Меч Зарины
Шрифт:
Целые дни бедная женщина проводила в слезах и воспоминаниях. Теперь ей казалось, что добрее, щедрее и лучше Чжун Цина не было человека на свете. Она приказала каждый день приносить щедрые жертвы богам, чтобы вымолить счастливую жизнь князю в загробном мире. А Бао Пыну было велено написать стихотворное посвящение, в котором были бы воспеты доблести князя Чжун Цина.
* * *
Прошло несколько месяцев, они не принесли госпоже никакого утешения. По-прежнему дворец Чжун Цина был в скорбном молчании. Никто не говорил полным голосом, никто не осмеливался обратиться с чем-либо к госпоже, погруженной в тоску и печаль. И вдруг мертвую тишину дворца нарушили голоса чужеземцев.
– Пришли люди в одежде кочевников, - докладывали слуги госпоже, - не знаем, пустить ли непрошеных гостей.
– Неужели прибыли кочевники из царства гуйфан?- воскликнула госпожа, словно просыпаясь от тяжкого сна.
– Какое счастье! Это весть от любимой дочери!
«О мой нежный Голубой Цветок! Ты помнишь о своей бедной матери!» - подумала она.
– Скорее зовите Бао Пына! Где Голубой Цветок? Здорова ли она? Хорошо ли ей в чужой стране?.. Скорее Бао Пына!
Но разве так легко найти Бао Пына? Он постоянно прячется от людей и все пишет и пишет. Госпожа велела написать посмертное посвящение Чжун Цину, но рядом со строчками, которые он пишет по долгу службы, появляются строчки из нового учения Конфуция. И это не случайно. Мудрец умеет мыслить именно так, как мыслит сам Бао Пын.
«Ученый живет с нынешними людьми, а исследует древних, действует в настоящем, а думает о будущем...» И он, Бао Пын, упорно думает о будущем, о том времени, когда не будет таких жестоких и коварных людей, как князья Чжоу, и когда не будет голодных и обездоленных пахарей, которые так жестоко мстят за жадность господина. Бао Пын отлично понимает, нельзя осуждать этих несчастных. Ведь дети их обречены на голод, нужду и смерть. Если эти люди становятся разбойниками, можно ли их обвинять.
Бао Пына вызвали к госпоже в тот миг, когда он размышлял над этими неразрешенными вопросами. Он думал, что хорошо было бы ничего не видеть и не слышать, а только любоваться восходом и закатом и писать о том, как печально шуршат опадающие листья осенней ивы...
– Скорее поговори с ними, Бао Пын, - торопила госпожа, - спроси о моем сокровище, о моей голубке...
Госпожа не спускает глаз с Бао Пына, словно хочет разгадать слова чужого языка. Ей кажется... или в самом деле на лице Бао Пына - величайшее удивление?..
Он молчит. Он не решается произнести и слова.
– Говори скорее, глупый человек! Не мучь меня! Где моя дочь?
– Госпожа, - Бао Пын разводит руками, - маленькая принцесса не прибыла вождю племени гуйфан.
– Как - не прибыла?! О боги, дайте мне силы! Какие прибыла? Ведь ты сам доставил ее туда! Куда ты девал мою дочь? Слуги! Скорее кандалы!.. Казните его: он продал мою дочь! Чудовище! Обезьянье отродье!
– Помилуй, госпожа! Как можно так говорить! Собери всех слуг, которые были вместе со мной. Они подтвердят тебе, что вождь племени, хромой человек с расплющенным носом, сопровождаемый большим числом всадников в остроконечных шапках, на быстрых красивых конях, с почестями принял нашу принцессу.
– А ты расскажи этим посланцам, как встретили принцессу, опиши людей и одежду. Что они скажут?..
И снова изумление на лице старого Бао Пына. Он долго объясняется с кочевниками. И вот старший из них улыбается, кивает и повторяет: «Сэ! Сэ!..»
– Госпожа! Горе нам! Маленькая принцесса попала к вождю племени сэ. Эти люди, посланцы молодого вождя племени гуйфан, говорят, что воины племени сэ как раз и носят остроконечные шапки.
И снова заговорили посланцы далекой степи. Они что-то требовали, голоса их становились все громче, а старый Бао Пын становился все мрачнее. А затем он сказал госпоже, что люди племени гуйфан требуют обратно солнечных коней. Их вождь велел сказать, что не хочет расплачиваться за свою доверчивость и раз не досталась ему в жены китайская принцесса, то он желает получить обратно свой щедрый подарок.
– А ты сказал посланцам гуйфан, что нет у нас коней и что князь Чжун Цин погиб из-за них?
– Сказал. Но им дела нет до этого. Они не уйдут, пока не получат достойной оплаты.
– Что же мне делать, порождение осьминога? Как найти мою дочь, мою маленькую принцессу? Скажи им, что я дам бесценные сокровища, только пусть они помогут нам найти маленькую принцессу.
Старый Бао Пын о чем-то долго говорил с посланцами кочевой степи, и госпожа видела, как лица их расплывались в улыбке. Им явно захотелось получить бесценные сокровища из дворца Чжун Цина. Как оживился старый кочевник! А как засиял Бао Пын!.. Нет, нет, он не продал принцессу. Но где же она?
– Что они говорят?..
– не терпится узнать госпоже. И улыбающийся переводчик спрашивает:
– Какие сокровища предложит им госпожа? Они согласны помочь, обещают найти маленькую принцессу.
– Отдай им самую большую яшмовую вазу, принеси вон тот лаковый сундук-в нем драгоценные шелка, затканные золотой нитью, а на моем черном столике возьми ларец с камнями-самоцветами. Отдай им все это. Таких богатств они не видели во всю свою жизнь. Но ты поедешь с ними, Бао Пын, ты должен вернуть домой Голубой Цветок. С тобой поедет свита и еще вдвое больше слуг.
ВОЛШЕБСТВО ЧЕРНОГО ОЗЕРА
Фамир. услышал Зарину. Он был совсем рядом, за ближним уступом. Все его существо превратилось в зрение и слух. Но ему мешало собственное сердце. Оно билось так громко, что, казалось, заглушало голос Зарины. А ему хотелось услышать каждое слово любимой, каждый ее вздох. Он стоял за выступом, стараясь на всю жизнь запомнить этот дивный облик!..
Зарина высоко подняла факел. Во тьме пещеры она была подобна богине, которая спустилась с озаренного солнцем облака. Только там, рядом с божественным солнцем, могут быть такие красивые женщины. Печаль и заботы изменили ее лицо. Оно уже не было таким озорным и радостным, каким запомнил его Фамир в счастливые дни возвращения с победой. Тогда она гнала его прочь, но это были счастливые дни. А сейчас Зарина зовет его, но их разделяет бездна. Глаза ее светятся добротой и лаской.
Сердце Фамира разрывалось от горя. Как ему устоять перед искушением? Как заставить себя навсегда уйти и не сказать Зарине о том, как она ему дорога и как безмерны его страдания. Фамир смотрел на нее, стараясь запомнить каждую черточку лица, чтобы оно навеки осталось в его сердце, в его памяти.
– Подойди ближе, моя Зарина, - шептали его иссохшие губы.
– В последний раз я вижу тебя. Ты уйдешь- и для меня погаснет солнце! Скажи еще слово, прекрасная Зарина!
Фамир едва шевелил губами. Он старался не дышать, чтобы не выдать своего присутствия, но Зарина словно услышала его. Она подошла совсем близко к выступу и голосом, полным скорби, сказала: