Меченосец
Шрифт:
– А без браслетиков нельзя?
– Без браслетиков нельзя. Ты же у нас категория «Б-32», особо опасный.
– Я просто возил контрабанду…
– Я знаю. И поливал из пушки налево-направо…
Рик покорно подал руки, и охранник защелкнул наручники. Затем вывел арестанта в коридор, поставил у стены и отвернулся, чтобы закрыть замок камеры.
Рик посмотрел на его стриженый затылок и дернул головой. Выпить хотелось так, что даже объяснить было трудно. Непьющим такое не понять.
«Вот врежу
Рик представил себе бутылку с этим искрящимся напитком, и его кадык судорожно дернулся, а желудок свело.
– Ну, пошли! – бодро произнес охранник и показал рукой на уходящий к зарешеченному окну коридор.
– Ты, вообще, пьешь? – не удержался от вопроса Рик, когда они прошли половину коридора.
– Пью, – ответил полицейский, – но только по пятницам.
– А что так?
– Женат.
– Но хотел бы чаще?
– Хотел бы чаще. А ты, судя по морде, и не женат, и пил сколько влезет.
– Угадал, – кивнул Рик и усмехнулся. – Свободный, как ветер.
– Был, – добавил полицейский.
– Был, – согласился Рик.
– Семейные отношения – штука сложная.
– Это ты к чему?
– Сейчас расскажу… Уверен, ты о таком даже не догадывался.
Комната для допросов была расположена на первом этаже, и к тому времени, когда Рик до нее добрался, он очень многое узнал об острых противоречиях между Бобом и его тещей, узнал бы и больше, но, на его счастье, дальше идти было некуда.
Охранник открыл тяжелую дверь, завел Рика внутрь и, сняв с него наручники, вышел.
Дверь закрылась, и Рик остался наедине с человеком, который стоял в углу и курил дешевые вонючие сигаретки.
– Это ничего, что я курю? – спросил он, выходя из табачного облака.
– Курите, – пожал плечами Рик.
Адвокат подошел ближе и протянул руку для рукопожатия.
– Патрик Рандоль. Предоставлен вам для судебной защиты.
Рик вяло ответил на рукопожатие и сказал:
– Рик Сквоттер…
Адвокат ему достался не самый свежий, если можно было так сказать. У него была кучерявая бородка, которую давно не подравнивали, он носил давно не глаженный костюм из синего вельвета, а поверх измятого воротника сорочки – криво повязанный галстук.
Судя по мешкам под глазами и характерным складкам на лице, рандеву с алкоголем Рандоль имел накануне вечером. Рик в таких вещах разбирался.
Кустистые черные брови и разросшаяся шевелюра придавали адвокату мятежный вид и делали его похожим на какого-нибудь революционера из леса, которых Рик повидал немало.
Человеку с подобной физиономией он не доверил бы даже полпесо, не то что защиту в суде. Но выбора у него не было.
– Прошу садиться, – произнес адвокат и на правах хозяина указал Рику на стул справа от стола.
На другой стороне уже лежала пачка сигарет «Какао-скотч» и тонкая ученическая папка для бумаг, из которой сиротливо выглядывал край замусоленного листочка. Видимо, это был весь арсенал Патрика Рандоля. А венчала это изобилие привинченная шурупом металлическая пепельница, расположенная как раз посередине.
– Ну, мистер Сквоттер, какими вам видятся ваши ближайшие перспективы? – спросил адвокат, откидываясь на спинку стула и затягиваясь сигаретой.
– Думаю, вам лучше знать, господин адвокат. На то вы тут государством и поставлены.
– Правильно мыслите, камрад. Светит вам за ваши, э-э… аэромобильные выкрутасы – «десяточка». Понимаете?
Рандоль придвинулся к столу и произнес по слогам:
– Де-ся-точ-ка…
– А вас это как будто радует, господин адвокат.
– Не спешите с выводами. Все будет зависеть от некоторых обстоятельств.
– Про то, что мне светит десять лет, я знал, еще когда возил контрабанду, так что… – Рик горько усмехнулся и покачал головой.
– Десять лет, коллега, это еще в лучшем случае! – продолжил адвокат и энергично затянулся, отчего его сигарета сократилась едва ли не наполовину. – Если у следователя будет скверное настроение, он выбьет из вас признание каких-то дополнительных темных делишек. А у прокурора может случиться приступ геморроя, и он легко вытащит вас на двенадцать, а то и четырнадцать лет. Как вам такая перспектива?
– Перспектива скверная, господин адвокат, но тут я бессилен… – сказал Рик и посмотрел на Рандоля, стараясь понять, чего тот добивается. А тот задымил еще усерднее, выхватил из пачки следующую сигарету и, прикурив от окурка, снова откинулся на спинку стула и стал смотреть на Рика словно удав, выбравший для себя слишком большого кролика.
– Вы, дорогой коллега, можете сильно пострадать, окажись вы в тюрьме на полный срок.
– Это неожиданно для меня, – в тон ему ответил Рик.
– Зря иронизируете. В вас, я вижу, скрывается тонкая, ранимая натура, а в тюрьме можно запросто получить в морду ни за что ни про что…
– Вы, господин адвокат, говорите прямо, чего добиваетесь. А то мне надоело выслушивать весь этот бред, достойный скорее галлюциативных проявлений длительного приема сахеллы…
– О! – только и сумел произнести адвокат в ответ на стол витиеватую фразу. – О! – повторил он. – Видимо, я не ошибался насчет тонкой натуры и прочего реквизита, правильно?
Рик не ответил, ожидая, когда же адвокат откроет карты. И тот открыл. Он снова придвинулся к столу, нагнулся к Рику и с заговорщицким видом произнес: