Мечты - сбываются
Шрифт:
Назарий на мое очередное «прочтение» святого писания, понятно только крестился и молился об укреплении в вере, а потом – задумчиво заявил, что вроде у евреев саранча действительно считается пищей кошерной… и «оставить собранную манну» на следующий день действительно не получится – или разбежится, или передохнет, а готовая – прогоркнет.
Ладно, оставим этот момент более сведущим, но то что сегодня мы наследуем Иоанна Крестителя, надеюсь, возражений ни у кого не вызывает? Странно, а у меня их есть, указано что пищей ему служили акриды и дикий мед, не находите что сочетание несколько странное? Дело в том, что в греческом
Вот и разберись – кто там что ел, то ли лепешки на меду, то ли саранчу жаренную в масле. Последнее мне кажется все же более вероятно – включая климат, так сказать. Да и вкус – замечательный, вот мы и хрустели лакомством и, несмотря на радость для желудка, смурнея просто на глазах. Несколько обиженная такой реакцией на свою готовку пристала к Назарию требуя объяснить «что не так».
Оказалось, что он не первый раз вкушает (саранча появляется до семи раз в год) это блюдо, и каждый раз вспоминает, как он ее попробовал впервые…
В общем-то, простая солдатская история, как спешили на выручку да припозднились, враг уже вовсю хозяйничал за стенами и в домах, а все колодцы в округе были отравлены, и не было ни сил выбить врага со стен, ни уйти, но пришлось все равно уходить. И как шли потом войска неизвестно куда, оставляя за собой павших животных, а потом и людей. Потому как солнце безжалостно, а воды просто не было, все колодцы на пути вычерпывались досуха и возле каждого из них оставались десятки обессиливших или просто разуверившихся в расчете на то, что вода в колодце появится раньше, чем смерть. Из них не вернулся потом ни один человек. Как делились последним глотком и убивали за него же. А потом, наконец, добрались до колодца, который не смогли выпить, несмотря на жажду, не из-за его полноводности, а потому что просто мало осталось…
И все это, чтобы выяснить, что даже небольшой остаток пути им уже не пройти, несмотря на то что есть уже достаточно воды, просто потому, что обессиленным переходам людям нечего есть, а животные почти все пали раньше вместе с припасами. Вот тогда-то бог и услышал их молитвы и с неба упала саранча. Голодные люди ели ее сырой, потом сушили или жарили, перетирали камнями и пекли лепешки и смогли таки вырваться из этой передряги…
Да уж, вот такое «приятного аппетита» - быстро отворачиваюсь, но видать недостаточно быстро, что-то Назарий в моем взгляде увидеть успел, потому что, разом забыв все свои горести, ухватил меня за лапу, накрыв сверху второй рукой.
– Тебе они тоже что-то напоминают? – а глаза то какие добрые… Как тут соврать?
– Да,- говорю, - на воина-фермика похоже.
Правда сходство это – скорее выверт подсознания, мало у них общего, разве что тоже насекомые, да и тут – большой вопрос, насколько помню, у насекомых легких нет. Но делать нечего – бегу за бумагой и рисую Назарию «образ врага», попутно поясняя.
– Понимаешь – в первую командировку я ни одного так и не увидела, только отметки на экране, да и все. Это конечно к лучшему – я бы с тобой тогда сейчас не разговаривала. А вот во второй раз насмотрелась, правда в основном на мертвых… - тут приходится заткнуться на минуту, борясь с некоторыми воспоминаниями…
– Вы их ели?
Приходится подождать еще минуту, пока желудок перестанет дергаться.
–
Собираюсь с мыслями.
– Зажило на мне все как на собаке, хотя процедуры по восстановлению функций сухожилий после операции… врагу не пожелаешь, боль такая что когда обмочишься – не замечаешь, впрочем вру, стыдно неимоверно, но ничего с собой поделать невозможно… Ну, зато почти не хромала, но вот за штурвал меня сажать можно было еще нескоро – там больше половины управления на ноги завязано…
Но я считала, что мне еще не все оплатили, вот и попросилась на атмосферный штурмовик, голова-то при мне, а управление там простое. Взяли, конечно, с пилотами напряг был полнейший. Занимались зачисткой – два штурмовика, два транспорта, разведрота при четырех БМДР. Основные силы фермиков к тому времени выжгли целиком, но оставалась масса групп недобитков и среди них были весьма кусучие.
Вот смотри – красавец?
Посмотреть действительно есть на что – элитный боец, не меньше семи лет безупречной службы замер в дружеском приветствии, но это для тех, кто с вопросом знаком. Назарий же крестится, даже слегка побледнев.
– Демон, исчадие ада! – интересно, а кто тогда теперь я?
– Да нет, - говорю, - тоже человек… во всяком случае и мыслить и чувствовать умеет не хуже нас с тобой.
– Как же можно биться с таким ужасом?
– На «удар когтем» с ним конечно лучше не сходиться, меньше чем впятером такого не завалишь, да и двух-трех к предкам точно отправит, даже если вдесятером – одного наверняка достанет и пару 300-тых точно будет. Они ведь страха смерти лишены напрочь, вместе со способностью размножаться, потому идут вперед до конца, для них главное сразить противника, а не самому уцелеть.
Но такая установка хороша для рукопашной, как их сила и размеры, а вот если ближе чем на выстрел не подпускать… Тут становится все наоборот – нашим стрелам все равно, есть броня или нет, разве что фермиков она не так стесняет, а не боящийся смерти, одержимый лишь жаждой убийства воин – плохой победитель, для победы ведь выжить надо…
Так что я с мужиками поговорила доверительно, что я им не только извозчик, да и они все были с понятием – не один десяток лет воевали. И больше вперед не лезли, есть подозрение – прочесала это место из орудий штурмовика, оказался там кто-то – добавила. Их дело – только показывать куда бить, в общем дело шло как на конвейере.
Мне ребята с каждого выхода идентификаторы таскали, «львиная доля» - все смеялись. Видишь, вот здесь, над жвалами кружек такой с крупную чешуйку, она действительно переливается красиво, на стебельке таком. Это часть тела, но на нее заносят все данные, вроде татуировки – возраст, кто, звание, должность, выслуга, опыт, награды и так далее, у фермиков глаза по-другому устроены – им достаточно одного взгляда, чтобы полностью знать кто пред ним.
Под конец у меня их набралась приличная стопка, пыталась отказываться, но народ все равно тащил, причем выбирая покрупнее – говорят, что девушки как сороки, блестящее любят, такие вот подарки… Я потом, в конце войны, пыталась их сдать, но не взяли – твое говорят, что хочешь то и делай. Ну, я недолго думая, ими ранец обшила, благо там дырочка удобная, красиво вышло – все девчонки завидовали, спрашивали где такое достать можно и все выпросить пытались те что остались, а я на них смотрела…