Мечом раздвину рубежи
Шрифт:
— Да, главный воевода.
— Великая княгиня, коли мы переговорили обо всем, дозволь покинуть тебя, — сказал Свенельд. — У меня много дел в дружине и городе, а времени до отплытия осталось в обрез.
— Идите оба, — разрешила Ольга.
Уходя, Вальдс еще раз посмотрел на Ольгу, и это был взгляд не сотника на свою великую княгиню, а мужчины на заинтересовавшую его женщину — внимательный, оценивающий. И Ольга почувствовала, как от этого быстрого взгляда у нее заколотилось сердце, а саму бросило в жар. Теперь она понимала, почему молодые боярышни столько времени посвящали пересудам о Вальдсе и его любовных похождениях!
Оставшись одна, Ольга медленно направилась по тропинке в сторону днепровского берега. Там, в удалении от
Итак, скоро она избавится от присутствия в Киеве варягов и наконец-то сможет спокойно вздохнуть. Но сможет ли? Ведь Свенельд наверняка замыслил какой-то хитроумный план, в котором предусмотрел выдворение из стольного града своих викингов, и только ждет благоприятного развития событий, чтобы приступить к его осуществлению. Каков этот план, что может Ольга противопоставить ему? Не знает этого Ольга, даже не догадывается, какой расчет заставил Свенельда смириться с отправкой его викингов в древлянскую землю.
От одного Свенельда голова кругом идет, а как чувствовала бы себя она, не отправив в Хазарию или, того лучше, еще дальше, на Хвалынское море, его дружков Эрика и Ола-фа? Как дружно слетелись они на Русь, едва прослышав о готовящемся походе! А может, поход был лишь предлогом, чтобы собрать в Киеве столь значительные силы викингов? Лично она, Ольга, до сих пор не верит, что ярл Олаф, не бывавший прежде на Руси, случайно объявился здесь с дружиной всего на месяц позже Эрика и позволил так легко уговорить себя отказаться от службы у ромейского императора и пристать к войску ничем не знаменитого киевского князя. Наверное, оба заранее договорились со Свенельдом появиться весной в Киеве, чтобы при удобном случае повторить с Игорем то, что не столь давно свершил с князьями Аскольдом и Диром князь Олег? Ведь не секрет, что удачливой Олега в захвате власти и достигнутое им на Руси положена давно вызывали зависть Свенельда, а ярл Эрик уже мног. лет мечтал стать конунгом какой-либо русской земли.
Ольга прекрасно помнила, сколько сил и душевного покоя тратил князь Олег на поддержание равновесия между славянской и варяжской частями своей дружины, сколько изобретательности требовалось от него, чтобы не допустить опасного для себя усиления власти одной из враждовавших между собой групп киевских воевод и варяжских ярлов. При Олеге и не могло быть иначе! Ему, убийце киевских князей Аскольда и Дира, необходима была сильная варяжская дружина, чтобы отбить охоту у славян отомстить ему за гибель их князей. Точно так он нуждался в не менее сильной славянской дружине, дабы держать в узде прибывших с ним викингов, многие из которых смотрели на Киев как на захваченный у врага город и желали его разграбления. Олегу, желавшему навсегд остаться великим князем Руси, требовался мир между теми; другими, и он избрал для себя роль властителя, котором единственному по силам не допустить войны между полянами и пришлыми варягами. И ему это удалось…
Ольга сошла с тропинки, обогнула большой куст лещины и очутилась на маленькой полянке, откуда в просвет между двумя деревьями хорошо просматривался Славутич. Здесь, никем не тревожимая, полностью погруженная в свои мысли, не сводя глаз с голубой шири реки, она могла стоять часами.
Но почему проблема, от которой никуда не мог деться князь Олег, должна преследовать
Она нашла такой способ! Нужно как можно больше варягов, как осевших на Руси, так и постоянно навещавших ее, отправить в дальний опасный поход, где, не щадя их, использовать в боях наравне с русичами. Неважно, победой или поражением закончится поход, главное, чтобы в этот поход ушло викингов как можно больше, а возвратилось как можно меньше. Пусть и русичей погибнет столько же, но их дружины наберут на родной земле прежнюю мощь гораздо раньше, чем викинги. И когда былое равновесие в силах нарушится в пользу русичей, можно будет приступить к укрощению честолюбивых замыслов варяжских ярлов. Причем осторожно, исподволь, сталкивая интересы тех, что давно осели на Руси и даже породнились со славянами, и тех, что хотели бы видеть славянские земли легкой добычей во время своих постоянных метаний из Варяжского моря в Русское и обратно.
В том, чтобы Игорь не вздумал потакать всегдашнему желанию ярлов возлагать основную тяжесть боев на русичей, а викингов использовать лишь в исключительных случаях, и заключалась вторая, не высказанная Ольгой ее просьба к воеводе Асмусу при их последней перед походом встрече. Оставалось надеяться, что Асмус сам догадается беречь родную русскую кровь, тем более что древлянский воевода Бразд, при любых обстоятельствах стремившийся не допустить напрасной гибели своих воинов, будет ему в этом примером. Иногда Ольге приходила в голову пугающая мысль: ей было не столь важно, с победой или без оной возвратится домой Игорь, главное, чтобы с ним оказалось как можно меньше викингов. Тогда, прежде чем они усилятся за счет друзей-наемников из Византии и собратьев с берегов Варяжского моря, в Киеве намного раньше очутятся дружины из русских княжеств. Только после этого, поставив на место невесть что возомнивших о себе при князе Олеге викингов, можно быть спокойной за дальнейшее пребывание на столе великих князей ее мужа…
— Великая княгиня, дозволь отвлечь тебя от тревожных мыслей, — прозвучал сбоку мужской голос. — Поверь, у тебя нет причин для волнений, хотя заботам, выпавшим на твою долю, не позавидуешь.
Голос был незнакомым, однако прозвучал так мягко, тихо, так успокаивающе и с таким искренним сочувствием, что Ольгу не испугало появление рядом с ней чужого мужчины. Впрочем, у нее и не могло быть повода для тревоги: оставшиеся на тропе, но не спускавшие с нее глаз гридни-стражники могли позволить приблизиться к ней в безлюдном месте лишь хорошо им известному, не вызывающему подозрений человеку.
— Отчего решил, что мысли у меня тревожные? — спросила Ольга скорее из необходимости ответить на вопрос, нежели вникая до конца в его суть.
— Я видел, как уходил от тебя воевода Свенельд, а разговор с ним не может быть для тебя ни легким, ни приятным, — так же тихо и сочувственно ответил незнакомец.
— Вот как? Почему так думаешь?
— Великая княгиня, я очень давно и хорошо знаю тебя и воеводу, понимаю положение, в котором сейчас вы оба оказались. Ваши отношения никак не могут быть безоблачными, скорее наоборот.