известий от Балинора, но Даел лишь покачал головой и наотрез отказался. Дарин знал, что спорить бессмысленно, но очень переживал за младшего брата, у которого все еще было впереди. Если с Даелом что-то случится, это будет невосполнимая утрата. Дарин чувствовал, что тогда умрет какая-то часть его души и он уже никогда не будет таким, как раньше. Огни Тирзиса мерцали во мраке ночи. Дарин украдкой поглядывал на Даела, но молчал.
Трое друзей быстро прошли через двор к воротам. И вновь стража смотрела на них с неприкрытым изумлением, но останавливать не стала. Друзья вышли на Тирзисскую дорогу, главную улицу города. Балинор, казалось, стал выше ростом — громадная черная тень, закутанная в охотничий плащ, под которым грозно сверкала кольчуга. От усталого, измученного путника не осталось и следа — домой вернулся принц Каллахорна. Люди на улицах узнавали его. Сначала они с изумлением останавливались, глядя во все глаза, как и те, на мосту, но затем собирались с духом и шли за ним следом, радушно приветствуя своего принца. Очень быстро толпа выросла до нескольких сотен человек. Любимый сын Каллахорна гордо и без боязни шел по родному городу, улыбаясь людям. Крики толпы обернулись единым оглушительным ревом. Казалось, весь город скандирует имя высокого воина. Кое-кто попытался пробраться к нему, шепча зловещие предостережения. Но решительно настроенный Балинор не слушал эти осторожные голоса. Тряхнув головой, он отмахнулся от них. И продолжал свой путь.
Людские толпы заполнили улицы города. Не глядя по сторонам, Балинор шел знакомой дорогой: под гигантскими сводами каменных перекрытий, мимо небольших домов и высоких мраморно-белых зданий прямо к Сендикову мосту, соединяющему нижние уровни общественных парков. На другой стороне возвышались дворцовые ворота, темные и наглухо закрытые. Внезапно Балинор остановился на середине моста и, высоко подняв правую руку, повернулся к тем, кто преданно шел за ним. Люди послушно остановились, крики мгновенно умолкли. Принц обратился к своим подданным:
— Друзья мои, мои соотечественники! — Голос гремел, отдаваясь рокочущим эхом. — Я уходил. Но мне так не хватало родной земли и ее доблестных воинов, и вот я вернулся — и больше уже не уйду! Вам не надо бояться. С этой землей ничего не случится! Ничего! А с тем, что творится в королевской семье, я разберусь сам. Завтра все будет ясно, а пока возвращайтесь домой.
Не дожидаясь ответа, Балинор развернулся и направился по мосту к дворцовым воротам. Эльфы двинулись следом. Толпа вновь разразилась громкими криками, но повинуясь приказу принца, медленно повернула обратно. Трое друзей решительно приближались к воротам и через пару минут остановились перед величественным входом во дворец Бакханнахов. Не раздумывая, Балинор схватился за тяжелое железное кольцо и с силой постучал. Грохот ударов угрожающе разнесся во тьме. Ответом была лишь тишина. Затем изнутри раздался приглушенный голос — путешественники должны были назвать себя. Балинор назвал свое имя и настойчиво потребовал немедленно открыть. В тот же миг скрипнула железная задвижка, ворота бесшумно распахнулись. Даже не взглянув на молчаливую стражу, Балинор прошел во внутренний двор. Взгляд его был прикован к величественному зданию королевского дворца. Высокие темные окна слепо таращились в ночь, и лишь на первом этаже левого крыла кое-где горел свет. Дарин напряженно вгляделся в окружающий сумрак и тут же заметил дюжину вооруженных стражников, таящихся в тени. Все носили стигму сокола.
Эльф понял, что они идут прямо в ловушку. Смутные подозрения, появившиеся у него еще при входе в город, теперь переросли в стопроцентную уверенность. Он едва сдержался, чтобы не остановить Балинора и не рассказать ему об увиденном. Но принц Каллахорна был опытным воином и сам хорошо понимал, на что и куда он идет. Дарин вновь пожалел, что его брат не остался в городе, а пошел с ними во дворец, но было слишком поздно. У дверей дворца стражи не было. Балинор легонько толкнул дверь, и она тут же открылась. Горящие факелы ярко освещали огромный зал, пятна желтого света дрожали на стенах, подчеркивая пышное великолепие фресок и старинных картин. Тут же висели богатые гобелены и гербы королевских родов, когда-то правивших на этой земле. Этот величественный безмолвный зал чем-то напомнил эльфам другую древнюю крепость — Паранор. Там, посреди блеска и пышности другой, давно ушедшей эпохи, их тоже ждала ловушка.