Мечом раздвину рубежи
Шрифт:
— Великая княгиня, ты хорошо понимаешь меня, — возразил Григорий. — Сейчас ты желаешь удостовериться, что встретила человека, способного постичь твои сокровенные мысли, которые тебе хотелось бы держать в тайне от всех других людей. Я не враг тебе, а потому мне нечего скрывать. Желаешь, чтобы я подробнее объяснил свои слова? Слушай.
Григорий зачем-то бросил взгляд на солнце, после чего снова уставился взором на речную ширь.
— Помнишь, как князь Олег стремился соблюсти равновесие сил между славянской и варяжской частями своей дружины? Отчего, мы знаем оба. Но разве так он вел бы себя сейчас на месте князя Игоря, законного князя Руси, чьи руки не обагрены кровью Аскольда и Дира? Конечно, нет! Он не опирался бы на викингов,
— Да, Олафа и его друзей-ярлов, прежде служившим императорам Нового Рима, позвала в поход я. Но что удивительного в том, что, желая победы русскому войску и славы мужу, я захотела укрепить великокняжескую дружину?
— Победы своему войску и славы собственному имени не меньше твоего желал и князь Игорь, однако он не решился на чрезмерное усиление войска наемными варягами. Он поступил согласно старым заповедям князя Олега, не понимая, что их время безвозвратно ушло и сегодня надобно действовать совсем по-иному. Зато это прекрасно поняла ты, отчего и собрала в поход на далекий Каспий всех варягов, кого тебе оказалось по силам.
— По-твоему, я смогла понять то, чего не удалось великому князю? Что же это?
— Разумение, что ежели князь Олег был в Киеве пришлым рарогом, то твой муж является уже законным русским князем. А потому ему незачем иметь в дружине равновеликие славянское и варяжское начала, ему надобно опираться только на славянскую мощь, усиливая ее по мере надобности наемными викингами. Отныне ни в одной варяжской голове не должна даже мелькать мысль, что они могут быть хозяевами Киева или Руси, им надобно твердым перстом указать надлежащее место — наемные воины либо гости-купцы. И только! Раз и навсегда!
Ольга слушала собеседника со все возрастающим интересом. Он говорил то, о чем несколько минут назад думала она. Впрочем, она еще не выслушала его до конца. Неужто перед ней человек, чьи рассуждения полностью созвучны ее? Неужто она встретила того, кто также пришел к мысли о необходимости свершения деяний, на которые решилась она? Если это так, зачем боги послали ей сего иноверца? Чтобы он стал ей союзником, или открыто явили недруга, чей ум не менее опасен, чем мечи и секиры викингов Свенельда?
— Викингам надобно указать их место на Руси? Точнее, их место в сегодняшней Руси, а не при князе Олеге? Но каким образом свершить сие? Да и возможно ли такое? Викинги не понимают слов, они признают лишь силу! Воевать с ними? Великому князю вполне по силам разгромить обосновавшихся на Руси варягов, а что дальше? Викингами кишит Византия, ими полно Варяжское море, каждый год через Русь перекатывается вал викингов с севера на юг и обратно. Неужто они спокойно воспримут весть, что их братьев по крови и ремеслу задумали выжить с Руси? Никогда! Они затаят злобу и станут ждать удобного случая, чтобы обрушиться на Русь и снова захватить Киев, посадив на стол великих князей своего конунга! И горе Руси, ежели она предоставит им такой случай либо ослабнет в борьбе со своими извечными врагами — Византией и Хазарией: нашествия викингов ей не миновать. Вот что значит ссориться с викингами, пригретыми в Киеве князем Олегом и крепко пустившими на Руси свои корни!
Заключительную часть речи Ольга произнесла быстро, запальчиво, однако разум ее был холоден. Что ответит ей священник? Она сознательно подвела его к
— Великая княгиня, ты рассказала, как рассуждает о взаимоотношениях с викингами твой муж Игорь. Уверен, что ты видишь решение этого вопроса совсем по-другому.
— По-другому? Как?
— Великий князь прав: осевшие на Руси викинги и их собратья на Русском и Варяжском морях — единое целое, и, начиная борьбу с викингами в Киеве, ты неминуемо вызываешь на бой и их собратьев вокруг него. Значит, чтобы избавиться от варяжской зависимости, великому князю надобно решить две задачи: обескровить викингов так, чтобы они несколько лет не могли представлять серьезной угрозы ни внутри Руси, ни на ее кордонах, и свершить это, не ввязываясь с ними в открытую борьбу. Так?
— И ты знаешь, как решить подобную задачу? — вопросом на вопрос ответила Ольга.
— Конечно. Точно так, как задумала ее решить ты, великая княгиня. Я собрал бы в одно войско все дружины ярлов, обосновавшихся вокруг Руси, и отправил их в дальний опасный поход. Когда они, изрядно обескровленные, возвратятся из похода и покинут Русь, я поставил бы Свенельда перед выбором: быть в киевской дружине наемным ярлом, ежели он считает себя викингом, либо обычным воеводой, коли он вздумал навсегда обосноваться на Руси. Зная, что ему ждать помощи не от кого, умный Свенельд наверняка смирил бы гордыню и предпочел остаться воеводой и боярином на Руси, чем снова начинать трудную и непредсказуемую жизнь морского бродяги… Разве не по этому плану свершается сегодня поход на далекий Каспий? Из каждых десяти мечей в великокняжеском войске четыре варяжских, в нем собраны дружины ярлов с Русского и Варяжского морей, и многие из них уже никогда не смогут стать недругами Руси, ибо сложат головы на берегах Хвалынского моря. А когда остатки прежней варяжской силы возвратятся, пусть даже с победой и богатой добычей, Свенельд поймет, что он, вздумай противиться любой воле великого князя, останется с ним один на один, опираясь на поддержку лишь своих наполовину обрусевших викингов. Этот человек воистину знал все! Он не просто проник в ее мысли, он во всем мыслил, как она! Главное теперь определить, кто он — друг или враг?
— Утверждаешь, что поход вершится по моему плану? Почему? Лишь оттого, что я поддержала просьбу ярла Олафа примкнуть к войску великого князя? А не думаешь, что я могла сделать это по желанию моего мужа или с его согласия? Ярл Олаф пребывал в Киеве на распутье: продолжать путь в Царырад либо вступить в дружину великого князя. Поскольку запретный плод всегда слаще, мой муж не спешил удовлетворить просьбу Олафа, чем все больше разжигал его желание остаться на Руси. Когда же князь Игорь все-таки уступил Олафу, якобы благодаря моему заступничеству, в дружину тут же поспешили вступить еще несколько ярлов, также собиравшихся прежде следовать в Византию. Они рассуждали просто: если великий князь не желает брать в поход лишних воинов, значит, он полностью уверен в его успехе, а сам поход сулит богатую добычу, которой киевский князь не намерен делиться с другими. Разве не могло быть так, как я сказала?
— Вполне могло, — согласился Григорий. — Но этого не произошло, поскольку подобные рассуждения слишком сложны для твоего мужа. Он учился у князя Олега сражаться с врагами и беречь себя от мнимых друзей, но никак не разбираться в хитросплетениях политики или утруждать себя размышлениями о завтрашнем дне Руси. Зато этим занималась ты, великая княгиня. Причем ты училась не только у князя Олега, а везде, где только могла. Например, лишь ты читаешь книги и манускрипты, что были собраны в великокняжеском тереме покойным князем Аскольдом. А ведь из них можно почерпнуть много того, чему нельзя было научиться у князя Олега либо предшествовавших ему правителей Руси.