Мед.ведь.ма
Шрифт:
— Чего тебе?
— Тебе известна женщина по имени Хиджин? — На него взглянули с недоверием и опаской, отклоняясь торсом назад, словно прицениваясь.
— Мне — да, но откуда тебе о ней знать? Если мы говорим об одном и том же человеке, конечно.
— Это неважно. Скажи… — «У неё всё хорошо? Она жива? Не болеет? Благополучно ли живёт? Как её дети? Как её муж?» — сотня вопросов рвалась с уст Чонгука, но ни один из них он не смел произнести, чтобы не выдать себя, чтобы не сделать самому себе ещё больнее, чем начало становиться. «Женщина, по имени Хиджин», мог ли он подумать когда-либо, что так назовёт свою мать? Чонгук приказал себе забыть собственные тревоги и драмы. Если всё так, как оно оказывается, если его мама была шаньсийской амазонкой, то отец был кем-то из пойманных в ловушку воинов? Мог ли он тогда не знать, чем является на самом деле Тигриный лог? Мог ли хоть один человек, не будучи золотым, узнать
— Тебе зачем? — въедливо прищурилась Минзи.
— Влюбился, — хмыкнул Чонгук, напуская на себя равнодушный вид и вспоминая лицо, что осветилось фонарём. Разве можно было не понарошку к нему остаться холодным?
— А, ну удачи, — прыснула задорным смешком девушка, не собираясь насмехаться, а в силу своего лёгкого характера. — Это была наша принцесса — дочь генеральши Бинбин. Она ещё юная, но уже здорово дерётся, уверена, в будущем она станет не хуже Черити…
— Которая из двух?
— Я не знаю, я не видела в темноте, кто из вас с кем дрался, — призналась Минзи.
— А кто была вторая?
— Вторая? — Минзи помедлила. — Вторая как раз была дочерью Хиджин. Моя кузина. Хиджин — тётя мне.
У Чонгука перехватило дыхание. Он видел, как его собеседница дёрнулась, подумав, что ему плохо, но он выпрямился и скорее пошёл вперёд, боясь услышать ещё хоть слово. Одна из двух! Либо та, которую он держал за руку, любуясь её красотой, либо та, которую Хосок скинул с крыши, неизвестно что ей сломав — ногу, руку? А если спину, и она останется парализованной?! Будда, сестра, его родная младшая сестра! Этим девчонкам было меньше двадцати, значит, это одна из его маленьких сестричек, лиц которых он не может себе уже и представить, по прошествии стольких лет. Та ли это была, которую он держал? Или нет? Они обе кричали на китайском и переговаривались на нём же. Сестра! Чонгук ощутил приступ, какие покинули его ещё в Тигрином логе — приступ рыданий слабого и одинокого мальчишки, брошенного, не понимающего, почему его вышвырнули, отказались от него. За что? Теперь он не заплачет, уже никогда не заплачет. Он взрослый мужчина и опытный воин, он убивал, карал и обманывал, он забирался в логово Дракона, сражался с ведьмой, дрался с амазонками — чёрт возьми, как какой-то аргонавт или Геракл! Но в эти минуты сердце опять стучало в груди подростка, хотящего материнского тепла, отцовского одобрения и сестринских объятий. Семейного очага. Неужели сестра была в его руках? Или, что ещё хуже, они её покалечили? Чонгук догнал Хоупа и пошёл рядом молча, понимая, что и эту битву клан Ян выиграл. Вот почему столько веков их никто не мог одолеть и свергнуть. Потому что он, могучий боец, надежда золотых этого поколения, один из лучших, пообещал себе, что больше никогда сюда не сунется — никогда! И никогда не поднимет руку на шаньсийских воительниц, и никогда не сможет с ними «договориться» так, как у них тут принято договариваться. Ведь любая из них может оказаться его родной сестрой. И в таком положении, как у него, было огромное количество бандитов и мужчин из мафиозных группировок. И все они замирали с оружием, задумываясь, не поднимают ли руку на свою родную кровь? Для многих эти мгновения становились последними, и стоили жизни. Так лучше не возвращаться сюда. «Никогда» — ещё с десяток раз повторил в мыслях Чонгук.
***
Датунский аэропорт был переполнен. Тридцать первого декабря все торопились успеть домой, долететь до родственников, возлюбленных, детей и родителей, мужей и жён. Цены на билеты поднимались, достать их было сложно. Хоупу пришлось раскошелиться, чтобы не прерывать операцию по возвращению альбиноски из Тибетских гор. Он позвонил в Сеул и попросил Суёпа, охранника из «Пятницы», встретить Дохи и отвезти в подполье, под присмотр Ёндже. Но из Датуна прямых рейсов в столицу Кореи не было, поэтому девушке предстояло лететь с Чонгуком до Сианя, и там сделать пересадку. Чонгук должен был ещё раз поговорить с Джоуми, убеждаясь, что Элия побывала там снова или, наоборот, разуверяясь в этом и, если её там ещё не было, отправиться на перехват в Лоян, а если уже была, то мчаться вдогонку, в сторону Дачжоу и Чэнду.
Хоуп с Бобби всё-таки решили лететь до Хэншуя, взять там два байка и проделать всю дорогу по известному маршруту. Ви отправлялся в Чэнду, а оттуда, на автобусах и такси, до Баосина, где и началось знакомство с Элией. Пять суток, которые они потеряли, на которые оторвалась внучка провидицы, было достаточным сроком, чтобы добраться до Баосина, особенно, если у неё были деньги, поэтому городок, где когда-то девушка работала санитаркой, предполагался конечной точкой, куда приедут
Чживону с трудом удалось согласиться на то, чтобы отпустить Дохи. Он знал, что его впереди ждут неприятности, сражения, морозы колючей зимы и погоня, и не хотел окунать в это Дохи, даже зная её стойкость. Они взялись за руки и начали прощаться, готовясь к расставанию. Будет ли оно долгим, никто знать не мог, но оставалось надеяться, что всё закончится удачно, и вскоре они воссоединятся.
— Прости, что не могу быть рядом, — обнял Бобби свою девушку, прижимая к себе, целуя её волосы, не желая раскрывать объятий, чтобы она не ускользнула из них. И к кому! К тому смазливому негоднику, который, похоже, уже втёрся ей в доверие. — Прости, что всё так вышло…
— Не извиняйся, — поцеловала его в щёку Дохи, едва дотянувшись на цыпочках. Какой он у неё высокий и сильный! Отойдя от ужаса покушения, студентка воспроизводила в голове момент выстрела, и никак не могла понять, как Бобби это сделал? Как отбил пулю и не пострадал? А спросить всё не выдавалось ни минутки. — Я буду ждать тебя. Не подставляйся, ладно? Я очень буду переживать.
— Не волнуйся, теперь мне есть, ради кого выживать, — улыбнулся ей бывший наёмник и легонько поцеловал в губы. — Я люблю тебя, Хомячок, ты же знаешь.
— Знаю, — разрумянилась она, — я тоже тебя люблю. Мой Бобби, — осторожно, прислушиваясь к этой фразе, произнесла она и, хихикнув, отступила, всё дальше отходя, пока не поравнялась с Чонгуком и не пошла с ним на их рейс.
Они сели на соседние места. Дохи никак не могла уложить в своём мозгу, что у неё есть парень. Он любит её, а она его. Это совпало! С её-то внешностью, с её вечным невезением, совпало так, что она полюбилась именно тому, кого выбрало её сердце. Девушке хотелось бы поделиться с кем-нибудь счастьем, но с другой стороны, такое трепетное и радостное чувство хотелось держать за пазухой, беречь и не подставлять под ветер разговоров, чтобы не задуло. Эти дни рядом с Бобби казались сказкой, несмотря на холод, усталость, нападение, страхи и подозрительность — они были вместе, и он почти не выпускал её руки из своей! Они целомудренно целовались, как только оставались без посторонних глаз, и дальше этого не заходило. Дохи покосилась на Чонгука, который был молчаливее и строже обычного. Так терзали его поиски ведьмы, или что-то другое испортило настроение? Она не могла знать, что Чонгук вертит слова Минзи о сыночке от какого-то дракона, он помнил кузину из детства эмоционально, как прямую и открытую девчушку, какая никогда бы не солгала, значит, сын существует. А что же его старшие сёстры? Им под тридцать уже, самая старшая уехала куда-то на учебу из дома ещё в восемнадцать. В университет ли она поехала? Или куда-то в Шаньси? Родила где-то здесь, в этой горной провинции, как и Минзи, от какого-нибудь бесславного негодяя. А вторая по старшинству? Тоже обслуживает гангстеров, чтобы умаслить их и переманить на свою сторону? Даже если они такие же лихие убийцы, как Черити Лавишес, они всё равно спят с типами вроде Эвра, Биая, Хангёна — сына Дзи-си, и чёрт знает кого ещё. Сандо? Сандо спал с кем-то в Шаньси, будучи стерилизованным наёмником, ему было всё равно, он не оставил бы после себя потомства. «Бывал ли он близок с моими сестрами?» — гадал, кручинясь, молодой человек.
Посмотрев на Чонгука украдкой, студентка вежливо убрала свою улыбку с мордашки. Нехорошо веселиться и блаженствовать, когда у кого-то на душе тяжело.
Дохи задумалась обо всём, что произошло. О том, что эти парни — не друзья Чживона, но и плохими они не были. Нормальные ребята, осмотрительные, любезные, временами забавные, положительные во всех отношениях. Они не поступили плохо с Минзи, которую победили. Что бы сделали на их месте Биай, Чжунэ, Бобби в их компании? Девушка переборола дрожь, но ответ знала: они бы поступили с ней так же, как те двое мужчин хотели поступить с ней, Дохи. Или Бобби больше не такой? Ей стало ясно, и Чживон коротко подтвердил, что произошло между ним и Элией, которую все ищут. Из слов Минзи и догадок, исходящих из всего пережитого, легко угадывалось, что Элия была не единственной такой. Если бы её подруга — Джинни, не любила так своего парня, и не удержалась бы от измены, что бы с нею сделал Чживон? Дохи не хотелось и думать, но убежать от крутящихся фантазий было некуда.
— Чонгук, — привлекла она внимание соседа, и он повернулся к ней, выходя из задумчивости. — Как ты считаешь, Бобби действительно плохой человек?
Вот оно! Золотой вспомнил их с Тэхёном разговор, когда они пришли к заключению, что ничего не скажут Дохи, что лучше ей оставаться наивной и непредвзятой. Но она сама задаёт такой вопрос, и что на него ответить? Заверить её, что вольный брат — душка и лапочка?
— Если честно, и ты уже наверное это поняла, я его не очень-то хорошо знаю, — признался Чонгук, отказываясь от ответственности за создание какого-либо имиджа Эвру.