Меч
Шрифт:
Как только она ушла, он взглянул на меня и понимающе кивнул.
Он проследит, чтобы она не вернулась.
Однако я видела в его взгляде вопрос и знала, что ещё не соскочила с крючка по поводу Мэйгара. Он захочет поболтать со мной об этом, как только мы останемся одни.
— Мне нужно поспать, — заявила я чуть громче необходимого.
Вой Пай взглянула на Вэша, в глазах которого тоже виднелся юмор. Эта женщина явно не привыкла, чтобы ей указывали в её же доме.
Но черт, она меня практически вынудила.
Словно
— Да, Мост Элисон, — сказала она.
Я проводила её взглядом, пока она покидала комнату.
Легонько похлопав меня по руке через дырку в бортике кровати, Балидор тихонько усмехнулся и тоже повернулся, чтобы выйти. Джон качал головой, шагая за ним. Касс и Багуэн тоже последовали за ними, остался только Вэш.
— Тебе что-нибудь от меня требуется, Мост Элисон? — весело спросил он.
— Спасибо, — произнесла я одними губами и выдохнула, позволив себе рухнуть обратно на гору шёлковых подушек.
Улыбнувшись, он поклонился и покинул моё общество.
Свернувшись на толстом матрасе, я закрыла глаза.
Долго ждать не пришлось.
Через считанные секунды он вновь скользнул вокруг меня, желая знать, что он пропустил. Я пересказала ему, насколько это позволял ошейник, вздрагивая от его разрядов, всякий раз парализующих мой свет на несколько секунд. Я ощущала от него лишь проблески — веселье из-за моего отпора Вой Пай, вспышка злости на Рейвен, достаточно личной злости, чтобы я понимала, что он откуда-то её знает. Я ощутила укол ревности прежде, чем осознала причину.
Я не расслышала его ответ, когда он послал какое-то ободрение.
От него выплеснулось ещё больше вспышек раздражения, когда он не мог разглядеть, что я показывала, когда он хотел знать больше о моем местоположении.
Я также ощущала там желание, густую тягу, которая вновь начинала влиять на меня даже без учёта пережитого только что стресса.
Когда она усилилась, я позволила ему почувствовать силу той боли.
Его свет вздрогнул вокруг меня. Поначалу он казался опешившим — может, из-за моей открытости.
Затем его свет вновь скользнул вокруг меня, пытаясь дотянуться до меня накатывающими вспышками жара. Мне пришло в голову, что меня должно нервировать то, что он так ясно меня ощущал. Учитывая то, где я находилась — в оплоте Лао Ху — он вообще не должен быть в состоянии приблизиться ко мне.
Его свет сделался осторожным, и я осознала, что это он тоже почувствовал.
— Ты идёшь, не так ли? — пробормотала я.
«Скоро», — ощутила я его ответное бормотание.
«Где ты?»
Молчание. Однако его свет оставался тёплым, близким.
«Пожалуйста, не убивай моих друзей. Пожалуйста, Ревик. Я знаю, ты злишься…»
Я уловила от него больше шепотков — образы Джона, Касс. Я увидела лицо Джона, сердито кричавшего на Балидора, и осознала — Ревик показывает мне, что он знает: ни один из моих друзей детства не был в курсе плана Адипана. Он знал, что Джон и Касс оставались в неведении, тоже думали, что я умерла. Я кивнула про себя, но всё равно нервничала.
Он не включил в этот список много имён.
И всё же я хотела его здесь. Я даже уже не могла притворяться, что не хочу этого.
Эмоции закружили вокруг меня, когда я ощутила его реакцию на это.
Положив голову обратно на подушку, я закрыла глаза. Когда моё тело начало расслабляться, меня застала врасплох сильная волна тоски, такая мощная, что у меня сдавило горло, ладони сжались, затем стиснулись челюсти. Я осознала, что это исходит от меня, из моего собственного света.
Я вновь ощутила реакцию — очередное вздрагивание.
Затем меня затопил поток жидкого жара.
В этом рывке содержалось так много, что я лежала на спине и тяжело дышала, моя кожа жарко раскраснелась. Его эмоции плыли через меня — любовь, от которой сдавливало грудь, и я почти забывала, где нахожусь. Я по-настоящему притягивала его и ощущала, как усиливается его желание, и вот он уже пытался пробиться сквозь ошейник, когда тот сработал и вызвал уже другую боль в моем свете.
В итоге мы оба сдались.
Я ощутила, как он отстраняется, и во мне на мгновение полыхнуло раздражение, прежде чем он опять ласково скользнул вокруг меня и отстранился.
Лёжа там, я ощутила очередную вспышку нервозности из-за того, как близко он ощущался даже с ошейником — и уж тем более вопреки конструкции военного образца, в которой я должна находиться, учитывая, где мы. Что-то в ранении и том факте, что мы оба едва не умерли, снесло между нами все стены. Теперь уже не важно, где я. Или даже с кем я.
Но я знала, что во мне тоже что-то изменилось.
Быть с ним уже не казалось чем-то гипотетическим вроде голубой мечты. Не думаю, что когда-либо хотела его так сильно. Может, это окончательное знание, что нас на самом деле нельзя разделить. Может, это даже что-то биологическое, какая-то примитивная нужда после такого долгого отсутствия его в моем свете.
В любом случае, в этом признании жило чувство вины, почти стыда.
Это ничего не меняло. Он все равно был Сайримном. Но моему свету становилось всё более и более безразлично.
Однако я не уверена, что в остальном мне было всё равно.
В любом случае, теперь я могла признаться себе. Балидор был прав по поводу меня, когда говорил, что мне нельзя доверять в отношении Ревика.
При нашей следующей встрече я совершенно точно не буду связно мыслить.