Мечи с севера

Триз Генри

– Тебе никогда не бывать правителем какого бы то ни было государства, Халльдор, – вдруг промолвила Мария серьезным, даже торжественным голосом. – Ты станешь мертвецом, как только сойдешь на берег.

– Не стоит так горячиться, госпожа, – потрепав ее по руке, с мрачной улыбкой проговорил Харальд. – Халльдор молод и честолюбив, так зачем же его разочаровывать? Ты, видать, плохо знаешь исландцев. Если исландец говорит, что он станет калифом Кадиза, так оно и будет, а если и нет, то он сможет придумать подробное объяснение причин своей

неудачи.

Лицо Марии уже приняло выражение, подобающее представительнице императорской фамилии, ведь она собиралась сойти с корабля на берег.

– Он никогда не сможет объяснить причин своей неудачи, – прошептала она, – да и ты тоже, сын Сигурда.

На набережную с «Жеребца» была перекинута сходня, и мореходы сошли на берег, причем с самым важным видом (надо же было порадовать охочих до зрелищ византийцев).

Едва они закончили это свое представление, как вперед выступил высокий светловолосый молодой человек в форме варяжской гвардии и, подняв руку, поприветствовал их.

– Я – Гутторм Фис из Швеции, капитан варяжской гвардии Миклагарда, – громко, чтобы все слышали, сказал он.

– А где же Торгрим Скалаглюм? – поинтересовался Халльдор. – Мы его оставили за главного перед отплытием.

Свей холодно улыбнулся.

– В этом мире ничто не вечно, и капитан варягов – не исключение. Человек, о котором ты говоришь, отправился покататься на четверке коней на Ипподроме и назад уже не вернулся. Скажите, которого из вас кличут Харальд сын Сигурда?

Ульв указал глазами на Харальда, на две головы возвышавшегося над прочими варягами, и сказал свею:

– Это вон тот коротышка с золотистой бородой. Когда будешь с ним говорить, ори во все горло. Он туговат на ухо, и мышиного писка может не услышать. Постарайся верещать погромче, хотя бы как крыса.

Гутторм Фис, у которого шея отчего-то вдруг стала огненно-красного цвета, грубо оттолкнул Ульва и подошел к Харальду.

– Сын Сигурда, мне приказано тебя встретить и проводить в императорский дворец, где тебя ожидают.

Харальд обвел глазами три сотни варягов, стоявших позади своего нового командира, и сказал:

– Я знаю дорогу, мне уже доводилось там бывать. И уж во всяком случае мне не нужны три сотни провожатых. Я приду во дворец, когда почту нужным, а пока что останусь здесь, на пристани. Мне нужно купить дынь для своих воинов. Сегодня жарко, и их мучит жажда.

– Дыни подождут, – упорствовал Гутторм Фис. – Мне приказано немедленно доставить тебя во дворец.

И он с самым решительным видом выставил вперед подбородок.

К Харальду ленивым шагом подошел Хельге.

– Позволь, командир, я дам по башке этому маменькиному сынку, и дело с концом. Может, тогда он научится прилично себя вести? А то грубит, понимаешь!

– Не трудись, братец, – ответил Харальд, – думаю нам надо уважить беднягу. А то еще расплачется, если мы откажемся пойти с ним. Перед ромеями стыдно.

В душе Харальд знал, что ему придется послушаться

свея. Фисовы варяги постепенно заполняли набережную, и числом уже троекратно превосходили его собственную дружину. К тому же, утомленные долгим плаванием, харальдовы воины были не в лучшей форме и вряд ли смогли бы выдержать натиск столь сильного противника, если бы дело дошло до рубки, тем более, что они были прижаты к морю.

Поэтому они отправились во дворец. Харальда сопровождали два свея, его названных братьев тоже. Когда же они проходили мимо Акрополя и Большой Цистерны, их глазам предстало совершенно удивительное зрелище: все площади, улицы и даже небольшие переулки в этой части города были забиты каменнолицыми булгарскими воинами в полном вооружении. Все вокруг было черно от них. Никогда еще харальдовым дружинникам не приходилось видеть такого скопления воинов.

– Вот это да! – проговорил Хельге. – Императрица, похоже, вывела по крайней мере половину своего стотысячного войска, чтобы поприветствовать нас.

– Ей все равно придется ответить за Торгрима Скалаглюма, – бросил Харальд. – Когда я ставлю человека замещать меня во время отсутствия, по возвращении мне хотелось бы найти его на прежнем месте, сколько бы я ни отсутствовал.

Услыхав эти его слова, Гутторм Фис тихонько рассмеялся и сказал:

– Поспеши, сын Сигурда. Они не любят ждать.

– Долго им ждать не придется, – проговорил себе в бороду Харальд. – Но, увидев меня, они пожалеют, что не подождали дольше.

Тут кто-то из толпившихся позади булгарских стражей византийцев крикнул:

– Глядите, вон они, воры! На Ипподром их, предателей!

– Пусть отведают каленого железа, – отозвался другой голос.

– Видно они нас не за тех приняли, – сказал Харальд свею. – Вот дурни!

– Ничего подобного, они отлично знают, кто вы такие, – ответил тот. – Они ждали вас целых три месяца.

Когда же харальдовы воины вошли вместе с конвоем во внутренний двор дворца, тяжелые бронзовые ворота со звоном захлопнулись за ними, как врата ада.

Марии больше не удавалось держаться с достоинством. Она откровенно плакала, а край ее черных одежд волочился по пыли, как подол простой крестьянки. В ней не осталось ни капли гордости. Прежде с ней такого никогда не случалось, даже тогда, когда она дробила камни в каменоломне Святого Ангелия.

СУДИЛИЩЕ

Как только варяги оказались в широких коридорах дворца, откуда-то выскочили десять рот вооруженных кинжалами булгар. Харальдовы воины оказались сжатыми со всех сторон, и теперь никто из них не смог бы даже достать меч из ножен.

Гутторм Фис сказал Харальду медовым голосом:

– Сдайте оружие. Оно вам больше не понадобиться, так к чему же таскать на себе лишний груз?

– С чего бы это? – смерив его взглядом, поинтересовался Харальд. – Прежде, возвращаясь из походов, мы были вольны держать мечи при себе.