Меч Зарины
Шрифт:
С криками радости обнимали амазонки своих братьев. Со звоном падали цепи, в щепки были разбиты деревянные ошейники. Со слезами смотрела Спаретра, как молоденькая сестра обнимает своего брата.
– Где Фамир?..
Зарина каждому задавала этот вопрос, но саки молча пожимали плечами, не решаясь сказать правду. Тогда Саксафар сказал Зарине, что с Фамиром случилась беда, что он прокаженный и теперь никто, никогда не сможет к нему прикоснуться.
– Где же Фамир? В темнице? Я хочу спасти его! Помогите мне, братья!
– Голос Зарины дрожал и срывался.
– Его нет в темнице. Он на воле. Но... к чему ему воля!..
– говорил Саксафар.
– Проказа оказалась более страшным проклятьем, чем цепи рабства. Вот мы свободны. Я слышу ржание коней. Они унесут нас к родным шатрам, а Фамир получил свободу раньше нас, но страшный недуг сковал его. Его нельзя увидеть.
– Саксафар коснулся плеча Зарины и знаком дал понять, что надо бежать, что оставаться здесь нельзя ни минуты.
Уже за пределами крепости, когда счастливые пленники впервые за долгие дни неволи почувствовали себя свободными, Зарина сказала:
– Я не должна покинуть Персиду, не повидав Фамира. Есть колдуны и знахари, они помогут ему, исцелят его. Мы принесем щедрую жертву богине, она спасет Фамира.
– Но нам нельзя оставаться здесь, - убеждал ее Ишпакай.
– Мы все погибнем, если нас застигнут воины Дария. Саки не ведают, что за страшная болезнь проказа, а я видел этих людей, покрытых чешуей подобно страшным рыбам. Их сторонились, в них бросали камни. Не ищи для него спасения, Зарина, - не найдешь...
– Вы уйдете без меня. Я одна найду Фамира. Я увезу его к берегам Яксарта. Я не оставлю его здесь. Покажи мне пещеры, где он прячется, - потребовала Зарина у Саксафара.
Саксафар вместе с Зариной и подругами отправились искать Фамира. Ишпакай, отряд амазонок и освобожденные пленники поспешили к границам Персиды, что бы этой же ночью возможно дальше уйти от крепости.
На рассвете Зарина была у пещеры, где обычно оставляли пищу для Фамира. С тех пор как он был изгнан из крепости, его никто ни разу не видел. Но пищу он забирал, и потому Саксафар был уверен, что Фамир находится где-нибудь поблизости. Он стал звать Фамира, но никто не отозвался. Тогда Зарина зажгла факел и вошла в пещеру. Она осветила несколько выступов, за которыми мог скрываться Фамир, но его не было. Глубокая темная пещера откликалась стоголосым эхом на каждое слово, на каждый шорох. Но голоса Фамира не было слышно. Волнение охватило Зарину: здесь ли он?.. Может быть, он видит ее и боится подойти? А если Фамир выйдет, подойдет ли она к нему, как тогда на поле брани? Возьмет ли его за руку, осмелится ли посмотреть в лицо? Ишпакай говорит, что это подобно смерти, что это хуже смерти. Ну и что же? Разве поход в Персиду не был смертельной опасностью? Двести саков были в плену у Дария, но только о Фамире болит ее сердце.
– Как спасти тебя, Фамир?..
– прошептала Зарина совсем тихо.
– О, если бы ты услышал меня, Фамир!..
СМЕРТЬ ЧЖУН ЦИНА
Тихо и пусто стало в доме Чжун Цина. Не было маленькой принцессы, не было привычной веселой суеты. Редко открывались ворота Фазанов, и нарядная колесница теперь уже никогда не выезжала, некому было ездить на прогулку. И слуги уныло слонялись по дому. Ведь уехала веселая, болтливая Цай Э, которая умела рассказывать такие забавные истории и так ловко успе-Еала подслушивать под каждой дверью. Теперь уже слуги не знали, о чем говорили и что делали господа в своих парадных комнатах. А без этого так тоскливо стоять за дверью и ждать, когда позовет сердитый хозяин! Но печальнее всех была госпожа. Никто ни разу не видел улыбки на ее лице. Зато часто видели, как она проливает слезы. Ей было грустно и тоскливо без любимой дочери. А еще было тревожно: хорошо ли ей? Не одиноко ли на чужбине?
Благородный Бао Пын, вернувшись домой вместе со свитой, рассказал, что маленькую принцессу встретили с большим почетом и что старый вождь племени с отрядом воинов пять дней и пять ночей искал ее на степных дорогах, чтобы достойно принять и доставить в свой богатый шатер. Но сколько госпожа ни допрашивала, ей так и не удалось узнать, почему свита оставила Голубой Цветок где-то на полпути и не доставила принцессу прямо в шатер вождя племени.
– Помилуйте, добрая госпожа, - говорил Бао Пын, низко склонив свою лысую голову, - как же на полпути? Ведь мы пришли на земли воинственных гуйфан и встретили их. Там все по-другому. На громадных пространствах мы не увидели ни одного дворца, ни одного дома. И там, где вождь племени прикажет поставить шатер, там и появляется его дом.
– Вот я понадеялась на тебя, Бао Пын, а ты оставил мое сокровище где-то в пути и не видел шатра, в котором она будет жить. А мохсет быть, ее увел чужой, злобный человек?
– О госпожа, зачем такие дурные мысли? Ведь чужой человек не пришлет таких даров, какие прислал вам старый вождь кочевого племени. Согласитесь, ведь гуйфаны очень щедры. Каких коней я доставил князю!
Госпожа горестно вздохнула и дала понять, что говорить больше не о чем. Воспоминание о солнечных конях словно бередило рану. Для нее эти кони были причиной зла и страданий.
А Чжун Цин был доволен и весел. Кони, доставленные ему Бао Пыном, были удивительно хороши. Он долго думал, как лучше распорядиться полученным богатством. Двух коней золотистой масти он отправил на царскую конюшню и вскоре после этого получил приглашение принять участие в царском поезде. Все получилось так, как ему хотелось. Сверкали золотые бичи, царские слуги несли деревянные изображения драконов, а в зубах драконы держали царские знаки. Белые лошади везли золоченые колесницы, а по сторонам важно и чинно шли черные быки. Царский поезд проделал долгий путь, и на всем протяжении его встречали люди, склонив головы к пыльной дороге. Чжун Цин даже подумал про себя, что никто не любуется красотой царского поезда, потому что у всех глаза опущены в землю.
Но все это уже прошло, и надо было подумать о том, как лучше распорядиться оставшимися конями.
– Как ты думаешь, - спрашивал Чжун Цин жену,- что лучше - обменять коней на голубые жемчужины или увеличить наши владения? Наш сосед предложил мне дать взамен трех коней большой кусок бамбуковой рощи и прилегающие к ней рисовые поля.
– Зачем тебе все это?
– отвечала жена.-Для кого нужны бамбуковые рощи? Я стара и больна, а ты тоже не вечен на земле... У тебя и так немало богатств. Были бы с нами дочери и внуки - вот это было бы счастье!
– И, обливаясь слезами, она спрашивала:-Зачем тебе солнечные кони? Зачем ты отослал Голубой Цветок? Твои ларцы полны жемчуга, добытого в Чие. Весь дом наполнен драгоценными вазами из яшмы, сделанными в Юй Ши. Уже истлели шелка, затканные золотой нитью, которые ты скопил неизвестно для кого и пожалел дать дочерям на подвенечные платья. Поступай как знаешь. Мне ничего не надо. Теперь меня больше всего в жизни занимают гадательные кости. Щиты черепахи и кости жертвенных животных помогут мне узнать судьбу моей любимой дочери.
– Я собрал в нашем доме несметные сокровища!
– закричал в ярости Чжун Цин.
– Я дни и ночи провожу в заботах. Меня никогда не оставляет мысль о том, как увеличить наши богатства. Я добыл их хитростью, коварством и величайшим умом. Знаешь ли ты, сколько костей белеет на солнце после разлива рек? Только тогда, когда мы видим их, мы понимаем, как много у нас было слуг и насколько меньше их стало. А ты недовольна! В этом доме меня никто никогда не понимал. И только Голубой Цветок, мое сокровище, принесла мне радость. Только ее я нежно люблю...