Меч Шаннары
Шрифт:
Со смешанным чувством Балинор смотрел на далекие башни города. Его отец был великим королем и просто хорошим человеком, но за последнее время он так постарел. Многие годы он командовал Пограничным Легионом. У них не было ни минуты покоя — упрямые гномы из Восточной Земли не прекращали свои настойчивые атаки на Каллахорн. Несколько раз в Южную Землю вторгались разрозненные племена троллей с севера, и королю приходилось вести настоящую и, прямо скажем, дорогостоящую войну. Балинор — старший сын короля — был по закону наследником трона. Отец лично обучал его всему, что должен знать настоящий правитель. И народ Каллахорна любил Балинора не меньше, чем своего короля, а любовь этих суровых людей еще надо было заслужить. Принц же сражался и трудился наравне с ними и многому научился у них. А главное, научился смотреть глазами своего народа и думать и чувствовать, как он. Балинор любил свою землю и готов был сражаться за ее свободу, как он сражался сейчас и многие годы до этого. Сам принц командовал полком Пограничного Легиона, и солдаты его носили особый знак, личную эмблему Балинора: изготовившегося к прыжку леопарда. Этот полк был ведущим подразделением всего Легиона. И Балинор по праву гордился преданностью и уважением своих солдат. Но несколько месяцев назад он покинул их — ушел в добровольное изгнание. Ушел по собственной воле и присоединился к отряду загадочного Алланона. Отец просил его не уходить, умолял пересмотреть это, казалось бы, опрометчивое решение. Но Балинор уже все решил для себя, и никто, даже отец, не мог бы остановить его. И вот теперь принц, хмурясь, смотрел на свой дом с чувством какой-то подавленности и тревоги. Непроизвольно он поднял руку, прохладные кольца кольчуги коснулись широкого шрама.
— Опять подумал о своем братце? — спросил Гендель, хотя это больше походило на утверждение, чем на вопрос.
Вздрогнув, Балинор поглядел на него и медленно кивнул.
— Знаешь, выбрось все это из головы. Хватит уже терзать себя, — решительно заговорил дварф. — Пока ты будешь думать о нем как о брате, он действительно может быть очень опасным. Если не можешь не думать, лучше думай о нем как о чужом.
— Трудно забыть, что мы с ним сыновья одного отца. Голос крови не заглушить так просто, — мрачно сказал принц Каллахорна. — Об этом нельзя забыть или не обращать внимания.
Дарин и Даел молча переглянулись, не понимая, о чем идет речь. Они знали, конечно, что у Балинора есть брат, однако не были с ним знакомы и ни разу не слышали упоминаний о нем за весь долгий путь от Кальхавена.
Балинор заметил озадаченные взгляды эльфов и улыбнулся братьям.
— Не все так плохо, — тихо заверил он.
Гендель безнадежно покачал головой и надолго замолчал.
— У Рала Бакханнаха, короля Каллахорна, только двое детей. Я и мой младший брат Палинс, — внезапно заговорил Балинор, с какой-то тоской глядя на далекий город. — В детстве мы были очень близки — вот как вы сейчас. Но мы стали старше, у каждого появились свои взгляды на жизнь… Мы очень разные с ним, впрочем, как и все люди, не важно — братья или нет. Я — старший, а значит, наследник трона. Палинс, конечно, никогда не оспаривал мое право, но именно это нас и разделило… наверное, потому что его представления об управлении страной действительно отличались от моих… и отличались намного… Знаете, все это непросто объяснить. Очень трудно…
— Не так уж и трудно, — многозначительно пробормотал Гендель.
— Ну хорошо, не так уж и трудно, — устало повторил Балинор, и дварф согласно кивнул. — Палинс считал, что хватит уже Каллахорну принимать на себя первый удар вражеских атак на Южную Землю. Он хотел распустить Пограничный Легион и даже отделить Каллахорн от остального юга. Именно это рождало особо бурные споры. Я не мог согласиться с ним…
Он оборвал себя на середине фразы, погрузившись в горькое молчание.
— Скажи им все, Балинор, — ледяным тоном произнес Гендель.
— Гендель считает, что мой брат просто выжил из ума и сам не знает, что говорит. Он свел компанию с чернокнижником-колдуном по имени Стенмин. Алланон немного знает его. Бесчестный, бессовестный человек. Алланон уверен, что он приведет Палинса к гибели. Стенмин сказал моему отцу, что править будет мой брат, а не я. Он всех настраивал против меня. Когда я уходил, даже Палинс, похоже, поверил, что я не достоин управлять Каллахорном.
— А этот шрам?.. — осторожно спросил Дарин.
— Как раз перед тем, как я ушел с Алланоном, мы крупно поспорили. — При одном воспоминании об этом Балинора передернуло. — Я даже не помню, с чего именно все началось, но уже с самого начала Палинс буквально взбесился — в его глазах горела настоящая ненависть. Я хотел было уйти, но тут он сорвал со стены хлыст и набросился на меня. Кончик кнута задел меня по щеке. Я решил на время покинуть Тирзис, чтобы Палинс немного пришел в себя. Если бы я тогда остался, мы бы могли…
И вновь Балинор замолчал. В зловещей тишине Гендель бросил на эльфов многозначительный взгляд, но братья и без того уже поняли, что могло бы произойти, если бы Балинор еще раз повздорил с Палинсом. Дарин нахмурился, не в силах поверить, что такое вообще возможно. Что же за человек Палинс, поднявший руку на родного брата?! Высокий воин не раз доказал свое мужество и силу духа за время опасного путешествия в Паранор, и даже Алланон безоговорочно полагался на него. И вдруг родной брат, явно сознательно и с какой-то злобной мстительностью, идет против него. Эльф искренне огорчился за Балинора, бесстрашного воина и мудрого друга, который, вернувшись домой в тяжелый час, не найдет мира даже в собственной семье.
— Поверьте, мой брат не всегда был таким. И я верю, что он совсем неплохой человек. Даже сейчас, продолжал Балинор. Казалось, он разговаривает вслух сам с собой. — Этот колдун Стенмин… он настраивает Палинса против меня. Та вспышка гнева — это все влияние Стенмина.
— Не знаю, не знаю, — резко прервал его Гендель. — Палинс — идеалист и фанатик. Он хочет взобраться на трон и избавиться от тебя под предлогом защиты интересов народа. Он просто погряз в себялюбии и самодовольстве.
— Вероятно, ты прав, Гендель, — спокойно согласился Балинор. — Но все-таки он мой брат, и я люблю его, несмотря ни на что.
— Вот это и делает его слишком опасным, — рассерженно пробурчал дварф, глядя в глаза друга. — Он-то тебя не любит.
Балинор ничего не ответил. В каком-то оцепенении он смотрел на Тирзис. Остальные тоже молчали, не желая прерывать размышления принца. Наконец он повернулся к своим друзьям, на спокойном лице не осталось и следа былой печали.
— Пора. Нужно идти, чтобы добраться до города засветло.
— Дальше — уже без меня, Балинор, — поспешил вставить Гендель. — Я должен вернуться домой и подготовить армию дварфов на случай вторжения в Анар.
— Но ты ведь можешь передохнуть в Тирзисе, хотя бы ночь, и отправиться утром, — предложил Даел, переживая за дварфа.
Гендель лишь улыбнулся и покачал головой.
— Нет, по этим местам лучше всего пробираться ночью. Если я задержусь в Тирзисе, я потеряю день перехода, а сейчас дорог каждый час. Для всех нас. Судьба всей Южной Земли зависит от того, успеем ли мы объединить наши армии и ударить по войскам Ведуна-Владыки. Если Шиа и Меч не найдутся в ближайшее время, у нас останутся только армии и ничего больше. Я пойду на восток и отдохну в Варфлите. Пожалуйста, поосторожнее, друзья. И да будет с вами удача.
— И с тобой, отважный Гендель. — Балинор протянул широкую ладонь.
Гендель тепло попрощался с принцем и братьями-эльфами и уже через мгновение растворился в сумраке леса.
Теперь втроем, друзья зашагали через открытую равнину к Тирзису. Солнце уже опустилось за горизонт, мутно-красные отблески в небе пропали в чернильно-синем и сером — цветах наступающей ночи. Путешественники прошли лишь половину пути, а в небе уже сияли первые робкие звезды. Тирзис казался лишь сгустком тьмы на сумрачном горизонте. По пути принц Каллахорна рассказал эльфам историю своего славного города.